В дремучем лесу на широкой поляне, да под ветвями могучего дуба, стоял домик лесника. Была у него любимая дочка по имени Ариадна, что подобно «Золушке» с ранее детства своей матушки не знала. И воспитывалась любимым и добрым отцом, да дружила с косулей, что вмести с ними жили.
Косулю лесник нашел буквально на третий день по рождении. Она, очевидно, также потеряла своих родителей. Он принес ее домой, вырастил и выпустил в лес. Но очень скоро, она вернулась к домику лесника уже и сама тяжело раненная. Доверие к людям чуть было не привело ее к гибели. С той поры она уже не уходила от домика лесника и его дочки.
Вот она-то и была лучшим другом сиротинушки Ариадны. С мыслями о ней она засыпала, с мыслями о ней и просыпалась. Да и косуля не отходила от девочки ни на шаг и, очевидно, тосковали по своей потерянной матушке-оленихи.
Так и росли все вместе…
А в нескольких километрах от домика лесника, на берегу широкой и быстрой реки, стоял домик рыбака. И жили в нем: мужественный рыбак вместе со своей престарелой матушкой, да подрастающим сыном Августином.
К моему глубокому сожалению он, равно, как и Ариадна, не ведал своей матушки, которая умерла при его родах. И воспитывался все это время ласковой и заботливой бабушкой, а дружил, чуть ли не с пеленок, с полноводной рекой… с водами которой Августин практически никогда не расставался.
С раннего утра он бежал к воде… чувствовал себя в ней подобно рыбкам, что всегда сопровождали его во время купания.
Еще он любил уплывать к дальнему острову и, выбравшись на горячий песок, лежа на спине, с замиранием сердца, смотреть в небо. Что он там видел, о чем вспоминал, мне того узнать не пришлось.
Одно знаю точно, что с раннего детства отец часто брал его с собой на рыбалку. И кротко молчал, когда сын выпускал часть улова, особенно, если в сеть попадалась рыбная мелочь…
- Идите, домой, к своими родителям и больше нам не попадайтесь, - жалея их, говорил он, и звонко смеялся, когда они, прежде чем уплыть в глубину, подплывали к самому борту лодки, словно бы благодаря мальчика за проявленное им милосердие.
Делая попытку нарисовать его портрет, я бы сказал так: у мальчика были живые глаза, звонкий и заразительный смех… Правда, до поры, он, как и каждый подросток в его возрасте, был чуть нескладным…
И если бы вы, в своем воображении, конечно же, чуть-чуть удлинили бы ему нос, то перед вами был бы, любимый многими, портрет юного и пытливого, наивного и трогательно-доверчивого подростка, подобного герою итальянской сказки «Пиноккио» или, уже в нашей отечественной интерпретации, «Буратино»!
- Моя принцесса, - говорил он ей.
А она улыбалась, потупив глазки, и чуть слышно отвечала:
- Слушая вас, мой добрый принц!
На дни рождения, а так получилось, что оба родились в летнее время года, они обменивали подарками.
Ариадна приносила полную корзинку белых грибов и лесные орехи.
Августин дарил ей разноцветные камешки, которые находил в воде и с помощью которых он создавал, каждый раз, новые и удивительно живописные картинки из камня.
Единственное, что он не умел, по крайней мере он так считал, так это выразить словами свое отношение к девочке… И поведать ей о своей любви! Той самой, пусть еще и детской, но первой, чистой, сильной и столь искренней…
Стоило лишь Августину раскрыть рот, как буквы, сами собой, вдруг начинали спотыкаться, слоги(а), словно назло, путались и даже кувыркались, а потому слова, которые он и хотел бы ей произнести вслух, всегда получалось корявыми и несуразными.
И в такие моменты, он невольно начинал переходить на сказки, накануне услышанные им от своей любимой бабушки…
В тех сказках, правда, он каждый раз мысленно представлял себя главным героем, который спасал Ариадну от лесных, а более морских чудищ…и даже от злых и коварных разбойников.
И вот что любопытно: в сказках-то ведь он и не спотыкался, и не путался. Его голос звучал плавно, слова стелился мягко и завораживающе, словно бы чья-то невидимая и заботливая рука, сама расставляла буквы в необходимом порядке, и выстраивала искомые слова в нужной последовательности.
И каждая новая сказка, услышанная Ариадной завораживала ее своим живым теплом, вызывала искреннюю жалость и, так важное сегодня для людей, сострадание к ближнему, кем бы они не были.
