В.А.Местергази
БИОСОЦИАЛИЗМ
Теория человеческого общежития
Москва 2000 г
Предисловие автора
Это не переворот в многообразии философских учений, а просто констатация фактов, накопившихся во всех областях человеческого познания и делающих очевидными некоторые простые выводы, которые начинают объяснять необъяснимое, что, в общем, и является задачей любой теории.
Вы, наверное, не раз задавались вопросом, что если истина одна, то почему так много учений, единственно претендующих на роль истинных. В чем природа субъективизма? Почему каждый человек по-своему воспринимает мир и свою истину?
Достигнув определенной зрелости ума и разума, создав свою внутреннюю модель мира, человек пытается на опыте ушедших поколений по-новому осознать себя и окружающую действительность. Результатом этих попыток является появление на философском небосклоне новых звезд. Каждая звезда по-новому «светит» и объясняет что к чему. Но, главное, обязательно пытается указать куда идти и что делать – рождается новое учение!
Какова истинность и ценность таких учений? Ответить на этот вопрос не сложно. В процессе творчества разум творца парит в заоблачных высотах, возвеличивая себя и образ своего носителя.
Есть ли в этом процессе элемента абсолютной истины? Внутренний мир каждого мыслящего индивидуума сложен, спонтанен и запутан. Он строится из последовательности наблюдений, открытий и умозаключений, на которые влияют не столько объективные внешние факторы, хотя и их объективность всегда субъективна, сколько внутренний настрой человека в момент его озарения.
Почему мыслитель доверяет логическому ходу своих мыслей, находясь в прострации среди груды книг и манускриптов, но вовсе не обращает на себя внимания, когда сидит, прямо скажем, - на толчке в той же самой позе мыслителя? Разве его физиологические ощущения и умозаключения в этот момент менее истинны? Почему эволюция человека все так разнесла по полочкам: социальные науки - это одно, медицина - это другое, естественные науки и техника - это третье. Специализация по своей сути субъективна, но в этом нет исторической вины ученых. Действительно, нельзя объять необъятное. В каждой интеллектуальной сфере деятельности было и есть много трудностей в методе и задачах познания. Каждая наука порождает свою терминологию, каждая наука становится узкопрофильной, все более отдаляясь от общей генерирующей идеи познания.
Однако во все века человеческой эволюции существовала и существует сфера деятельности, которая никогда не была обременена и перегружена спецификой познания. Нет, я говорю не о той сфере, которая объединяет и резюмирует все религиозные заблуждения или философски объясняет значимость уже свершившихся научных открытий.
Есть на земле племя самых неприкаянных, самых непредсказуемых и в то же время самых озаренных и мудрых людей, которые чувствуют свое божественное назначение иногда с детских лет, иногда уже в зрелые годы - это писательский олимп. Именно, писатели первыми чувствуют приближение будущего, дают идеи для разрешения проблем современности и обобщают факты истории без ее искажения. Именно, в романах и повестях на рубеже двух столетий в связи с бурным развитием последней цивилизации неявно стали проявляться идеи и способ объяснения человеческих парадоксов путем биологического подхода к сущности человека.
Идеи биосоциализма не новы, они также естественны, как сама жизнь. Но схоластика, метафизика и прочие псевдонаучные надстройки в светском и церковном научном наследии исказили сущность человека, с одной стороны превратив его в манекен условностей, а с другой устремив его к божественным небесам в самоуничижении или, наоборот, превратив в богочеловека-монстра.
Последствия такого статус-кво в конечном счете всегда приводили и приводят к массовому оболваниванию послушной толпы и изощренной жестокости правителей-сатрапов. А сам циклический и неизбежный процесс повторения общественных катаклизмов позволяет сделать вывод, что роль общественного сознания и разума в регулировании этих процессов ничтожна мала. Не глупость больного воображения или воля одного индивидуума управляют миром. Глобально процессами человеческого общежития, также как и процессами окружающей нас природы управляют общие законы жизни.
