Раздел 1 Об особенностях нац. самосознания 3 часть
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I
Еще об одной черте, отличающей нас от всех остальных наций. Русский народ жалостлив, причем жалостливость эта уродливого свойства. Мы равнодушно отворачиваемая от упавшего на улице прохожего, от друга, попавшего в беду, - сами, мол, как-нибудь выпутаются! Не зато как мы переживаем за тех, кто мало с нами посидел и мало выпил! Такого человека мы любим, жалеем, переживаем за него, просим остаться еще до тех пор, пока тот, в конце концов, не выползет от нас на карачках. Другими словами, мы очень интересуемся судьбами абсолютно посторонних нам людей с чуждыми нам взглядами и интересами, болеем за них, сопереживаем вместе с ними чуть ли не больше их самих, следим за каждым их шагом, относясь при этом совершенно наплевательски к близким нам людям.
Эдакое болезненное сознание собственной неполноценности в соединении с готовностью оправдать любой, даже самый нелепый шаг со стороны людей, не принадлежащих нашему кругу, - не важно каких, плохих или хороших, - главное, возвышающихся над нашей убогой кельей.
Лучше всего это видно по нашему отношению к иностранцам. Нужно ли говорить, что все самое лучшее - то, о чем наш брат - соотечественник и помыслить не смеет, - бросается к ногам мордастых холеных янки, разборчиво выбирающих из представленных им благ, каких они вряд ли и дома встретят, приехавших к нам из неведомого далека, так заманчиво и призывно мерцающего в призрачном тумане нездешних невиданных земель.
И дело даже не в том, что иностранцы намного богаче нас - людей, замордованных в общественном транспорте и очередях, - а в том магнетическом, завораживающем каждого русского влиянии, заключающемся в магическом слове иностранец!
Сознание того, что все вокруг нормальны - как бы подчас смешно и нелепо они себя не выказывали - все, кроме нас самих, выворачивает наизнанку все наше мировоззрение. Мы начинаем судить о людях по обратной шкале ценностей. Нормальность же, в свою очередь, в наших глазах оборачивается своей обратной стороной к своим же носителям - к тем, против кого в данный момент направлено общественное мнение.
Массовое преследование в нашей стране писателей, поэтов и художников, - вообще, людей, художественно одаренных, чье творчество шло всегда вразрез с последними постановлениями партии (Бродский, Пастернак, Ахматова, Зощенко, Бойнович, Солженицын - стоит ли продолжать грустный список?), свидетельствует о постоянно довлеющем над нами комплексе неполноценности, вызванном нашей крайней забитостью и нищетой, заставляющей нас видеть во всем непохожем на себя образ врага.
На это можно возразить, что общий тон тогда задавали газеты - до недавнего времени - воплощенный красный официоз, читатель же всегда мог остаться при своем мнении, но его молчание - что, как ни немая солидарность со всеми теми, кто, поправ свободу и справедливость, возвысил свой голос в пользу клеветы и кликушества? В своем молчании мы остаемся жестоки до чрезвычайности.
II
(I) Восприимчивость славянской натуры, ее женственность, о чем писал еще Герцен, позволяет русским поднимать на щит различные западные веянья еще в большей степени, нежели это делалось у них на родине. Эта наша особенность проявилась в наиболее полной мере в большевистский период нашей Истории.
Почему именно Россия на практике осуществила утопические идеи Маркса, тогда как у него на родине они не нашли в народе должного отклика? Да потому только, что в России обрели себе пристанище самые оголтелые и фанатично преданные приверженцы его идей - большие марксисты, нежели сам Маркс, - готовые пожертвовать не только собой, но и всей страной в целом во имя диких фантастических утопий, привидевшихся им в зашедшемся кровавом зареве гражданской войны.
Энергичности действий и стойкости большевиков могли позавидовать коммунисты всех трех интернационалов, распавшихся, будучи раздираемы внутренними противоречиями, именно вследствие вялости и аморфности их руководителей.
