BEE-line, или полёт пчелы
На солнечном пригорке возле пруда, неподалёку от железной дороги, по которой временами плавно проскальзывали зелёные вагоны электрички и прогромыхивали платформы с осиново-березовыми брёвнами, на огромном цветке жёлто-белой ромашки сидела старая рабочая пчела. Она сидела уже давно, с того мгновения, как выглянуло солнце и обогрело Землю.
Пчела спала. Во сне она заново переживала свои молодые годы, когда она, получив звание самой трудолюбивой рабочей пчелы, кормила пергой взрослых личинок и вылизывала до блеска старые ячейки в сотах, а потом, к 8-му дню своего существования, приступала к кормлению молодых личинок и самой матки, толстой и жирной особи, вокруг которой сновали трутни и заставляли пчелиную матку плодить и плодить потомство.
У старой рабочей пчелы не было потомства, и она с тоской вспоминала знакомых ей Шмеля степного, Шмеля изменчивого и даже нескольких Ос-одиночек, вегетарианцев и хищников, с которыми ей приходилось встречаться на этом пригорке, среди пахучих зарослей Иван-чая и душицы, вдали от родных полянок. Пчела спала и смотрела сны собственного сочинения. У неё побаливала и подгибалась одна из её шести ножек, гудело в голове от шума электрички и беспрестанного крика грачей в роще неподалёку.
Сны были красивые, цветные и чёрно-белые, и пчела блаженствовала, забыв, что надо чистить ульи и кормить матку.
Далёкий звук разбудил её. Это было новое, не слышимое ранее жужжание на высоких частотах. Красивый бронзовый жук из породы майских хрущей (почему он бронзовый, пчела не знала) упруго приземлился на ветку ивы. Старая пчела чуть не сломала себе шею, разглядывая его снизу вверх. Жук, не переставая жужжать, изогнул свои коленчатые усики, нацелив их на молодой зелёненький листок.
"Жу- жжу-жж"- послышалось вновь и появилась бабочка с рыжей головкой и траурными, прозрачными, как вуаль, крылышками. «Это же бабочка, почему она жужжит, она не должна жужжать», - удивилась пчела и прислушалась. Жук и бабочка жужжали! Бронзовый хрущ, обычно соревнующийся в сумерках и в ночи с летучими мышами, сидел на ветке ивы и с любопытством разглядывал прилетевшую бабочку.
Дальше пчела смотреть и слушать не стала. С трудом подняла она своё грузное тело с цветка, втянула в себя струю воздуха, чтобы держаться в полёте, на крылья надежды было мало, и полетела к своим сотам, где ждали её неуклюжая матка и чужие личинки. Вечером, прилетев на свой любимый цветок на пригорке, старая пчела не услышала жужжания. Улетели. Взошла луна. Она сияла во всём своём великолепии. Пчела спала и видела во сне море, лунную дорожку, дельфинов, зарево от горящего на горизонте леса и прозрачную вуаль редкой австралийской бабочки.
В полнолуние старая пчела поджала ножки, сложила крылышки и превратилась в засохший кусочек коры ивы, случайно брошенный на цветок. Подул ветер, и превращённая пчела упала в землю, став частичкой всеобщего космического праха.
Вот так.