Применительно к человечеству – это Законы Биосоциализма. Разум человека слеп и ничтожен, чтобы противостоять им. На каждом этапе великие вожди были лишь слепым инструментом в движении истории. А человеческое общежитие в макрорассмотрении ничем не отличается от жизни муравейника, термитного улья и других объектов биосферы, где все подчинено только направляющей силе законов существования и развития живой природы.
;
От литературы к теории
Итак, биосоциальный подход в изучении человеческого общества не нов. У меня много литературных предшественников. Ниже я приведу антологию литературных произведений, явным или неявным образом проповедующих философию биосоциолизма. Самое удивительное в том, что только свободный писательский труд смог породить мыслителей, достигших высот осознания биологической сущности как человека, так и, что самое главное, - общества в целом.
Парадоксально, но именно сверхобразованный и предельно осознавший себя человек (разумный человек) может смело и однозначно признать в себе животные корни жизни. Животная сущность первична и непреодолима в человеке, ее можно смирить, подавить, но убить нельзя. Именно это осознание делает человека воистину разумным и всесильным над своими животными проявлениями. У носителей разума инстинкты не доминируют в качестве первичной и неуправляемой силы ни в жизни, ни в творчестве.
Другое дело статисты из высшего общества с их, казалось бы, утонченной великосветской моралью. За фасадом учености, снобизма, ханжества, фарисейства и лицемерия идет слепая и жестокая борьба за лидерство и выживание в среде подобных. И борьба эта идет по примитивным законам волчьей стаи. Хотя внешне все выглядит очень благопристойно. Такое же благополучие, как ни странно, царит и в душевных недрах великосветских статистов. На лицо сплошной самообман и хитроумная игра воображения. Сущность вещей и явлений преднамеренно скрыта за плотной пеленой условностей и великолепием этикета, который вдруг спонтанно может сорваться в водоворот придворных козней и переворотов с казнями и убийствами.
То, что в самообмане скрыто великосветским статистам, и держится в тайне законодателями-фарисеями, становится явным простой пишущей братии. Врачеватели душ видят все насквозь. Их перо первым поражает цель. Именно писатели первыми приподняли покрывало условностей и заглянули в природную сущность человеческого общежития.
На память приходит замечательный роман Валентина Пикуля «На задворках Российской империи». Пожалуй, самый сильный и в то же время самый незаметный роман автора. Вернее, он остался незамеченным для публики, воспитанной на канонах соцреализма и прочих теориях высокой литературы и не просветленной в вопросах биосоциолизма, дающий иной ракурс восприятия и оценки общества.
В романе описывается преддверье революции. Автор рассматривал причины постигших страну несчастий прежде всего в биосоциальном аспекте – природа человека, а уж потом его социальный статус, вот что определяет активность героев предстоящей драмы. Человек стал эсером случайно, или эсер в нем заложен природой от рождения? Почему его сверстник тоже всем недоволен, но молчит? Что случилось с властными структурами – откуда такая немощь и апатия? Чиновные и титулованные импотенты с бесстыжими развратными женами, которые выписывают в дворники горцев с Кавказа для совмещения приятного с полезным… На лицо биологическое вырождение верхов.
С другой стороны недовольные и неустроенные в этой жизни образует сообщество индивидуумов, которое можно назвать средним классом, потому что его образуют выходцы из всех слоев общества – и снизу (большинство), и сверху. В этот класс снизу вливается свежая бурная кровь, которая подогревается амбициями неудачников из верхних слоев общества. Средний класс неустроен и готов к борьбе за светлое будущее.
Что может противопоставить князь Мещерский тому же террористу-эсеру или кавказцу-дворнику? Интеллигентность, утонченное мышление, либерализм и пр. - все, кроме грубой мужской силы и достоинства, а это в качестве биологического фактора является, в конечном счете, главным в жизни в борьбе за место под солнцем. Участь мещерских была предрешена, потому что на политическую сцену вышли люди нового типа - диковато-хитроватый « человек с ружьем» и его идеологический пастор в лице недоучившегося семинариста или юного студента-марксиста.