Самое смешное и вместе с тем - трагичное (ибо смехотворная узость мысли политиков оборачивается самой разнузданной реакцией для их народов) - это то, что, строя драконовскими методами социализм в "одной отдельно взятой стране", большевики отнюдь не дорожили самой страной, она для них была лишь ареной борьбы с фантастическими чудовищами, всюду распускающими свои всепроникающие, жалящие щупальца. Повсюду, где только не соглашались присоединиться к оргии духов, возникших в воспаленных умах коммунистических ортодоксов, всюду, где не желали принимать пляску беснующихся грез пустопорожних абстракций за истинную реальность, Ленину и его приспешникам виделась многоголовая гидра контрреволюции. Отсюда и неразборчивость большевиков в средствах, очень хорошо уяснивших себе, что борьба - это жизнь их учения, конкретный же результат - смерть его.
Действия большевиков в своей стране можно уподобить буйствам помешанного, в припадках белой горячки гоняющегося с огромным кухонным ножом за домочадцами.
Большевики видели Россию не более, чем объектом для социальных опытов, они рассматривали ее как некую переходную ступень по лестнице, призванной ввести человечество в царство вечного покоя (предварительно пройдя чистилище мировой революции), где им виделись шеренги марширующих обезличенных людей, лишенных каких бы то ни было исканий, единовременно и единообразно исполняющих свои обязанности перед обществом, а также определенные физиологические потребности. России готовили назначение быть раздавленной железной пятой пролетариата, неутомимо шествующего к светлым горизонтам. Изымая капитал из жизни общества, большевики тем самым устраняли экономические рычаги его развития, оставляя целиком поле деятельности за чисто административными методами управления. Каким путем Россия двинется к светлым горизонтам? Большевики об этом не думали. Как и всякие истые фанатики они были ослеплены моментом.
Социальный феномен России даже не в том, что большевики пришли к власти - в то время коммунисты многих стран захватывали власть в своих странах и товарищи из Кремля, со дня на день ожидая пожара Мировой Революции, следили за событиями в той же Германии чуть ли не по часам, - а в том, что они сумели эту власть удержать!
Это явилось следствием того, что большевики были типичными представителями русского национального типа в наиболее крайнем и необузданном своем проявлении. Ведь если бы действия большевиков в своей стране были абсолютно чужды русского характера, они не смогли бы остаться у власти и месяца вплоть до первого созыва учредительного собрания, которое бы абсолютным большинством голосов объявило их низложенными. Но в России ничего не происходит как в нормальном цивилизованном мире.
Большевики, подкрепленные изрядной долей наглости и цинизма, позволяющими им опережать своих политических соперников на несколько ходов вперед, низложенными не оказались.
Большевизм не смог бы столь долго оставаться главной направляющей силой нашего общества, целиком определяющей его внутреннюю и внешнюю политику, будь он абсолютно чужд русскому человеку по духу. Большевизм смог ужиться на русской земле именно благодаря своим исполнителям, проводившим его в жизнь методами, нашедшими свой трагический отклик в судьбах всех русских людей.
(2) Русский человек способен бросить все, дабы отправиться в
погоню за неведомым. В борьбе за светлые идеи будущего нашли свое воплощение сладострастие в борьбе и стихийность вообще русского характера в целом. Русское общество начала XX века являло собой питателънейший бульон для самых вредных микробов. Оно представляло идеальную почву для взращивания самых волюнтаристских прожектов и вульгарных идей. С одной стороны - некоторая расплывчатость и незавершенность замыслов в смутном стремлении к лучшему, с другой - отсутствие каких бы то ни было нравственных канонов, позволявших бы
держать себя в рамках приверженности определенной традиции - нам, мол, сам черт не брат. Огромная мощь России, превратившая ее в свое время в один из столпов тогдашнего мирового противостояния, при большевистском режиме обернулась против нее же крайней ее забитостью и нищетой.
Широта русского характера, способная при разумности поставленных целей преодолевать любые трудности на своей пути, в отсутствие разумности в действиях, оборачивается против себя же самой.
(3) Здесь нелишне будет еще раз рассмотреть феномен русского
народа в контексте Великой Отечественной войны, ведь не секрет, что человеческая сущность максимально проявляется именно в экстремальной ситуации.
