не горюй!
-А, я и не горюю, да плевать на всё! Пусть все подавятся своим счастьем, пусть их жизнь в цветах утопнет, пусть им снятся только розовые сны и вообще, пусть всё хорошо будет, у всех! - Орала Настя Орехова, продираясь сквозь кусты. Ветки сирени, никогда не стриженные, и от того разросшиеся до безобразия, цеплялись за одежду, за волосы и за всё, что выступало у Настасьи Васильевны. Но, несмотря на это, Орехова упрямо прорывалась сквозь преграду, не обращая внимания на боль. Да, такой злой, Настя не помнила себя давно. А всё из –за того, что подружка позвала её на вечеринку, и там бросила. А тут! Этот «пряник», прицепился, всё норовил прижать её к стенке, да под юбку залезть. Хотя, про юбку это так, иносказательно. Настька была в джинсах и футболке, которая обтягивала её третий размер, за который сейчас и цеплялись ветки сирени.- Да, что это такое, даже кусты и те норовят пощупать - ворчала Орехова, отдирая очередную ветку от себя. Ещё больше её разозлило то, что на вечеринке была цыганка, которая сказала, что счастье своё, она упустит из-за своего несносного характера. Всё будет хорошо, если Анастасия его попридержит, тогда и горевать не о чем будет. Орехова конечно не подарок, но кто же про себя, любимую, хочет правду слушать. Наверное, никто. Настю, же заявление цыганки взволновало до крайности. Наговорив кучу гадостей, еле отодрав от себя кавалера, Анастасия пустилась в бега, но не учла, буйной растительности парка. Наконец впереди забрезжил просвет, и Орехова вывалилась из кустов. Увидев недалеко скамейку, она зарысила к ней. Села, откинулась на спинку, и огляделась. Вдаль уходила посыпанная гравием дорожка с подстриженными кустами по краям. Несказанно удивлённая Анастасия огляделась вокруг, потрясла головой. Ещё недавно, она продиралась сквозь заросли сирени, оцарапав себе, всё что можно, а тут такая красота. Всё ровно подстрижено, везде чисто. Орехова закрыла глаза, думая, что когда она их откроет, всё пропадёт. Открыла, но ничего не пропало, всё так же чисто и аккуратно. И тут, Настасья запаниковала, ну не может такого быть у нас. Куда же она попала? Забыв, про усталость, она вскочила, и пошла по дорожке. Вдалеке она увидела роскошный дом, даже не дом, а целый дворец, который был ослепительно белым. Настя совсем растерялась, такого она не ожидала увидеть здесь. Но делать нечего, и Орехова решила идти до конца, тем более, что она была безмерно любопытна. Поднявшись по белым ступенькам, Анастасия, оказалась у огромной двери. Потянув на себя ручку, она легко открыла её, и вошла в холл. Он был огромен, паркетные полы сверкали, французские окна были вымыты так, что казалось, в них нет стекла, на лестнице, ведущей наверх, лежала красная ковровая дорожка. И никого кругом, ни одной души - Есть тут кто? - робко поинтересовалась Орехова. Ответом было молчание. – Ну, ты и попала Настька, сама не зная куда. Меньше надо по тусовкам скакать, лучше бы книжку умную почитала, ужастик посмотрела или ещё что –нибудь сделала - ругала себя Анастасия, переминаясь с ноги на ногу, у подножья лестницы. И вдруг, как в сказке, весь дом наполнился людьми. Они спускались по лестнице, входили в двери, не обращая никакого внимания на Орехову, буд. – то её тут и не было. Одеты они были более чем странно. Пышные платья у дам, фраки на мужчинах, офигевшая Настя от удивления раскрыла рот. Тут кто-то дёрнул её за руку, оглянувшись, она увидела ту самую цыганку – Ну, чего тебе? - недовольно проворчала Орехова. - А ты хоть знаешь, где ты Анастасия Васильевна? – лукаво спросила та, Настя, покачала головой. - Ты, во дворце графа Ольховского, самого богатого и знаменитого в восемнадцатом веке, вельможи. – Ага, и чё я тут делаю, спросить стесняюсь - недоверчиво усмехнулась Настёна. - Ты, Анастасия, его невеста - важно произнесла цыганка. – Ой, уморила, в драной футболке, в джинсах, среди этих фрачных, да ты сама-то поняла, что сказала? - развеселилась Орехова. Цыганка, которую звали Сара, обиженно засопела - Не веришь и не надо – сама в этом убедишься потом. - А чего это, никто на будущую графиню, не обращает внимания - ехидно поитересовалась Настя.