Другим отечественным романом, в котором очевиден биосоциальный взгляд на суть вещей, является роман Вячеслава Шишкова «Угрюм-река». Судьба Петра Громова – это великолепная иллюстрация противоборства личности и общества, мужчины и женщины, духовных и инстинктивных начал. Феномен сильного и слабого. Да, Громов сильная личность, но в основе его силы натура и инстинкты, разум и идеалы беспомощны в противодействии с ними! Жизнь завязывает в один узел любовь и искушение, долг и расплату, верность и предательство, преступление и безнаказанность. Возникает ощущение в предопределенности судьбы Громова. С ранней юности он в силу жизненных обстоятельств и непреодолимости влечений обречен на тяжкие нравственные и физические испытания. Искушения толкают на преступления, светлые идеалы рушатся. Душевные катастрофы убивают его почти физически. Одна смерть настигает другую, одно преступление порождает другое, и каждый раз он перерождается, постепенно превращаясь в монстра.
Но человек далеко ушел от животного начала – эволюция развила в нем духовные качества, которые противоборствуют инстинктам, не позволяют человеку полностью превратиться в подобие зверя. Глубокая депрессия и дисгармония личности приводит Громова к тяжелым душевным мукам, сумасшествию и смерти. Влияние личных эмоциональных, волевых и физиологических качеств на судьбу человека и удары этой судьбы – это и есть биосоциализм.
Первое представление четкой биологической направленности в освещении одной из важнейших проблем человечества – проблемы мира и войны, дано в известном романе Карела Чапека «Война с саламандрами». Наши критики из рядов соцреализма объявили роман вредным и буржуазным?? Многие восприняли его как фантасмагорию и только. Хотя за этой фантасмагорией стоит наша реальная человеческая жизнь. Ведь саламандры – это и есть мы. Наша жизнь ничем не отличается от уклада жизни этого диковинного биологического вида. Ясно одно, что развитие любых популяций происходит по законам природы - по законам Биосоциализма. Эти законы едины для всех – будь то саламандры, или лемминги на северных островах с их склонностью к общественной панике и самоуничтожению, или скопище аборигенов с копьями, или канувшие в лету высокоразвитые человеческие цивилизации. Карелу Чапеку не нужно нечего доказывать, образность говорит сама за себя. Теориям высшей надстройки типа марксизма-ленинизма здесь делать нечего.
Может быть несколько примитивно, но о сущности человеческой природы задумывались и более древние писатели. Например, баснописцы Эзоп, Федрус, а позднее и наш дедушка Крылов. Конечно, человек в их представлении превыше всего, но иногда встречаются индивидуумы, которые по своей натуре сродни персонажам из театра зверей.
Иоганн Вольфганг Гете и его Рейнеке Лис. Во времена засилья католицизма это был смелый шаг в поиске подобия устройства жизни сильных мира сего и животного мира. Гете был в пол шаге от истины, однако он не ставил себе задачу поиска корней человеческой породы в зверином мире. Гете, как и баснописцы, использовал звериные образы для более яркого и сакрального изобличения пороков человеческого общества, не допуская мысли о возможности трактовки человеческой сути на уровне законов дикого мира. И в то же время он недвусмысленно показал, что отношения в обществе строятся по закону подавления сильным слабого, правда, в дикой природе сильный и слабый – это уже, как правило, разные биологические виды.
Человеческое общество за исключением незначительных различий относится к одному биологическому виду, но феномен сильного и слабого среди людей на лицо, и корни его в разном биологическом статусе человеческих индивидуумов.