Именно сказки помогли им обоим понять, что такое христианская любовь к ближнему, что, вообще, есть Любовь и как за нее нужно бороться…
Однако же, сие еще не сказка, а лишь ее присказка…
Прошло несколько лет…
И Августин, вслед с отцом, неожиданно, уезжает в дальние края, за высокие горы и широкие реки… на берег, пусть и красивого, но холодного моря…
Оставив на хозяйстве любимую бабушку, а в сердце - память о любимой им Ариадне…
Но там, вдали от родного очага, казалось бы, возрастая в силе, набираясь житейского опыта и мужая, он заметил, что, как бы он не старался работать, все у него из его рук валится.
А более всего перестал даваться ему, любимый доселе, рыбный промысел… Товарищи уже с полными лодками домой возвращаются, а у него все в сетях пусто…
Создавалась даже впечатление, что его близкие друзья – рыбы – словно бы навсегда забыли о нем…
Спросите почему?
Тому была причина…
Принцесса, которая жила в этом государстве… была мила, но неприступная. И еще, она играла на скрипке…
Голос ее скрипки правда был немного холодным и, я бы сказал, чересчур расчетливым, как и сама надменная принцесса.
Но наш рыбак, не иначе, как снова влюбился…
О. не судите его строго… Просто, он был из числа тех, кто по своей природе был очень влюбчивым юношей.
И тогда юноша сам решился овладеть скрипкой, чтобы иметь возможность разговаривать с принцессой на одном языке…
И действительно быстро сумел научиться игре на этом инструменте… Правда, струны его скрипки часто рвались… Потому, думается мне, что его душа была переполнена столь сильным чувством, что оно превозмогала возможности самой скрипки…
И однажды, находясь в море, оставшись в одиночестве, так как товарищи с полными сетями уже поплыли к родным берегам, и, осерчав на весь мир, увидел он морских русалок, что окружили его лодку… И вспомнил он тогда, как иронично подтрунивал над рассказами бабушки про морских красавиц, увлекающих в пучину доверчивых рыбаков.
И вот они уже наяву, манят, зовут его с собой…
Он уже было нагнулся, всматриваясь в глубину, думая:
- А не попытать ли ему свое счастье у морского короля…
И, недолго думая, вновь закинул в море свой невод.
А вместо игривой русалки, вытащил… небольшую рыбку удивительной красоты… Я бы даже сказал, памятуя любимую сказку А.С. Пушкина, - не иначе, как золотую рыбку.
Кто ее, вместо русалки, в его невод направил, не ведаю. Какие силы вступились в борьбу за душу этого юношу, вы и сами понимаете…
А что же он сам? Что возжелал, увидев сей дар?
Что только, в доли секунды, не промелькнуло в голове Августина, какими только желаниями не хотел он мгновенно осчастливить себя и сей мир, забывая уроки известной, ему и нам, сказки…
Но искушение было очень велико…
И тогда Августин решился-таки произнести желаемое и, по поры, сокровенное…
Он попросил у «золотой» рыбки… голоса…Но такой красоты и силы, каким владеют лишь избранники Божьи, славящие Творца данным им талантом…
Но, как понимала рыбка, голос, который вымаливал юноша, нужен был ему не для чтобы быть услышанным Богом, увенчавшим его сим даром, а для той самой холодной и неприступной принцессы, овладевшей, очевидно, помыслами и вскружившей голову доверчивому юноше.
Ничего не сказала ему рыбка… лишь хвостиком обозначила свое трепетное беспокойство и уплыла в пучину морскую…
И в какой-то момент, посетовал, было, Августин на себя за то, что отпустил неблагодарную, как ему подумалось, рыбку… которую мог бы ведь выгодно и продать…
И вновь уже лихорадочно забросил он своей невод, чтобы не дать ей уплыть…
А потом, уже с неимоверным трудом, вытащил он невод полный… морской рыбы. И даже не проявив, как ранее, сострадания к малым, боясь растерять пойманное, даже не перебрал рыбу, тем самым погубил часть улова, на который, уже в порту, позарились лишь коты…
С того дня он каждый день возвращался с богатым уловом.
И однажды, подсчитав возможный доход за улов, он, переполненный радостью, неожиданно для себя, запел…
Как же он запел.
Давно рыбы этого северного моря не слышали такого божественного пения.
Русалки окружили его лодку.
Гигантский осьминог поднялся на поверхность, чтобы понять, кто смог вскружить весь подводный мир столь необычным пением..
Казалось, что каждая рыбка в этот момент сопереживала, несчастному в своей любви, юному рыбаку.
И все, кого Творец наделил живой душой, мысленно просили у Бога и для него крупиц земного счастья…
А уж потом молва о певчем рыбаке обошла весь свет. Из уст в уста передавали, что есть де в северной стране некий рыбак, что подобно небесному Орфею… своим пением пробуждает в людях любовь.
И еще люди чувствовали, как их сердца отзываются на его любовью… И, напоенные этим пением, они ощущали что и их сердца, находящиеся под коростой жестокосердия, не иначе, как начинали отогреваться.
Таким образом и пленил своей песней наш сказочник людские сердца.
Стали приглашать его короли и принцы заморские… всем хотелось послушать то удивительное пение.
И Рыбак никому не отказывал, продолжая жить надеждой, что услышит его пение понравившаяся ему принцесса…
Пока кто-то вслух не произнес роковые слова о том, что Августин поет, как… Бог!
Тут же все средства информации в миллионах тиражах стали расхваливать певца, называя его голос божественным…
Дальше – больше…
Он и сам не заметил, как у него появилась охрана… И теперь к нему уже никто не мог даже близко подойти…
Он перестал ездить на общественном транспорте… так как кто-то услужливо подарил ему лимузин.
А так как он стал сказочно богат, то вскоре его пригласила к себе во дворец и принцесса…
Наметили даже день свадьбы…
В это день сцена была уподоблена горе Олимпу, упирающейся в небо.
И, по замыслу оргазиаторов, Августин с золотым венчиком на голове, должен был спустить с ее вершины, что усладить толпу своим пением…
Но Тот Кто дал ему этот чарующий всех голос, Тот, очевидно, что и забрал…
Рыбак лишь открывал рот и, в своем безмолвии, стал подобен, выброшенной на берег моря рыбке.
И снова юноша, теперь уже оставленный всеми, горько плакал.
Он уехал к себе на Родину, к любимой бабушке, которая все это время вымаливала для него у Бога прощения.
И вновь вышел в море, чтобы забросить невод… не из любопытства, а просто в доме нужны были мужские руки, способные накормить бабушку.
И вновь он… хотел было сказать вытащил… Рыбак увидел в своих сетях, бьющуюся золотую рыбку.
И возблагодарив Творца, осторожно помог ей выпутаться из собственной сети, а затем отпустил в воду…ничего более себе не желая…
Правда Рыбак был очень удивлен, когда, вытащив свою лодку на берег, увидел, идущую к нему на встречу свою «принцессу». Ариадну
Свою первую любовь, ту, сильнее которой, как утверждают люди, нет на всем белом свете…
Вероятно, что золотая рыбка… услышала эту, не высказанную им, но хранившуюся в, его вновь ожившем, сердце… искреннюю мольбу о помощи.
И обыкновенное чудо… свершилось.
- Прости меня, Христа ради, дорогая моя Ариадна! – попросил он.
- Прости и ты меня, мой любимый сказочник! – ответила она.
И они обнялись, чтобы больше никогда не расставаться.
И с тех пор стали они жить вместе… Он, каждое утро, уходил в море за рыбой, а она ждала его на берегу.
И ветер доносил до нее слова его песни… о Любви!
Эту песню слышали рыбаки, и она вселяла в их сердца Надежду на улов и благополучное возвращение домой.
Эту песню слышали их жены, и она укрепляла их в перипетиях Любви.
Слова этой песни, благодарившей Бога за все, слышали и их народившиеся детки… впитывавшие вместе с молоком матери, искреннюю Веру в Того, Кто есть Любовь!
И еще, по воскресным дням, они вместе пели в местном храме… Славя и благодаря Творца за радость каждого дарованного им нового дня этой удивительной и прекрасной жизни!
И жили очень долго.
И умерли в один день…
Не иначе, как их талант понадобился Богу и он забрал их к Себе вместе. Тому есть свидетельство, так в народе стали поговаривать о том, что каждое воскресенье, над спокойным морем и при желании, можно услышать слова песни любимого сказочника о Любви…
Вслушайтесь!
Я так услышал…
Возможно, что и ваше сердце отзовется на искренние слова, нашедшего свою любовь, Рыбака. Какое же это счастье!