Многие упрекают русский народ в убожестве, проявляющемся в его терпимости к тиранам и деспотам, но ведь никто другой как именно русский народ вытащил Европу из трясины II Мировой войны, и, согласитесь, называть такой народ убогим может лишь тот, кто не в ладах с собственной способностью умозаключать.
(4) Русский народ, таящий в себе практически неисчерпаемые за-
пасы созидательных сил и культурных традиций, призванных ввести его в один ряд с величайшими, прогрессивнейшими нациями в мире, подарившими человечеству просвещеннейших, одареннейших своих сынов, чувствует себя совершенно нбеспомощно на почве вульгарных призывов и абсурдных лозунгов. Он должен получить свое призвание лишь на почве реальных дел.
Те крайние забитость и нищета, в которых на сегодняшний день пребывает русский народ, давно похоронивший Ленина и Сталина, на две трети можно смело отписать на счет небывалой, прямо-таки, сверхъестественной ловкости его правителей, беспрестанно выкидывающих, словно в блошином цирке, акробатические номера, поминутно подпрыгивая выше собственной головы, ухитряясь при веем обилии произносимых слов, затрачиваемых на призывы народа к реальным действиям, все же, оставить его не у дел.
* * *
(1) Отказ от себя есть результат нежелания проявить себя на почве конкретных дел, в отсутствии таковых. Богатства развращают. С тех пор, как Петр I присвоил себе титул Император Всея Руси и Россия получила статус Империи, шкала ценностей в русском взгляде на Мир стала смещаться. Смешение достигло своего апогея в начале нашего века во время событий гражданской войны, когда отец шел на сына, а брат - на брата, подменив богатства исконной русской духовной культуры на материальный результат.
(2) Изобилие материальных благ фактически лишает индивида в
вихре удовольствий реальной почвы для питания каких-либо духовных интересов, неизбежно связанных с человеческой болью и страданием. Субъект невольно стремится отгородиться от духовных проблем - проблем любви, поиска смысла жизни - решением проблем материального плана.
В сущности, такой отход от себя ведет только к одному: человек теряет свою индивидуальность, что заставляет его с удвоенной энергией тянуть за собой все возрастающий воз удовольствий, в котором он черпает единственную усладу и который один только способен заслонить его от решения проблем реальной жизни.
(3) Еще раз повторим, что человек обретает себя лишь на ниве
конкретных дел, принимая ответственность за порученное ему дело, что возможно лишь по признании за ним права собственника. До тех пор, пока он лишен этого права, пока народным достоянием будет распоряжаться кучка проходимцев, дорвавшихся до власти, мы и дальше будем скатываться в бездну взаимной ненависти и вражды.
Общество только тогда жизнеспособно, когда каждый его член вносит свой посильный вклад в строительство общего будущего, диктатура же, в которой за миллионы думают и распоряжаются единицы, обречена на вымирание.
Рабство превращает людей в туземцев, - человеку становится безразличен общественный продукт. Он способен променять огромные общественные и социальные ценности на самую ничтожную, личную выгоду, ибо имущество хозяина (а хозяином в данном случае выступает тоталитарное государство) для него не имеет, вообще, никакой цены.
Потому-то и утверждались у нас проекты, приносящие казне многомиллионные убытки, чтобы чиновники могли получить свои рублевые премии, потому и запускались космические корабли (в угоду имперским амбициям новоиспеченных российских космополитов), в то время как женщины на стройках вручную таскали мешки с цементом, потому-то и всегда находились у нас деньги на многочисленные политические авантюры, когда не было средств на помощь малоимущим семьям.
(4) Читая о событиях русской Истории XX века, все больше убеждаешься в том, что наши предки не оставили нам никаких нравственных устоев, никаких моральных норм, чье отсутствие как раз и сделало нашу жизнь невыносимой.
И годы, когда ложь, жестокость и насилие сделались общественной нормой, не позволили воспевающим их жалеть себя самих. О, эти злые шутки взрослых детей! Русские оказались в разладе с самими собой.
