Ф.И.О. автора: Белый Дмитрий Сергеевич.
Название произведения: «Счастье неговорливо».
Жанр: любовный роман/современная проза.
Объем: 8-мь авторских листов.
Посвящается K.S.
Аннотация:
Главному герою книги через полтора года исполнится тридцать лет. Он живет в Москве. Его работа скучна и однообразна. Жизнь вяло, в полудреме проходит мимо. Внутри него - пустота. Он мечтает написать роман, но все попытки оказываются бесплодными. До того дня, когда он посмотрит тот самый фильм…
Представленная вниманию читателя книга пропитана юмором, красивыми образами и самыми настоящими, неигрушечными чувствами. Прочитав роман до конца, вы узнаете, как важно порой сделать правильный выбор. Тем более, когда вариантов всего лишь два: найти или потерять.
Глава 6
Я услышал звонок. Кто-то стоял сейчас за дверью и ждал, когда она откроется, а в проеме покажусь сонный я. Я не стал томить неизвестного посетителя и предстал перед ним в полный рост, со следами сна (мелкими кратерами) на лице.
Моим неизвестным посетителем оказалась очень даже знакомая девушка. Ее звали Марина. Мы какое-то время встречались с ней, длилось это, правда, не долго, но после я всегда вспоминал о ней с охотой и теплом. Сейчас она стояла передо мной, такая же красивая, как и раньше, но слезы скользили по ее веснушчатому лицу. Красноватая кожа под глазами выдавала следы кулаков, которыми она, похоже, вновь пользовалась вместо салфеток, чтобы сократить поголовье слез на лице (не единожды я уже был тому свидетелем). Остаток моего сна в полуголом виде выбежал на улицу, на ходу пытаясь застегнуть спадающие штаны.
- Привет… Заходи, - промямлил я.
Она зашла в прихожую, и я помог ей раздеться.
- Чаю? Или чего-нибудь покрепче? – «или кофе?» уже подумал, но не сказал я.
- Чаю, если можно, - тихо ответила она, снова нагружая кулаки работой дворника.
Мы прошли на кухню, и Марина села за стол. Прямые волосы цвета молока еле дотягивались до ее плеч. Голубые глаза были влажными и, казалось, по прошествии нескольких лет со дня нашей последней встречи стали еще больше. Чуть вздернутый и слегка опухший носик почему-то добавлял лицу трогательности. Она закурила и нагрузила работой уже не только кулаки, но и легкие.
- Что произошло? – спросил я, наполняя чайник водой.
- Он меня бросил, - прослезила она.
- Кто? Андрей? Почему? Зачем? То есть как? - мне удалось остановить этот стремительный поток вопросов, с грохотом приземлив чайник на стол.
- Андрей. У него появилась другая… И он мне об этом сказал.
Андрей был тем, ради кого она меня бросила. Надо же, круговорот любовников в природе. Я видел его пару раз: похабный крепыш с фактурными бугорками мышц по всему телу. Во время первой нашей встречи он напомнил мне тролля или гоблина. Не знаю, кто из этих тварей ужасней, но если вы, читатель, знаете, то чтобы представить его, воспользуйтесь образом самого ужасного из них. Но я не стал устраивать скандалов, не кричал и, по-моему, вовсе не сказал ни слова. Наверно ей он не казался троллем, раз она захотела променять меня на него. Интересно, что она думала о нем теперь?
Я налил нам чаю и сел рядом. Я не видел ее уже года три. За это время раз пять мы общались по телефону, но на этом наши отношения, можно сказать, исчерпывались. Поэтому сейчас, вновь увидев ее, я подумал о том, что ее жизнь, судя по всему, покрылась вереницей беспощадных трещин, раз своим горем она пришла поделиться именно со мной, а не с кем-нибудь еще.
Продолжая хмыкать, она пила чай. Взгляд ее был холодным, стальным, а слезы теплыми. Слезы же теплые, не правда ли? Своим теплом они как будто пытались истребить тот нестерпимый холод внутри, но этот холод слезам был не по зубам. Его могли уничтожить только новые чувства, которые когда-нибудь, быть может, очень скоро, застенчиво постучат в ее дверь, и чуть не упав на пороге (будучи жутко неуклюжими), войдут в ее жизнь. И все начнется заново: поросячий восторг влюбленной, свидания при луне, ломка, когда его не будет рядом. А пока… Пока вновь образовавшуюся пустоту она бесперспективно пыталась залить чаем.