- Анастасия- Тут же услышала она - Почему Вы в таком виде? Что это на Вас? Где Вы были весь день, я Вас искал!- молодой интересный мужчина, явно обращался к ней, Ореховой, поскольку больше здесь никого не было. - Немедленно переодевайтесь, гости ждут - приказал он. Тут же, Настасью, окружили люди, и куда- то потащили, а она от растерянности даже не сопротивлялась. Её, впихнули в платье, застегнули, пригладили волосы, что пушились по природе своей, да ещё от встречи с сиреневыми ветками. В зале, куда её привели, было полно людей, которые замолчали, как только она вошла. Давешний красавчик, подошёл к ней, наклонился и поцеловал ей руку - Блин, надо было бы маникюр сделать - мелькнуло в голове Насти. - Господа, разрешите вам, представить свою невесту, Анастасию Васильевну Орехову. – Ну, и дела! Подумала Настя. - Я, невеста графа, и давно интересно? Надо бы у Сары спросить? Казалось, что бал будет длиться до бесконечности. Что бы не танцевать Орехова сказала, что подвернула ногу и от неё отстали. Потом, её отвели в комнату, где стояла большая кровать, покрытая ковром, впрочем, ковры здесь были повсюду. – Пылищи наверно тут, немерено - подумалось Ореховой – Как они интересно с ней борются, без пылесосов - Спать ей хотелось неимоверно, да надо думать, после таких приключений. Последнее, что она услышала, был тихий скрип двери. Проснулась, Анастасия, оттого, что кто-то её целовал, ей показалось, что это тот самый кавалер, с вечеринки – Ну-ка пошёл и, добавив непечатное слово, столкнула его на пол. – Вы с ума сошли, Анастасия Васильевна - произнёс граф Ольховский, вставая с пола. - Батюшки, жениха своего столкнула - засмеялась Настя. - А какого фига, Вы лезете ко мне, Ваша Светлость? Я вас в первый раз вижу, а вы уже ко мне в постель прыгаете - строго произнесла Орехова. Граф, наверное, от удивления долго молчал, а потом произнёс. - Что – то, я Вас не понимаю. Вчера Вы, сами меня зазвали в спальню, а сегодня, не знаете. - Я, Вас? В спальню? Да, я и не думала, что сегодня окажусь здесь - возмутилась Анастасия. Надо сказать, что у Ореховой был непревзойдённый талант вляпываться в разные истории, в этом равных ей не было. Но и выпутывалась она из них с такой же лёгкостью, как и попадала. Ну, вот так ей везло по жизни. Уныло глядя, на беснующегося графа, Настя думала, что опять во что-то влезла. Наконец, ей надоели высокопарные речи Ольховского, витиеватые фразы, которые граф легко произносил, пересыпая французскими словами, да и есть захотелось. - Ой, ну хватит базарить Сань, я жрать хочу, ты бы накормил меня, а потом трещал - недовольно сказала Орехова, оторопевшему графу. - Ну, чё встал то, как три тополя на Плющихе? Веди на кухню что ли, и пошла к двери. Молча, они спустились по лестнице, и оказались в огромной кухне. Настя огляделась в поисках холодильника, но вспомнила, что находится в восемнадцатом веке, и спросила, до сих пор молчавшего графа - Саша, а где еда – то у вас находится? Так же молча, Ольховский позвонил в колокольчик, вызывая слуг. Вскоре, перед оголодавшей Ореховой стояло блюдо с различными яствами. Хорошо накушавшись, Настя зевнула, икнула, и заснула прямо за столом. Сказались волнения минувшего дня и бутылка вина, которую она уговорила в одно лицо. Наутро Анастасия проснулась в огромной кровати одна, но с головной болью. - Ну, блин! Напилась вчера, но вино такое было вкусное, что даже я не устояла – думала она. - И как же мне теперь отсюда выбираться, и эта Сара куда-то делась? - Да никуда я не делась, вот она я - послышался из-под одеяла голос, и на свет появилась лохматая голова цыганки.