Отказавшись от себя самих, умерев духовно, все же, остаться жить! Какую более жестокую пытку мог еще придумать самый извращенный деспот? Применяя все возможные физические пытки, кто додумался отнять у целой нации голос и совесть? Кто додумался превратить целый народ в стадо скотов, ведомых на заклание?
Некоторые говорят, это Сталинский феномен, некоторые - Ленинский "гений". Есть вещи, которых нельзя касаться всуе. Нельзя употреблять слово "гений" по отношению к злодеям, ибо, как известно, гений и злодейство - вещи несовместимые. Если у человека имеются слабости, можно ли называть гением того, кто, умело используя эти слабости в угоду себе, сумел совратить его с пути истинного? Есть вещи, на которые нельзя покушаться даже "гениям", эти вещи - человеческое достоинство и честь. И тот, кто восхищается плодами многолетнего растления поколений, той "ловкостью", с которой это было сделано, называя породивших этот разврат "гениями", сам не прочь оказаться на их месте.
III
Русский человек способен броситься в какую-либо аферу, полностью предав забвению свое прошлое. Во все времена в русском народе происходило некое смутное брожение, незримое смятение умов - следствие русской неуемности, всегдашней его неудовлетворенности днем сегодняшним, смутно чувствуемой, никогда не отпускающей его жажды чего-то неведомого, чего-то более заманчивого и прекрасного, нежели уже имеющееся, глядящего из чудного, загадочного далека, заставляющего смотреть на окружающую обыденность с чувством отвращения и брезгливости.
Как уже было нами сказано, чувство Храма Небесного, сподвигающее русских на поиски своего града Китежа, есть загадка и поэзия русской земли, источник мучительной любви русских к своей Родине, слишком сильно влияющей на умы, слишком обжигающей им души, чтобы быть источником одной лишь упоительной сладости, не причиняя при этом многочисленных страданий и боли.
* * *
(1) При неуемности жажды добра русский народ был дремуче, дико необразован. Все западные начинания, предпринятые на русской земле, ни в чем не знающей меры, доведенные до крайности, оборачиваются своей смешной стороной. Вместо того чтобы служить прогрессу и процветанию, вобрав в себя все лучшее, что человечество вложило в них, они лишь рельефней высвечивают наши дыры и заплаты.
(2) В русском народе, повторим, постоянно происходило некое смутное брожение умов. Так, по свидетельству Герцена, русские крестьяне могли вдруг ни с того, ни с сего начать заколачивать свои избы, и вместе со всеми семьями и домашним скарбом отправляться в неведомые земли. До них вдруг дошли слухи, что где-то текут теплые реки! Тревога, что где-то есть что-то более прекрасное, чем нечто уже имеющееся, способна перенести русского человека на другой конец света!
Конечно, господа не пускались в столь смехотворные с точки зрения всякого образованного человека авантюры, как их холопы, но оставаясь, все же, русскими по духу, при всей своей европейской образованности сохранили чисто русский склад мышления. И в этой секрет долголетия большевизма в России.
(3) Глядя в шкодливую физиономию Ленина, понимаешь, что нельзя
объяснять все его поступки одной лишь фанатичной жаждой власти. Его портрет будет не полон, если мы не увидим в нем честолюбивого безумца, стремящегося к власти не ради, собственно, самой власти, но относящегося к ней, как к архимедову рычагу, одним нажатием которого он, как единственно знающий правильный выход, снисходительно облагодетельствует человечество. Эта его уверенность в своей всегдашней правоте в ущерб правоте других раньше срока иссушила, вытянула из него все жизненные силы, превратив еще при жизни в живую мумию, и последующая его передислокация в Мавзолей кажется самой естественной и даже, пожалуй, чуть ли не единственно возможной трансформацией его естества, ибо поэтический лозунг: "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить" никаким иным образом и не мог осуществиться для того, кто столько вешал и расстреливал (разумеется, не сам, но руками своих приспешников).