Теперь перейдем к самым ярким выразителям идеи Биосоциализма. Немецкий писатель новой волны Патрик Зюскинд создал необыкновенный, можно сказать, загадочный роман «Парфюмер, история одного убийцы». Обычная биография современного писателя, но какая поразительная история вышла из-под его пера, кто вдохновил его, кто заставил проникнуть так глубоко в подноготную человека и определить, что в нем главное?
На роман было много рецензий - писалось о невероятном успехе бестселлера, много восторженных отзывов. Роман всех потряс, изумил, но никто четко не сказал чем; в чем его изюминка – так, лишь общие фразы о его необыкновенности. Меня он тоже потряс, но именно тем, что полностью подтвердил направленность моих представлений о приоритете биологического фактора в поведении человека, как в обществе, так и наедине с самим собой. Роман уникален тем, что его героем стал некий загадочный почти фантасмагорический биологический индивидуум. Именно, биологический - в силу данных ему от бога природных качеств. Остальное общество показано через призму ощущений и поступков этого реликтового существа, люди как бы в слепую следует за ним. Насколько необычны, и в то же время логичны поступки парфюмера, настолько нелепы и беспомощны действия лидеров общества, живущих по законам общепринятой морали и не осознающих силу своих природных возможностей.
Итак, Жан Батист Гренуй. Создав этого феномена, Патрик Зюскинд коснулся совершенно новой темы, какой же именно? Медицинской, или что-то из области физиологии, патопсихологии или…? Нет, он вернул человеку его естество, правда, в несколько гротескном стиле, но это уже литературный прием, позволяющий постичь истину.
Какие факторы определяют взаимоотношения людей в обществе, что вызывает симпатию или антипатию к тому или иному индивидууму? Правильно ли мы представляем эти факторы, явные и неявные? Явные факторы заложены в нас эволюцией духовных и светских знаний, нашим воспитанием, а вот с неявными факторами вышла неувязка – их систематически вытравляли из наших представлений и сознания. Патрик Зюскинд решил восполнить этот пробел – он построил свой роман всего лишь на одном физиологическом факторе – обонянии. Как влияют запахи и на что они влияют?! Исходная модель проста и истинна – каждый человек излучает запахи, а дальше следует, что и те, кто излучает, и те, кто обоняет, подвергаются подсознательному действию этих запахов на уровне животных инстинктов. Под действием чисто биологического фактора – запаха люди ориентируются в среде себе подобных на подсознательном уровне подобно животным, у которых этот фактор является одним из главных в жизни. Запахи многообразны по природе их образования и не все доступны для осознания и разумной реакции на них. Да это просто и не нужно, иначе бы жизнь даже у людей утратила бы свой смысл. Уже сама постановка вопроса приравнивает нас - людей и зверей! В диком мире оптическое лицезрение ничто, по сравнению с аурой запахов. У зверей обоняние определяет жизненный успех. Собираясь на охоту, звери стараются вываляться в вонючей дряни, чтобы стереть свой запах и стать невидимым для своей будущей жертвы – этой сноровка сохранилась до сих пор даже у наших домашних кошек и собак. Человеческая порода в ходе эволюции сильно изменилась, но перед выходом в свет у великосветских модниц в ход тоже идут пахучие средства, и часто цель та же самая - сразить наповал!
Зюскинд придал Батисту сверх качества, своего рода поставил над ним эксперимент. Дело в том, что Жана Батиста Гренуя родила рыбная торговка прямо под прилавком среди смрада и вони гниющих рыбных отбросов. Но не это отличало его от других младенцев. Или он таким родился, или что-то в нем преобразилось под влиянием жуткой внешней среды, но он перестал излучать запахи, он совсем ни чем не пах! Это породило в нем необычайно тонкое обоняние, сверхчувствительность к чужим запахам. Он единственный почуял и осознал силу такого биологического фактора, как обоняние запахов, подсознательное влияние этих запахов на психику, волю и душевное состояние человека. В человеке сидит зверь! Его инстинкты приглушены, атрофированы, но они продолжают предопределять поведение человека – они влияют на принятие решений, на его реакцию, которая к его же собственному осознанному удивлению кажется ему подчас противоречащей здравому смыслу.