- Здрасте, а ты со мной, что ли спала? - спросила опешившая Настя. – Да куда же я от тебя, ты же без меня отсюда, никогда не выберешься – ухмыльнулась Сара. День прошёл в полном валянии на графской кровати. Бедную Настю мучило похмелье, и Сара приносила ей рассол с кухни, благо дело этого добра в восемнадцатом веке хватало. Графа же нигде не было видно, наверно от вчерашнего отходит, посмеивалась Орехова. К вечеру похмелье прошло, и Настя спустилась вниз, где за большим столом сидел в одиночестве граф. Увидев её, он встал и церемонно поклонился, Настя махнула рукой, мол, чего уж там, и села. Говорить не хотелось, ни ему, ни ей. Ореховой было стыдно перед графом за вчерашнее, но по своей привычке, чем ей стыднее, тем она наглее, Анастасия вперила свой взор в Ольховского. Тот, стараясь не смотреть на Настю, ковырялся в своей тарелке. Ужин закончился в полном молчании. Орехова снова поднялась в спальню, и уселась на кровать. Да, попала она, на этот раз, и как из этого выбраться теперь? Думала, думала и ничего не придумав, тихонько уснула. Проснувшись утром, Настя с тоской оглядела пышное убранство спальни. Ей, снилась маленькая, уютная квартирка, где она проживала со своим котом. Эх, Орехова, Орехова! Опять ты влипла в историю, но теперь даже не знаешь, как из всего этого выбраться, корила она себя, лёжа на большой графской кровати. Позавтракав вместе с графом, Анастасия решила прогуляться. Ольховский выразил желание её сопровождать, на что Орехова благосклонно дала согласие. Они шли, по парку мирно беседуя, граф с интересом прислушивался к её речи, которая разительно отличалась от его. Ещё бы! Настя, дитя двадцать первого века, а граф живёт в восемнадцатом. Он то и дело переспрашивал, что означает то или иное слово, Орехова с удовольствием объясняла, Александр по детски удивлялся, а Анастасия звонко смеялась, глядя на это. Ореховой граф нравился всё больше и больше, он отличался разительно от тех мужчин, что окружали её. И она, похоже, нравилась ему, судя по тому, как он на неё смотрел. А вечером случилось невероятное событие. В зал, где они с графом мирно ужинали, ворвалась разъярённая девица. Она, кричала, что –то про колдовство и волшебство, и что она не позволит её обманывать. Настя с открытым ртом наблюдала развернувшуюся перед ней сцену. Незнакомка, как две капли воды походила на неё, Орехову. Граф так же с изумлением переводил взгляд с одной на другую. Выпив залпом, бокал вина, протянутый графом, дама поведала историю о том, как она проснулась в какой-то каморке на крошечной кровати. Думая, что это комната для слуг, девица начала истошно вопить, и звать на помощь, но никто не пришёл. Оглядевшись, она поняла, что такого помещения вообще быть не может во дворце, упала в обморок. Сколько он продолжался, она не знает, но очнулась уже в графском парке. Поведав, всё это и выпив попутно пару бутылок вина, Орехова №2 отключилась. Настя и Александр сидели молча. Наконец Анастасия Васильевна глубокомысленно заметила, что это очевидно произошёл сдвиг во времени. Настоящую невесту графа занесло в двадцать первый век, а её сюда. Ольховский внимательно слушал, не верить Насте у него не было основания, факты были на лицо, в виде храпящей невесты в кресле, и Насти в джинсах. Граф был просвещенным человеком, он также слышал и читал о перемещении во времени и пространстве. И теперь, глядя на даму в кресле, они стали рассуждать о том, почему же Орехова №1 не переместилась назад в будущее? Но так ни до чего не додумались. Потом, лечили похмельный синдром будущей графини тем же рассолом. Оклемавшаяся дама недвусмысленно сказала, что имеет желание, провести ночь в спальне графа, куда и отправилась. Настя, сославшись на усталость, тоже ушла в спальню. Ей было грустно и досадно, Ольховский к тому времени полностью поселился в её сердце. Она села на кровать и уставилась невидящим взором в стену. – Ну и чего ты тут расселась? - Сердито спросила Сара, которая появилась как всегда ниоткуда. – Влюбилась Анастасия Васильевна? Да как тут не влюбиться! И красота, и высота, и манеры, да беги ты к нему, он же по тебе сохнет – продолжала она, толкая Настю к двери. Но Орехова, на то и Орехова, что бы испортить себе лавстори. Допёртая цыганкой до двери, она упёрлась руками в косяки, и, несмотря на уговоры Сары, так и никуда не пошла. Положив на голову подушку, что бы не слышать, как Сара её ругает, Анастасия зарыдала. Воображение рисовало ей одну, за другой, картинки эротического содержания, где граф любил свою невесту, а не её. – Характер свой показываешь, гордыня тебя замучила. Ты