Так и лежит он в своем Мавзолее, служа указующей вехой всем грядущим поколениям, как вечный символ всех мертворожденных учений. Кажется, что умерев, он, подобно Акакию Акакиевичу из "Шинели" Гоголя, наконец-то обрел подлинную, главную ипостась своего существа, найдя свое истинное Я, к которому всю свою жизнь стремился, и, достигнув, наконец, успокоился и удовлетворенно улыбнулся нам своим мертвым оскалом, ибо проповедуя ненависть и насилие в угоду всегдашним ничтожным целям текущего момента, оказался мертв еще при жизни.
Ленин, видимо, очень удивился бы, если кто-нибудь назвал его кровавым деспотом, он, очевидно, всю свою жизнь считал себя пламенным революционером, жизнь показала, что первое определение адекватно второму.
* * *
(1) В принципе, Ленинское учение, которым мы руководствовались
последние 70 лет, есть, по-сути, тщательно отработанная система установлений рабства, бесконечно дробящаяся мелкими пригоршнями, свободно опускающаяся до уровня семей, уродующая самый дух нации, выворачивающая наизнанку ее корни.
Русский народ был настолько благодушен, настолько незлобив и незлопамятен, что всерьез перенял довольно жестокие игры революционеров - террористов, сам активно включившись в них. Он поплатился за свое неумение разобраться в сути вещей самым жесточайшим образом: сохранив с одной стороны многовековую патриархальную родственность всего уклада общественных отношений, с другой, - увлекшись кровавыми играми самых своих негодящих детей, - сорвался в бездну.
(2) Есть вещи, которые нельзя затем исправить, - это добровольно, без сопротивления отдать себя в жертву злодеям.
(3) Разбросанные повсюду огромные, практически бесхозные богатства, притягивали различных длинных носов во множестве, которых, как оказалось, впоследствии, некому было даже отвадить щелчком.
Родственность исконных русских отношений переросла в уголовное панибратство членов бандитской шайки, бесчисленное количество раз дробясь и дублируясь по всем самым отдаленным закоулкам великой матушки - Руси, но это уже был роман с лезвием ножа, кровавые жестокие игрища, неизбежно заканчивающиеся смертью одного из играющих.
Эдакая русская рулетка, орлянка, в которую постепенно втянулась вся страна. И словно в сновиденческом забытьи наблюдались какие-то ее слабые попытки к борьбе. Сон, сон сковал Русь на целых семь десятилетий, она захлебнулась необъятностью своих просторов, которые были обильно политы кровью и устланы костями ее сыновей, легших в братоубийственной войне.
Победителей в ней не осталось, ибо тот, кому казалось, что он победил, убив множество своих собратьев, на самом деле убил в них и себя, и власть, купленная кровью своих соотечественников, неизбежно вела его спиралью семи адских кругов прямо в могилу, возвращая земле, кладя палачей рядом со своими жертвами.
(4) В сущности, коммунизм в такой аграрной стране, как Россия, и мог быть построен только аграрный. Именно в деревне он приобрел самые свои жестокие и наиболее типические черты. Ведь коммунизм - это когда все равны, а поскольку шкала ценностей может возрастать до бесконечности, и у одного поэтому всегда может оказаться больше, чем у другого, за определяющий должен быть принят нулевой уровень, т.е. равенство ничего - ничему.
Все, что возвышается над уровнем болота, системой должно быть исторгнуто из себя. Никто не хотел загонять в землю 15 млн. крестьян - кулаков и их семей, высланных на поселение, - просто так уж получилось!
Когда строили систему, никто не думал, что будут уничтожаться конкретные люди, речь шла лишь о классах. 15 миллионов - это просто издержки предельно четкого классового подхода к действительности. Никто не желал им зла, этим 15 миллионам., просто они попали под жернов всеперемалывающей машины, созданной седобородыми шалунами, которые вовсе не думали об этих несчастных людях, когда вели свои "высоконаучные" партийные перепалки.
И никто не понимал, что существует связь между отдельными социальными явлениями и общественно-политической атмосферой страны в целом, что это, по - сути, одно единое, неделимое, целое и что подобная атмосфера, создавшая такое массовое социальное явление, как борьба с кулачеством, удушит и его палачей.
И в этой всеобщей нравственной слепоте был залог того, что передовое классовое учение рано или поздно потерпит крах.
