В отдельно взятом городе.
Гостиница, как и половина домов этого молодого города, который тогда только отметил свой десятилетний юбилей, была возведена финскими строителями.
Кирсанов все поначалу не мог привыкнуть к этой необычной гостинице. Дело даже было не в том, что в номере была просторная кухня, а также ванная и туалет. И, пожалуй, не в том, что кухня сверкала никелем, а в ванной был теплый пол и хромированная шведская сантехника. Он лег на кровать, после того как переоделся в спортивный костюм, и растолкал кое-какие вещи по полкам шкафа, а потом задумался.
-Что же создает здесь впечатление необычности?
Гостиниц, комнат для приезжих и домов-колхозника доводилось повидать ему на своем веку множество, но эта отличилась от них. Глядя в потолок, он вдруг понял, в чем тут дело.
Углы комнаты, примыкания стен к потолку и полу буквально все сходилось под прямыми углами. Именно под прямыми, а не какими-то еще. Это подчеркивало идеальность окраски стен без единой неровности, а трещины или подтеки, обычные для такого рода помещений, оказались бы просто немыслимыми. И еще: все работало. Дверь открылась ключом сразу, распахнулась без шума, окна закрывались так, что из них не дуло совершенно, поскольку рамы были с самоуплотнением, а поэтому и в сорокоградусный мороз с хорошим ветерком в комнате было тепло, краны не капали, плита работала во всех обозначенных режимах. Поскольку во всех других, виденных им, гостиницах СССР было иначе, то у него начало возникать ощущение, пребывания, что называется, "не в своей тарелке". Потом уже, когда срок командировки окончился и он через полгода пребываниия покинул Костомукшу, ему частенько приходилось бывать в разных городах и весях нашей страны. Вот теперь привыкать уже приходилось к тем условиям, в которые он окунался в любом месте с порога. Персонал же гостиниц постоянно удивляло, почему молодой журналист раздражается, если кран не работает или окно в комнате разбито, а то еще обращает внимание на насекомых в комнатах. Это зло в России тогда казалось было вообще почти неизбежным
Наверное, некоторые полагают что рассказывая о житье-бытье будущего журналиста, многовато уделено внимания тому, что должно быть элементарно. Смеем вас уверить: во времена развитого социализма чаще всего элементарных удобств и комфорта обыденного на Западе тогда в СССР именно и не хватало.
Ну, да и Бог с ним. Зоркий Костин глаз подмечал многие городские прелести и отличия, которые, став для местных горожан уже привычными, бросались ему в глаза на каждом шагу. То, что этот город горняков снабжался на столичном уровне, он, конечно, мог предполагать, но увиденное превзошло все ожидания. В то время талоны на продукты уже потихоньку завоевывали все большие число городов советской страны. Отличие было только в том, что в одних по ним отпускали муку, а в других масло или лук. Здесь же налицо была пора изобилия. Не того, конечно, изобилия как в Елисеевских магазинах Москвы и Питера царских времен или хотя бы пятидесятых годов, но уж недостатка не было ни в чем. Товары промтоварных магазинов, снабженные иностранными в основном ярлыками, лежали здесь во множестве такие, что даже на полках магазинов Москвы вообще кроме как в "Березке" или спецмагазинах для партэлиты не появлялись.
Уже позднее он сообразил, что кроме заботы о рабочем классе, здесь еще усиленно поддерживался престиж СССР, о чем сейчас и вспоминать то не принято. Ведь в Костомукше любой иностранный рабочий мог в любое время в магазин зайти и убедиться в преимуществах социализма, что называется «не отходя от кассы. Позднее, когда строительство было окончено, и последний иностранец выехал оттуда, все это изобилие весьма быстро свернули. Уже через год еда и продукты были точно такими же, что и в остальной России.
А город получился по-настоящему красивым, с романтическими названиями: проспект Горняков, улица Энтузиастов, посёлок Звёздный,бульвар Металлургов, площадь Дружбы народов. Улицы в то время еще были в городе ровными и чистыми, а возле каждого дома были разбиты газоны, которые удачно вписывались между стоянками для автомобилей и игровыми площадками. Правда это касалось только той части города, которую строила финская компания, там же где работали наши строители, мусор и отсутствие тротуаров наблюдались еще через пять лет, когда Косте снова довелось там побывать.
Сейчас уже как-то и не помнится, что в те времена выехать за границу было целой проблемой и редко кто мог видеть своими глазами, как живут люди в других странах, тем более чуждого тогда капиталистического мира. Поэтому все, что как-то было связано с другой страной, резко бросалось в глаза.
Наличие же иностранцев, которые запросто ходили в Костомукше по улицам, вообще вносило свои нюансы почти во все стороны местной жизни.