Сам Жан Батист, обладая из-за отсутствия собственного запаха сверхчувствительным нюхом и осознав силу воздействия запахов на себя, а, следовательно, и на других людей, не мог справиться с искушением обладания чудеснейшими ароматами расцветающих юных девушек. Эти ароматы притягивали его как магнит, он улавливал их на больших расстояниях подобно зверю. Он пошел на преступление и совершил чудовищную серию убийств ради создания волшебной ауры запахов, которая бы привела людей к слепому поклонению ему, ввергла бы их в любовное безумие и неистовство. Финал романа впечатляет – это не вымысел, это логическое развитие событий под действием всего лишь одного биофактора.
В гротескной форме Патрик Зюскинд приподнял подсознательный занавес и показал людям их скрытые силы, главные механизмы жизни. Он отбросил всю социальную мишуру и условности, показав как ничтожны законы, уклады и устои, когда в действие вступают биологические силы, даже такой, казалось бы, безобидный фактор, как обоняние. Что в сравнении с ним хваленый человеческий разум, даже просветленный разум корифеев общества? Все слепнет под действием биологических факторов, которые заложены в природе человека и неявно воздействуют на подсознательном уровне.
Еще один уникальный роман биосоциальной направленности. После Дарвина чопорную и закоснелую в условностях и снобизме Англию еще раз до основания потряс роман Девида Герберта Лоуренса «Любовник леди Чаттерли». Как следует из названия романа – это уже из сферы жизнеобразующих инстинктов, которые устремляют мужчин и женщин помимо их воли в мир грехопадения. Религиозная доктрина и условности светского общества довели сознание дам и кавалеров до полного идиотизма, граничащего с перспективой прекращения зачатия и рождения детей. Роман возвращает «экзальтированных леди и просвещенных господ» в лоно нормальных половых отношений. Мужчина – самец, женщина – самка, независимо от высоты их социального положения. Мужчина должен обладать женщиной, хочет он этого или не хочет, женщина должна отдаваться мужчине и знать, что только в этом ее настоящее счастье - даже, если она умирает в муках при рождении новой жизни.
Роман написан в 1928 году и был запрещен на родине автора как произведение, оскорбляющее общественную нравственность??… И только в 1960 году полный текст романа был напечатан и представлен широкой публике. Как же так! Передовая цивилизованная Англия и такие нелепые пуританские взгляды! Неужели все английское общество было так экзальтированно? В романе есть на это ответ. Люди из народа, «простолюдины», близкие к природе во всех ее проявлениях, вполне и во все времена осознавали себя и иронически насмехались над несуразностью и двуличием светского и церковного представления о сущности человека. Высокие нравственные постулаты и скрытая низменная природа вожделений. Эта двуличность жизни была для них настолько очевидна и естественна, что не вызывала казусов и противоречий в отношениях между мужчиной и женщиной. В народе эти отношения всегда были естественными или, правильнее сказать, натуральными. В просвещенном обществе картина была совсем иная, что так убедительно и показано в романе.
Великолепно эссе автора - видно, в Англии не нашлось даже критиков, чтобы осветить и растолковать читателям всю проблематику романа. Вот основные постулаты автора:
«Интеллект не должен отставать от секса, физиологии организма…».
«… Мы должны почтительно относиться к сексу, испытывать благоговейный восторг перед странным поведением плоти. В плоти и в похоти, в сущности, нет ничего непристойного с точки зрения разумного человека – просто есть предел».
«Ощущение непристойности рождается только в том случае, если разум презирает тело и боится его, а тело ненавидит разум и сопротивляется ему»… И всему тому, что этот «разум» воплощает. Особенно, это касалось нашей советской морали – она преследовала и детей, и взрослых, боролась за «чистоту чувств». Как в школе завистливо и подло преследовались маленькие детские увлечения, приставания к девочкам, первые любовные записки…Сколько раз завучи, бывшие комсомольские «активистки», из личных побуждений калечили юношеские и девичьи сердца, выставляя слепые и робкие любовные вожделения на посмешище собраний и активов.