(5) Ленинское учение впитало в себя всю Россию, всю ее огромную протяженность вместе со всеми немыслимыми закутками и закоулками, включая сюда все невообразимые личности, когда-либо появлявшиеся на ее дорогах.
И в этом еще также секрет долголетия жизни большевизма в России - в ее бескрайности, в возможности бесконечно вырабатывать (как вырабатывают горную породу в карьерах) человеческую породу, бесчисленно рассыпанную на безмерных ее площадях.
Серая, бесконечная российская равнина как нельзя более лучше подходила для социальных экспериментов, что и превратило, в конце концов, богатейшую, процветающую страну в нищенку, просящую подаяние.
Собственно, "Россия, которую мы потеряли", - это жесточайший упрек всем русским, ибо это - невостребованная ими Россия, Россия, которая принадлежала им по праву, но от которой они высокомерно отказались, и которая погребла их под своими обломками.
IV
(1) Мы редко помним своих хороших правителей, потому что хороший правитель - это, как правило, прежде всего - хороший распорядитель,
администратор, в лучшем случае, хороший сердцевед, чутко реагирующий
на чаянья простых людей, удовлетворяя их нужды в дне сегодняшнем, в
любом случае, хороший политик - это здоровая посредственность, способная быть добрым другом и наставником.
По странному капризу судьбы, как правило, в памяти народной остаются лишь те правители, которые оставили в Истории свой кровавый след, носящиеся со своими прожектами не улучшения жизни человека, но усовершенствования самой человеческой породы, как таковой. Они неизбежно топят свои народы в крови, ибо им приходится кроить по живому.
Здесь политики берутся не за свое дело, за дело философов и поэтов, ибо улучшить человека, можно лишь предварительно изучив его внутреннюю природу.
(2) Как истые фанатики, большевики проявили полное небрежение к
Истине. Истина многообразна во всем богатстве своих определений,
гораздо легче привести ее в соответствие с горячечными образами
своего больного воображения.
И даже самый выдающийся представитель большевиков, Ленин, лишь наиболее полно и последовательно воплотил в себе все идейные большевистские тенденции, состоящие в том, что Истина - ничто, путь же к ней - все, конкретный результат всякой борьбы есть смерть ее,
(3) Что же находим мы во всем огромном собрании сочинений
В.И.Ленина, личности, прокравшейся в Историю по фальшивому паспорту?
Ни в коем случае не честно предпринятые попытки поиска истины, но лишь бесконечные словесные инсинуации, и демагогические выкрутасы, попытки увести от нее в сторону.
На что, собственно, Ленин положил свою жизнь? 30 лет активной работы в подполье ради 5-ти легальной жизни, в которой он, став диктатором, и вместе с тем оставаясь в душе подпольщиком, воплощал в жизнь целой страны старые, испытанные большевистские приемчики, состоящие в строгой конспирации и секретности истинных причин своих действий.
Ленин убивал, резал, грабил руками своих приспешников и, вообще, всячески глумился над своими соотечественниками, вкладывая всю силу своей патологической (нужно называть вещи своими именами) ненависти к своему народу, которую в нем воспитал его образ жизни вне каких бы то ни было социальных условий и границ.
30 лет ради 5-ти? 30 дет конспирации и борьбы с царским Самодержавием ради 5-ти - мракобесия и террора? Каким богам молилась партия во главе со своим вождем и кумиром - Лениным? Во всяком случае, от церкви, где крестился Володя Ульянов, не осталось и следа.
* * *
(1) Ленинский классовый интернационализм вылился со временем
в сталинский национализм, приведший к ссылке целых народов. И в этом был закономерный исход развития первого, ибо, таким образом, достигалось более обширное поле захвата; отпавшая необходимость утомительного индивидуального рассмотрения миллионов дел разгружала громоздкий аппарат насилия, делала его еще более гибким и мобильным. Принцип стал универсальнее - вина доказывалась автоматически - по национальному признаку, - лишнее доказательство родственности социалистических режимов, победивших в России и Германии.
(2) Смешивание в представлении русских понятия долга и чести
с понятием родства привело к тому, что Ленин всю жизнь посвятил официальному закреплению этой русской традиции возобладающей келейности. С эпохи Ленина понятие врага получило официальный статус, стало главным символом государственной политики, направленной на отмену юридических норм и замену их принципами "равенства" и "братства", которые позволяли, в свою очередь, правящим кругам не нести ответственности ни за какие преступления, ибо отныне все вопросы политики и власти в нашей стране решались взакрытую, келейно.
(3) Утопия, поднятая на щит государством, превращает все человеческие начинания, предпринятые даже с наилучшими намерениями, в дьявольские перевертыши, захлопывающиеся Сатаной, как только до них касается человеческая рука.
В любой области человеческой жизни, чего бы ты не пожелал, к чему бы не обратил свои взоры - все обращается твоим закабалением.
Ленинский родственный (читай: классовый) подход снимает необходимость решать многочисленные и всегда столь докучливые, отравляющие жизнь всякого правителя жизненные проблемы, - раз человек враг, значит, и поступать с ним надо соответственно, - и здесь мы должны быть решительно и единообразно безжалостны и непреклонны.
Сложнее с таким понятием, как друг. С одной стороны - я задыхаюсь от любви к своим близким, заложенной в меня Богом, с другой же, - будучи стиснут в узком кругу собственных амбиций, не могу сделать по отношению к ним ни одного доброго жеста без признания с их стороны моих заслуг и моей значимости для них. Так я становлюсь тираном.
(4) Ненависть русских друг к другу - это любовь, запертая в четырех стенах их тщеславия, перебродившая из доброжелательности к людям в злословие и хулу.
(5) Вот почему, проявив однажды жестокость, мы отдаляемся от
любви, закрываем для нее еще одну дверь в себе, даем дьяволу еще
одну лазейку в своем сердце, что никогда не принесет нам блага.
Дьявол дает готовые рецепты, обещая избавить нас от бед и треволнений жизни, но это дорога в никуда.
Чем больше я наполнен сознанием собственной значимости, тем в большей степени я становлюсь тираном, и тем больней мне будет, когда машина даст обратный ход.
Падение дает тирану возможность избавиться, наконец, от проклятых оков и стать самим собой, начав действовать от имени собственной воли, а не от лица всех деспотов, когда-либо существовавших до него, чей путь, всегда предначертанный им, карает их же мечом.
А выход очень прост. Вместо того, чтобы задыхаться от бессильной злобы друг к другу (и что хуже, не всегда бессильной), нужно просто подать друг другу руки и признать, что все мы - люди, а следовательно, одинаково равны перед Тем, Кто создал нас.
V
(I) Как было нами выяснено выше, приход большевиков к власти явился следствием особенности сложившихся в России социальных причин, обусловленных отсутствием в мировоззрении русских даже малых начатков общественного самосознания.
Корни подобной особенности глубоки, они есть итог всей Истории русского народа. Это и чудовищные народные бунты и еще более ужасные последующие за ними казни, прокатывающиеся волной жестокости по всей русской земле.
Однако, дело даже не в жестокости прошедших времен. Жестокостью может "похвастаться" Истории любого народа (в Европе это - крестовые походы и инквизиция), совсем другое дело - как они ее в себе изживают. Ведь мириться с собственным уродством, порожденным былой жестокостью, означает порождать в себе жестокость еще большую в дне сегодняшнем.
Другими словами, наша беда в том, что мы живем очень по-русски, не желая перенимать того положительного, что накоплено за последний век современной цивилизацией.
В принципе, этот наш пробел, низвергший наш национальный дух к самому началу своего становления, весьма и весьма объясним: политика "железного занавеса" сделала свое дело, надолго оторвав нас от источников общечеловеческих культурных ценностей, не позволила нам и самим сделать свой вклад в сокровищницу человеческой мысли. Всякий, кто возвышал у нас свой голос над ревом толпы, всегда жестоко преследовался.
Почему нам приходится теперь начинать с самых азов, хотя, казалось бы, жизнь нала не прерывалась и, видимо, достаточно будет лишь воскресить в себе былые ростки культуры, чтобы тут же выйти на определенный уровень? Потому что, не получая новшеств в области духовной, наша нация, не желая иметь ничего общего со всем тем, что было накоплено человеческой мыслью за весь предыдущий период своей Истории, при всей своей исполинской мнительности и наивности, застряла в первой же колдобине возникших трудностей, неизбежно сопровождающих весь ход Исторического развития всякой страны. Другими словами, мы не смогли, изобретая велосипед, воспроизвести даже самое себя, т.е. дать миру такое самостоятельное содержание, каковое, сделав своим приобретением, мир смог бы обогатиться. Предоставленные самим себе мы вошли на дно под спудом собственных амбиций.
Мы не смогли дать себе свое собственное самостоятельнее содержание не потому что не имели такой возможности, а потому что вое свои великие силы потратили в штурмах нагромождаемых перед собой воздушных замков грандиозных утопий, потому что, желая создать собственное знание, предварительно извергли из себя все знания, достигнутые человечеством до нас. Такого знания нет, как не существует пшеницы, растущей на камнях, из зерна, занесенного с далеких благодатных равнин. Нельзя нам в мановение ока возродить в себе былые очаги культуры, потому что нарушилась преемственность.
(2) Духовные ценности - это такие ценности, которые должны быть воспроизводимы заново каждым вновь пришедшим поколением. Вырвав из этой животворной цепи хотя бы одно звено, мы никогда не сможем восстановить ее заново. Разрозненные ее обрывки, сверкающие там и сям золотом народной мудрости пословиц и поговорок в навозе обыденности, не увезти и на тысяче возов. Всю картину мироощущения индивида приходится восстанавливать полностью и целиком.
Детям слепых отцов предначертано быть рожденными слепыми, я повсюду вижу их мертвые глаза, сокрытые от богатств красок света пеленой равнодушия. Не делающий ничего никогда ничем не поинтересуется и никогда ни в чем не ошибется, но и прожить он долго тоже не сможет, питаясь одним лишь черствым хлебом сухих амбиций, ожидая от будущего того, что он не хочет дать себе труд добыть в дне сегодняшнем.
Конец 3-й части
Заключение
История показала, что царское правительство погибло от собственной беспомощности, погруженное во тьму русской патриархальности. В темноте даже ангелы становятся бесами. Как укрепило бы свой голос правительство, дав звучать всем остальным голосам в России! Трагический исход запретов теперь ясен. Время зарубцует наши раны, быть может, предоставив шанс быть полноправными гражданами в нормальном, основанном на реальной гражданской свободе каждого, а не на мистических представлениях, как это было раньше, обществе.
Чтобы сохранить свою самостоятельность, нужно надеяться не на других, а обращаться, прежде всего, к себе, к тому, что сделано собственными руками. Никто не создаст независимость русских от чуждых им веяний, кроме самих русских. Наши надежды на Запад, которым мы все столь охотно предаемся, себя не оправдают, потому что то, что создано не нами, нам не принадлежит. Наша несамостоятельность в области реальной жизни свидетельствует о том, что мы еще только призваны сказать слово, нам еще только предстоит приложить свои умения на ниве конкретных дел.
То, что Россия не нашла еще своего предназначения, что ее все еще бросает из крайности в крайность, говорит о молодости русской нации, что лишь повышает ее значение для судеб Мира в глазах других народов.
Открытое признание в других своего Я, осознание своего равенства перед тем, что больше нас всех, что всех нас объединяет, - перед именем Родины - отвратило бы нас от мысли дискриминировать других ради собственной выгоды, ибо блага, выкраденные у других, иллюзорны, они не имеют ни цены, ни веса для того, кто присвоил их себе обманным путем.
Признание своего одинакового права наряду с другими очистило бы, наконец, русскую землю от скверны, позволило бы всем овладеть собой, стать хозяевами своих мыслей и поступков, и мы поразились бы сколь удивительней и прекрасней стала наша жизнь, и не смогли бы понять, почему не додумались довериться друг другу раньше.
Москва
1991-1994 г.г.
Конец