Вместе со всеми своими прелестями цивилизация неуклонно проникала в этот оазис социализма. Малолетние пацаны вовсю обменивались картинками от жевательных резинок и банками от пива, которые доставались им в нелегкой конкурентной борьбе. Милиция их, сколько могла, отгоняла от иностранцев, поскольку тогда это казалось криминалом. Появились в городе и первые "жрицы любви". Все это происходило, конечно, не в таких масштабах как сейчас во всех практически городах: со своей сетью сутенеров и твердой таксой на оказываемые услуги. Просто девочки, проведя весело ночь с финном или шведом, не гнушались оставляемыми подарками, начиная от магнитофона и кончая пачкой сигарет, от финских марок и шведских крон, в прочем, тоже не отказывались, но все практически зависело только от щедрости гостя. Таксы как таковой не было.
Не обошлось и без курьезов. Тогда, в 1985 в здании городского узла связи находились и Горсовет (мэрия по-нынешнему) и горком партии. Строя город по единому проекту финны предложили построить и эти учреждения. Однако «руководящая и направляющая» на это пойти не могла, поручив их воздвижение советским строителям. Ну, а те три года проектировали, три согласовывали, а потом вопрос отпал сам собой, т.к. началась Перестройка. Слава богу, хоть котлован в центре города вырыть не успели, а то бы он так и стоял по сию пору не засыпанный и не отстроенный, как великое множество других недостроенных объектов. Ну да бог с ним, об этом потом как-нибудь. Хотелось просто чуть-чуть обрисовать то место, где и произошли все последующие события.
Вскоре Кирсанову довелось второй раз увидеть майора Кудамова.
Его вызвали на собеседование, которое было обязательным для всех прибывающих в Костомукшу и получающих прописку, хотя бы и временную. Без собеседования получить прописку было совершенно не возможно. Пришел туда и Костя. Таких же, как он набралось в зале десятка два.
Кудамов коротко и ясно рассказал о правилах проживания в городе с учетом его особенного режима и попросил задавать вопросы. Удивляло всех слово режим, присущее скорее исправительным колониям, а не городу с гражданским наслением. Удивляло и то, что если милиция или городские власти сочтут кого-либо из вновь прибывших нежелательной персоной, ему могли прекратить действие прописки или пропуска и предложить покинуть город в течение суток.
Костя видывал, конечно, пока учился в Москве как проституток ранее судимых и прочий нежелательный элемент выселяли из столицы перед Олимпиадой, а потом перед Всемирным фестивалем, однако это мера была временной. А тут человеку показывали на дверь и о дальнейшей его судьбе никто не беспокоился. Было в этом что-то сродни выдворения из СССр Солженицына, Галича и др. Костя не удержался и громко сказал,
-Но ведь это же незаконно.
Кудамов внимательно посмотрел на него, а потом убедительно и даже, наверное, проникновенно произнес,
- Вы уже по-моему могли убедиться на собственном опыте, что город поставлен в особые условия. Власти пошли на введение особых пропусков посколку наличие прописки в погранзоне республики действительно для въезда куда угодно, но только не в наш город. Если это правило неукоснительно всеми выполняется, то уж поверьте мне, что лишение человека, нарушающего установленный порядок, права проживать в нашем городе, это ничуть не большее нарушение закона. Я глубоко убежден в том, что пока у нас есть возможность не впускать сюда тех, кто нам будет заведомо мешать жить и убирать отсюда тех, кому такие порядки не нравятся, мы сможем создать нормальные условия жизни для нормальных граждан. К сожалению уже невозможно предоставить такое право другим городам, кроме как засекреченным, но тем больше будут ценить все право жить и трудиться в нашем городе.
В зале на две минуты воцарилась молчание, которое Кудамов прервал словами,
- А теперь каждый распишитесь, что вы с правилами ознакомлены и с ними согласны.-
Люди молча подходили, расписывались, после чего Кудамов ставил свою подпись в паспорте в штампе о прописке и подавал его владельцу. Подошла очередь Константина, Кудамов отложил его паспорт в сторону и буркнул сквозь зубы,
- А Вас попрошу задержаться.
После чего, когда все ушли и они остались вдвоем, он закурил сигарету и спросил,
- Что вам собственно не нравится ?
-Прежде всего то, что могут предложить убраться из города человеку только за то, что он не угодил начальству.
- Вы не правы. Ведь необходимо три административных правонарушения и наказания за них. Может Вам не нравится и то, что диссидентов из страны высылают?
- Честно говоря, не нравится ....
-Значит один может гадить, а остальные должны терпеть? Может поэтому мы пока еще и живем не так хорошо, как хотелось бы, из-за того, что слишком много тех, кто с этим примирился.
Кирсанов не нашелся что ответить и только пожал плечами. Кудамов протянул ему паспорт и сказал,
-Вы свободны.
Уже выйдя на улицу, Костя подумал,
-А ведь действительно, еще минуту назад я был не совсем свободен. Паспорт мой, без которого в Костомукше и шагу не ступить, был в руках Кудамова и от него зависело быть мне прописанным или нет, а в конечном итоге проживать или нет в этом красивом и таком необычном городе.