сама всё испортила сегодня. Как он на тебя смотрел! Да одно твоё слово, и этой расфуфыренной не было бы тут, а ты фыркнула и убежала - Пилила её цыганка. - Да, отстань ты от меня, и без тебя тошно – рыдала Орехова, вытирая уголком подушки слёзы. Уснула она на рассвете, всхлипывая от обиды. А проснулась Орехова, правильно, в своей квартире оттого, что чуть не упала на пол. Конечно, у графа была широченная кровать, и она могла на ней лежать хоть вдоль, хоть поперёк, хоть по диагонали и не падать. Но в это утро она проснулась не в графской спальне, а на своём диване. Рядом лежал её котяра, и с восторгом, если можно так сказать про кошек, смотрел на неё. Голодным он, конечно, не был, помня о своей привычке влипать в разные истории, она всегда оставляла ему много еды, если даже уходила ненадолго. А мало ли, что могло произойти с Настасьей, если она однажды выйдя за хлебом, попала в цирк. Увидев на улице бездомную собачку, решила её накормить. Купила колбаски, и с умилением глядя, как та поглощает её, чуть не плакала. Тут к ней подошёл молодой мужчина. Оказалось, что это цирковая собачка, которая каким-то образом потерялась во время переезда, и он её разыскивал. Так она познакомилась с Анатолием, который уговорил её, ради их безумной любви работать в цирке. Орехова сбежала оттуда, потому что ей надоели пьянки возлюбленного, и его желание сделать из неё дрессировщицу огромного питона, и прогреметь на весь мир. Причём её желание в расчёт не бралось, как и отсутствие питона. Потом ещё несколько мелких приключений, после которых, Настя и стала оставлять коту еды на месяц, уходя, на пять минут. Ну, вот такая она Анастасия Васильевна Орехова. Поэтому котяра и не оголодал, он только соскучился по хозяйке. Настя любила свою квартиру, она ей казалась верхом совершенства. Орехова самозабвенно поддерживала в ней чистоту и порядок. Вечно всё драила и мыла, стирала пыль, окна у неё блестели не хуже графских, а то и лучше. И вот теперь она опять очутилась в своей чистенькой квартирке. Полежала на кровати, привыкая к мысли, что она дома, потом встала, оглядела всё, и присев за стол, задумалась. Может это ей всё приснилось? Может и не было ничего? Ни сероглазого графа, ни его огромного дома, перебрала на вечеринке, вот и поблажилось. Ну и ладно! Отмахнулась Орехова от обуревавших её сомнений, не было, было – прошло и всё. Затрещал телефон, звонила подружка, та что её оставила одну. Долго извинялась, а потом сказала, что на неё запал тот самый « крендель», от которого она сбежала. Настя послала подальше и подругу, и « кренделя», легла на кровать, и затосковала. Не выходил у неё из головы Ольховский, как она ни старалась. Несколько раз ходила в тот парк, на то самое место, сидела на той же скамейке, но ничего не происходило, и Настя уныло возвращалась домой. Ей никуда не хотелось ходить, никого не хотелось видеть. Казалось, что жизнь потеряла смысл. По ночам ей снился граф, он протягивал к ней руки и говорил, что не может без неё жить. Разбитое сердце, ныло как никогда раньше, и ничем нельзя было утешить его. Вот так и жила она, ходила, ела, работала, но душа её была там, в восемнадцатом веке, с Александром. - А он то, о тебе помнит? Нужна ли ты ему? - спрашивала себя Орехова. У него уже есть невеста. Она графиня, он «графин», не сдавалась развёсёлая Настькина натура, хоть и грустно было. Да, влипла ты, на сей раз Настасья Васильевна, и выхода никакого не видно, хоть волком вой. Схожу сегодня в парк, в последний раз и больше не пойду, решила она, засовывая в сумку кота. Всё было по старому, разросшиеся кусты, замусоренные дорожки, и никакого дворца. Села Настя на ту самую скамейку, и закрыла глаза, что бы легче было предаваться воспоминаниям. На минутку какую-то закрыла, а когда открыла, то ахнула. Перед ней была дорожка, усыпанная гравием, а вдалеке сверкал огнями дворец. На ослабевших сразу ногах, Орехова двинулась по дорожке к нему. Поднялась по ступенькам, открыла дверь, и очутилась в том самом холле. Казалось, что народ вымер весь. Тихо было и спокойно кругом. Настя постояла ещё немного и пошла по лестнице наверх. Вот та самая спальня, где она спала, Орехова открыла дверь и замерла на пороге. На огромной кровати спиной к ней сидел Ольховский. Настя тихо подошла сзади и закрыла ладошками ему глаза. Несколько секунд граф оставался неподвижным, потом медленно стал поворачиваться к ней – Ангел, мой - произнёс он - Где же Вы были? Я так соскучился! - Сань, я это, за котом ходила, ну не оставаться же ему одному, да и вискаса у меня нет столько, что бы ему на всю жизнь хватило.