- Есть хочешь? – мой вопрос заставил ее очнуться.
- Что?
- Хочешь есть?
Мгновение она собиралась с мыслями, как будто спрашивала себя: была ли голодна.
- Да… Я съела бы чего-нибудь.
- Отлично. Пойдем прогуляемся и заодно поедим, - подобная идея родилась в моей голове абсолютно спонтанно.
Я вытащил ее, удивленную, даже немного ошарашенную, на улицу, остановил на полпути кулак, подбиравшийся к мокрым глазам, взял за руку и повел по вереницам улиц. Она рассказала мне обо всем подробно, в деталях, некоторые из которых я предпочел бы и не знать. Её история не была хоть сколько-нибудь оригинальной, рассказ звучал буднично и предсказуемо. Несчастье вообще довольно-таки будничная и банальная вещь. Я не мог ничего исправить, да этого и не нужно было. Я должен был слушать, внимать, сочувственно кивать головой. Я так и делал. И мне это было не в тягость: я хотел дать ей выговориться.
Следом мы поели в одном отличном ресторане (доедая свое блюдо, ты почти умоляешь официанта: «А не могли бы вы принести мне добавки? Ну, пожалуйста»), выпили несколько бокалов (она много) красного, незатейливого вина. Счет уже давно был оплачен, но мы не спешили уходить.
- Ты знаешь, я тут недавно прочитал о сумчатых хорьках. Интересные звери. Единственные из животных, кто может сделать себе харакири и используют для этого все, что попадется в лапки. Причина таких кровавых действий науке еще не известна, и я вот думаю: может стоит ученым помочь? Серьезная же ситуация. Вдруг этим хорькам не хватает какой-то мелочи или им просто не удается совладать с безобразным настроением?
- Какие еще сумчатые хорьки? Что ты придумываешь? – не поверила мне Марина.
- Настоящие. Я даже завел себе одного.
- Да? И где же он? У тебя дома?
- Да. Правда, я не смогу тебе его показать… Он уже успел сделать харакири. Боюсь, на мою помощь в борьбе с плохим настроением не стоит рассчитывать.
Она прыснула со смеху так, словно над нашими головами кто-то иголкой проткнул надутый шарик. Смех ее был выстиранным, высушенным и отутюженным. Как будто десяток колокольчиков с их высоким тонюсеньким звучанием восторженно зазвенели.
- Наоборот: мне уже совсем не грустно, - сказала она, и температура ее взгляда побежала вверх. Марина положила пальчики, тонкие как спички, на мою ладонь. Слово «спасибо» не прозвучало, оно перебежало на мою ладонь с ее пальчиков, пятками пощекотав мою кожу.
- Правда? Я рад, что тебе стало лучше.
Она поерзала на стуле, сложила руки перед собой и спросила, улыбаясь:
- Помнишь, как мы провели то лето?
- Какое лето?
- … Наше лето, - она прикусила губу.
- Конечно. Я каждый день кормил тебя мороженным, мы танцевали голышом под тихую музыку и постоянно спрашивали друг друга: «А какой сегодня день недели?» Мы не считали дни: любой из них был идеальным.
- И почему мы перестали встречаться?
- Потому что все в нашей жизни рано или поздно надоедает. Даже идеальное. Особенно идеальное. Ну, и наверное потому что ты встретила Андрея?
- Жаль: мне теперь так не хватает тех отношений.
- Мне тоже… Мне тоже.
Ее улыбка померкла, словно умер светлячок.
- Ты злишься на меня? – спросила она заискивающим тоном.
- Почему я должен на тебя злиться? Я безмерно благодарен тебе. Правда, - настала моя очередь, и я почувствовал нежность ее кожи, когда мои пальцы волной накатили на ее ладонь. Молчаливое «спасибо», не спеша, перебежало обратно.
- Спасибо тебе за все, - она вздохнула, но как-то сладко, как будто и не вздохнула вовсе, а изящно по-кошачьи потянулась.
После того, как мы покинули ресторан, я сводил её в кино. Фильм добавил нам обоим приятной легкости. В результате мое сердце стало дурачиться: булькать губами и делать страшные глаза. Она попросила не провожать ее, и на прощанье мы поцеловали друг друга в щечку. Последнее, что я запомнил, было ее радостное лицо, которое расцвело, словно радуга после дождя. С того дня я не видел ее больше, и она мне больше не звонила. И я радовался этому, ведь это означало лишь то, что с ней всё было в порядке, она была счастлива.