Лоуренс приводит примеры буквально маразматического вырождения нравов в элитарном обществе тех времен: «…вот история с полковником Баркером. Полковник Баркер оказался женщиной и прожил с женой пять лет во взаимной любви. И бедная жена все пять лет была уверена, что ведет нормальную брачную жизнь…».
«В любви они (имеются в виду барышни из общества) – слабоумные идиотки»!
«… Мы должны цивилизовать, освободить сознание». Нужно осознать себя в первую очередь как плоть со всеми вытекающими последствиями, в том числе и в любви. Ханжество и тайная игра воображения – это вот и есть разврат и моральное разложение. «Безумие, погубившее великий ум Свифта, пожалуй, можно в какой-то мере объяснить именно страхом и презрением к телу»… и к его физиологии. «В поэме, посвященной его любовнице Силии, имеется совершенно чудовищный рефрен: Но Силия, Силия, Силия… она же ссыт».
«Какой же жизнью должен жить организм? Жизнь организма, тела – это жизнь чувства и эмоции». Вот он биосоциализм в первооснове!!
Основной рефрен Лоуренса: чувства от плоти – они истинны и священны. На них строится семья, собственность, труд и процветание общества в целом. Там, где чувства опошляют или подменяют модной мишурой, царит обман и ненависть. Они прячутся под маской рекламной благополучности и успеха. Но на деле все кончается крахом, распадом, душевным ожесточением и гибелью в грехе.
Основная истина - биосоциальная сущность человеческого общежития
По Дарвину человек произошел от обезьяны. Когда он об этом заявил, в высоком обществе разразился дикий скандал, и виновато в этом было вовсе не церковное воспитание с его догмой о божественном происхождении человека и всех тварей, включая обезьян. Больше в этом виновата сама цивилизация, достижения которой в создании даже самых простых вещей типа ночной горшок, зубная щетка, мыло, вафельное полотенце, духи, шелковое белье, бальное платье, фрак и т.д. с детских лет возвышали человека над природой и ее естественными проявлениями.
У простых людей, именуемых в благородном обществе не иначе как простолюдины, было больше естественных возможностей реально оценить свою человеческую сущность, но скотское существование не располагало к созданию философских трактатов и поиску причин и способов избавиться от скотства. Наверху витали в облаках самовозвеличивания и одухотворенности, внизу копошились в навозе плотской жизни. Однако можно предположить, что простые люди сразу согласились с Дарвином, так как их жизненные наблюдения подспудно давно уже подготовили их к этому выводу, невзирая на обратные усилия церкви. Согласитесь – это ли не парадокс!
Постепенно общественные институты всех рангов свыклись с дарвинизмом. Но, пожалуй, лишь формально. Не проникшись главной идеей дарвинизма – не узрев в самих себя природный корень и те силы, которые природа дает. Общество продолжало стадом слепо следовать за слепыми учеными поводырями, каждый раз, заново попадая в тупик пророчеств, обещаний, лозунгов. Дарвинизм не просветил людей, а еще больше возвысил, вернее напугал и заставил еще ревностнее искать и воспитывать в себе бога, а в его лице новых фарисеев, лжепророков. Но никто не мог уразуметь главного, что прежде, чем лелеять в себе возвышенную личность, нужно загнать в клетку дикого зверя. Потому что такое соседство непременно ведет на любых ступенях социальной лестницы к невольному рождению демонической личности во всем многообразии ее преступных проявлений.
В чем сущность человека как биологического индивидуума в природной среде и в среде себе подобных, т.е. в человеческом общежитии?
Вот в чем вопрос! А не в том, чем занимается современная биология со своих боголепных позиций - “…Вы посмотрите, как животные умны и похожи на нас!...Вы посмотрите, сколько у них наработано!...Это же можно использовать в технике, на производстве и в быту!...Ах! Ах! Ах!” А надо говорить – «Ну и твари же эти люди, тут же сплошная биология, зоология и физиология! Сколько ж надо из него изгонять животной дикости и подлости…». Надо изучать человека не как члена виртуального общества, состоящего из совокупности “виртуальных человеческих личностей?” (условных социальных моделей), а как биологический субъект, который исторически адаптируется в биосоциальной среде в процессе эволюции и в процессе становления каждой личности за время жизни субъекта. Результаты этой адаптации могут быть разными. Чтобы понять все тайные механизмы биосоциализма, перейдем к ряду определений, которые можно принять за аксиомы, т.е. за истинные определения, естественно, в рамках данного трактата.
1.Человек -
это частица живой природы, биологический субъект, как и все остальные живые особи. Природа человека - от живота. Сущность и социальный статус человека, его физиологические, психические и нравственные проявления определяются его био-материальной структурой, которая с одной стороны наследуется от родителей в виде фиксированного набора хромосом, а с другой стороны подвергается постоянному воздействию повседневного обмена веществ и эмоциональных факторов - второе циклически влияет на первое, первое на второе.
2.Общество –
это организованное множество отдельных людей, которое возникло не столько за счет труда и эволюции разума, как это принято представлять (на самом деле это вторично), сколько благодаря биологическому статусу прародителя нашего общества (человека-обезъяны) в мире живой природы. Его исходный биологический статус дал толчок этой эволюции. Что же это за статус? Простой взгляд на обезьянью стаю, муравьиную кучу, пчелиный рой или львиное логово наводит на мысль о первопричине совершенствования биологических видов и их общественных связей.
Кратко эту причину можно назвать феноменом сильного и слабого - это высшее свойство живой природы, определяющее место и, соответственно, статус каждого индивидуума. А разум человека или поведенческие инстинкты пчелы – это всего лишь инструмент, реакция на воздействие природной среды, обеспечивающие самовыживание и сохранение вида.
3.Феномен сильного и слабого –
это суть живой природы. Это сама жизнь. Существование на ограниченной территории с конечными жизненными ресурсами приводит к борьбе за выживание, в которой не может быть двух победителей – побеждает сильнейший. Казалось бы, к жизни людей это не относится - как наиболее слабые в физическом отношении биологические субъекты, они нашли другой путь выживания, который опять же приписывается их всесильному разуму, - это путь приспособления.
Человек приспосабливает окружающий мир для своего проживания и воспроизводства, при этом видоизменяется как среда, так и сам человек, который развивает в себе способности такого преобразования. Однако приспособление не может быть бесконечным, оно подвластно основному закону природы – диалектике и, естественно, имеет свои подъемы и кризисные спады. Мирные количественные преобразования сменяются войной качественных скачков, когда неминуемо помимо воли и разума человека вступает в действие феномен сильного и слабого – этот слепой и жестокий любимчик природы - биологический фактор, который становится главным регулятором в жизни человеческого общества. Он, как дамоклов меч, как сатанинская сущность управляет поведением людей, лишает их доброй воли и порядочности. Жестокость вселяется в души биологически сильных индивидуумов, возвышая их в толпе и заставляя уничтожать биологически слабых. Это не борьба идей, это борьба за власть и средства существования. Борьба, принимающая жестокие животные формы насилия и воровства. Разум, мораль, нравственные каноны бессильны против этого чудовища, ибо он идет от живота, от природы живой материи.
Итак, непрерывный процесс борьбы за выживание, причиной которого для всего живого является конечность и замкнутость реальной среды обитания, неминуемо приводит к разделению особей одного вида и видов на сильных, т.е. победителей, и слабых - побежденных. Это относится к любым видам, подвидам, семействам и т.д. как в животном, так и в растительном мире. Эта борьба ведется как между видами, так и между особями одного вида, при этом в ходе эволюции произошло четкое и законченное формирование социальной лестницы в виде становления жизнеустойчивых видов - на верху царь зверей, а внизу жалкие насекомые. В человеческом общежитии этот феномен также оказался главенствующим в формировании современной цивилизации – рабство, крепостное право, непрерывные войны и т.д. – вот примеры проявления феномена сильного и слабого в ходе истории.
4.Феномен свои-чужие -
это природное топологическое явление. Суть его вытекает из видового родства и охраны территориального ореола как места обитания и пропитания. Он ярко представлен как в животном мире, так и в человеческом обществе. Вот стая диких городских дворняг, свирепо преследующих одинокого кобелька, случайно забредшего на чужую территорию. Их почему-то называют бездомными - дом то у них как раз есть. Это или сквер с прилегающими улицами и дворами, или территория целого института за массивной оградой, или рынок, свалка и т.д. Сильные мира сего также оберегают свой статус как зеницу ока, там все «свои» - с богатым набором условностей, с дорогими отелями, родословными и пр. Они только ворчат или рычат друг на друга, но чужака, посмевшего вторгнуться в их мир, они загрызут в тот же миг. Да и на дне тот же феномен правит бал, не оставляя чужаку никаких шансов на выживание.
5.Феномен лидера –
это очень сложное явление, которое наблюдается во всех проявлениях живой и неживой природы. Оно несет в себе печать неизбежности и предначертанности. Это почти физическое явление, оно подобно свойству материи.
Представьте себе каплю дождя, падающую с небес. Мириады молекул участвуют в этом падении, их расположение в капле дождя хаотично и непредсказуемо, но ведь обязательно часть молекул окажется в лобовой части этой капли. Они первыми преодолевают сопротивление молекул воздуха, и частично потеряв запас кинематической энергии, уступают место новым лидерам.
По шоссе несется вереница велогонщиков, клином преодолевая сопротивление воздуха. Волей- неволей, но во главе пилотона кто-то должен быть. Это или явный лидер, который сам принял на себя эту трудную функцию по рассеканию воздушной стены, чтобы оторваться от преследователей и первым прийти к финишу, или это случайный лидер, за которым пристроились более рачительные гонщики, экономящие за его спиной силы перед заключительным рывком.
Итак, феномен лидера очевиден - можно сказать, что это одно из свойств мироздания. Однако в живой природе он кроме физического статус-кво имеет еще и чисто биологические корни, которые в сообществе индивидуумов перерастают в биосоциальные. С одной стороны качество лидера-вождя определяется личными качествами индивидуума, с другой стороны положение и функции лидера обусловлены особенностями возглавляемого им общества. Вожак в стае хищников – это сильный самец, постоянно оспаривающий свой статус лидера в стычках с подрастающими самцами. Вожак владеет самками, организует охоту, делит добычу, охраняет территорию. В стаде травоядных в функции вожака входит в первую очередь проявление крайней осмотрительности и предупреждение опасности нападения хищников. В человеческом обществе роль лидеров более многопланова в зависимости от фазы развития общества в исторической перспективе. В пассионарный период лидеры играют основную и направляющую роль в развитии и становлении общества. По мере стабилизации роль лидеров ослабевает и подменяется демократическими институтами управления. Лидерство в человеческом общежитии проявляется на всех уровнях взаимоотношений членов общества и закрепляется стандартной схемой «начальник-подчиненный». Причем при позитивной динамике развития общества за позицию начальника ведется жесткая борьба, поскольку при малой ответственности эта позиция приносит претенденту существенные дивиденды. В то время как в кризисный период позиция лидера в лице начальника любого ранга перестает быть престижной и доходной и даже может стать опасной для жизни.
Природа социализма или человеческого общежития
Общежитие – это одна из основных форм жизни на земле. Ее истоки кроются в способе воспроизведения, размножения и сохранения вида. