У Вити юбилей! Он зафрахтовал ресторан на двадцать человек! Мы подсуетились заранее и даже ещё раньше, и купили билеты из Новосибирска в одном купе. Нас четверо – три брата и одна жена брата – Лариса. Шестьдесят лет свои, трое из нас уже давно разменяли, а мне любопытно. Ещё салага. Едем весело все трое суток! Вначале ели и пили домашнее, потом доедали, а уж совсем потом, перешли на поездную еду. Но не ресторанную, а станционную – разнообразнее, дешевле и экстремальнее. Вспомнился анекдот старинный: Купил мужик курицу на станции, влез в вагон, разломил, а там бумажка: «Кура сдохла – хошь ешь, хошь не ешь!».
Братаны мои быстро перечитали все газеты и отгадали все кроссворды. Залегли, засели за судоки. А мне осталось только плеер слушать – Федосеева. Это не певец – рассказчик. Но вот уже все цифры у них на местах, у меня батарейки сели, зарядить негде и мы пьём винишко, пивишко и водочку. Время работает на нас. Трое суток дороги и мы на Ростовском перроне. Который недалеко от Дона. Витя живёт в самом центре – сразу за похоронной конторой «Безенчук и наследники». Живёт небогато, но сытно – на столе, невзирая на то, завтрак ли или обед или ужин, стоит запотевшая бутылочка горилки и тарелка еврейской колбасы. А что ещё сибиряку нужно? Другие гости на другое внимание обратили – синенькие, красненькие, красненькое(!), и прочие кулинарные изыски. Витя сам готовит, но обилие продуктов его испортило – нет, чтоб просто картошку с салом нажарить, он туда обязательно что-то не-то плюхнет. И получается нечто южное – кубанское. Мне трудно сразу начинать есть без «выпить». Но и потом тоже трудно – привык в неметчине к национальной пище – пельмени, манты, борщ, вареники….
После «встречного» обеда спим, и я иду в город. Делаю круг и замечаю красоты – возле Исполкома, а может быть это Дума или дом Правительства, в самом центре, стоит памятник Первой Конной Армии. Вучетич поставил. В народе его, памятник, называют Памятником Половым Органам. Это от того, что центральная фигура – жеребец. Во всей «красе»!
В городе много памятников – вот только те, что мне попались на глаза – полярнику Седову, Ломоносову, львам, Елизавете, Основателям Ростова, Сочувствующим, казачке, Щукарю, якорям, цветочнице, купцу, причальной тумбе и рассохшейся лодке…. Мемориальных досок не счесть, но две запомнились – одна расстрелянным во дворе дома пионерам-партизанам. Первый в списке Кизим. И еще одна - летчику Капустину из песни Пахмутовой: «Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя…». О летчике, отвернувшем раненный самолёт от Берлина в 66 году.
Ещё много фонтанов и цветов! Помпезных зданий тоже хватает – есть на что посмотреть. Встретилась необычная реклама жрицы любви – прямо на асфальте нарисовано сердце и клятвенные заверения в верности именно Вам… и телефон. И самый наглый нищий живёт тоже в Ростове – сидит с плакатом: "Подайте на бухло!" Я подал - вопреки своим принципам – алкашам денег не давать.
Вечер провели в праздности - разрывали персональный Витин компьютер на части – каждому хотелось блеснуть уменьем и фотографиями. Молодость победила, то есть Гриша!
И вот наступил торжественный день – Рождения! За завтраком коротко поздравили именинника с днюхой, как они, богема, говорят, и мы с Геннадием Палычем ушли грабить город. Мне нужна карта России и зрелища. А так же билеты на поезд до Крыма. Билеты оказались рядом с похоронной конторой (всё хорошее в Ростове схвачено Безенчуком и соратниками), и мы выходим на центральную улицу. Делаем несколько шагов по ней и встречаемся взглядом с женщиной, которую я, чувствую, откуда-то уже знаю, она тоже останавливается и улыбается: « Вам удалось вчера купить карту?». Вспоминаю – вчера я спрашивал прохожих, где можно купить карты географические, и сегодня уже меня спрашивают…. Вот это народ в Ростове! После этой встречи и Гена меня зауважал, и у меня настроение поднялось. Тем более, что карту я купил и даже очень быстро удалось брата оторвать от книжных полок – нас ждёт культурное мероприятие. Покупаем билеты на стерео сеанс, или по новому – 3Д. Короткая прогулка. Берём пива с чипсами – в кино теперь ходят с пивом! Находим в фойе туалет и, пока Гена его посещает, я иду с бутылкой к буфету -прошу открывашку – не скрести же крышкой о сиденье в зале. Казачка-буфетчица улыбаясь просит у меня бутылку и отвинчивает пробку рукой. Отвинчивает! Я видел как зубами, и слышал, как глазом, но это всё мужики. И в Сибири. А чтоб женщина! Одной левой! Оторопь проходит, и я иду к оставленным на диванчике фойейном, картам и билетам. Что такое? Моя оторопь возвращается! Пиво, карты и фотоаппарат на месте, а билетов – тю-тю. Ростов Папа! Вопрошаю буфетчиц – не видели ли они за моей спиной, пока открывали пиво, воришку? Нет, не видели. Пока Гена не вернулся нужно купить новые билеты – он не заметит, как я пролетел – неудобно. Иду в кассу и слышу в спину родное хихиканье – пф-пф-пф… Оглядываюсь: Геннадий Палыч шутит! В руке у него наши билеты-буклеты и сияющий вид: надул! Идём в зал, и я делаю вид, что отключаю мобилу. Гена отключает тоже, но всамделишно.
Смотрим «Пираний», пьём и закусываем. Море крови не портит аппетита – томатный сок изображающий кровь в американском кино, нас не волнует. Рёв моторов и музыка такой громкости, что никаких мобильных звонков не услышишь! Насладились и скорее на тихую ростовскую центральную улицу.
Собственно юбилей
И вот наступает время построения; мы выходим во двор и ждём остальных. Мы, это мужская половина, а «остальные» - женская. Вместе нас около десятка. Второй десяток ждёт нас в ресторане – они мобильные и живут далеко в ЛевБерДоне (на левом берегу Дона). А Витя, и его присные, живут в центре и никому из них не нужны автомобили. Всё рядом. Даже похоронное бюро под боком. Пятнадцатиминутная прогулка по красивому городу и мы в болгарском ресторане. Уютный зал в старинном духе, а перед ним, под сенью виноградных лоз, небольшой дворик со столиками и стуликами. В стенных нишах старинные кувшины и даже камин есть. Правда вместо дров в нём лежит разломанный стул. Стол накрыт уже, но той части гостей, что на автомобилях стоит в пробках, (здесь тоже пробки на дорогах), нет. Иду наружу и делаю забег в ширину – озираю всё прилегающее к ресторану. Когда возвращаюсь, вижу – нас прибыло. Поздравляют юбиляра. Спиной к выходу стоит, руки за спину, кулак левой в ладони правой, ноги на ширине плеч – поза немецкого солдата «вольно», дама. Колоритная фигура! Иду знакомиться, и она называет себя – подруга Лена. Чья подруга не уточняю - на всякий случай.
Тут получаем команду: «По местам!». И начинаем готовить закуску-пыж. Выпивки на столе много, а вот закуски, гляжу, маловато. Поэтому мысленно делю общее на равное и забираю своё. Кто знает – вдруг потом не хватит! Но это я сделал по-иностранному, и был вынужден продолжительное время доедать взятое с запасом, в то время, как две официантки не приседая подносили новые и новые блюда…. Вот это по-русски! Чего тут только не было! Жареного быка, а в нем барана, а в нём индюка, а в индюке петуха, а в петухе перепёлки, а в перепёлке маринованных в шампанском соловьиных языков не было. Всё остальное было! Было и два литра горилки – Витя выгнал, а Гриша придал смак. В здешних ресторациях можно приносить своё. Конешное дело, вина местные и заграничные тоже присутствовали. Тосты и поздравления сыпались отовсюду: от Пети слева и от Нэли из Новосибирска, от дочери с дальнего конца стола и от начальника таможенной службы с Дальнего Востока. И я что-то вякнул, пока ещё мог говорить. Потом уже не мог и завёл бодягу: «По диким степям забайкалья…», но был не понят смесью латышей и кубанцев (а их тут оказалось большинство), и после второго куплета, даже при несмелой поддержке Гены, заткнул свой фонтан. С чужими песнями я тут выступил. Но местных тоже не услышал. Зато были тосты! И много. Запомнился один в исполнении «подруги Лены»: «Дорогой Витя! Я тебя люблю и так рада, что всё тут так вкусно и всего так много на столе стоит! Всё стоит!! У всех?». Тут она поцеловала Витю в сахарные подусники и вопросила уже меня: « Немец! А у тебя стоит?». И пока я выпивал, да соображал о чём речь, она приблизилась и попыталась ухватиться за причинное место…. Моё место, ё-моё! Я резко присел, как подобает настоящему мужику, и ойкнул, как девочка. В руку она получила только гачу от моих штанов!
Но на этом Лена не успокоилась, а в течение вечера делала еще два подобных приступа, покушаясь на моё достоинство. Я стоял как скала! И только спасаясь от её резких движений, вскрикивал, уже по-немеци: «Упс!». Марку надо держать. Назвали немцем – визжи «упс».
Потом было ещё веселее: наевшись, народ пошёл танцевать, и я тоже решил выйти из-за стола – попрыгать. Лена, к тому времени, уже устала тостировать и сидела смирно, но увидев мишень, то есть меня, движущегося за столом, и, не имея возможности дотянуться и ухватится даже за штанину, вопросила негромко: «Немец, а трахнуться хочешь?» Я замер. Публика притихла…. Что же ей сказать? Рассказать про Нину? Или Нине не рассказывать про неё? Я промычал: «Не-а». А вы бы, что на моём месте ответили голодной даме – мастеру спорта по-чему-то-там гимнастическому? Но её напутствие мне заставило всех (20 человек)! Расхохотаться. Но беззвучно. Она сказала, роняя голову в тарелку: «Тогда пошёл на Х…». Финиш!
Но и на этом шоу не закончилось: когда пришло время расставаться, меня определили на квартиру Ксюши и отправили на такси. Впереди Гриша, а позади я с Ксюшей и… кто бы вы думали? Правильно! Подруга Лена. Ксюша прикрыла меня своим телом и в течение четверти часа отбивала руки и ноги тёти Лены, почуявшей в машине нерусский дух. То есть мой винно-самогонный аромат. Ей непременно хотелось меня потрогать. И всё с призывами к взаимности. Таксист, слыша это шоу, пару раз создал аварийную обстановку на ночных улицах – тормозил на зелёный и жал на газ, когда загорался красный. Но вот мы высадились у Ксюшиного дома, и я выслушал последнее Ленино напутствие: «Пошел ты …». Праздник закончился.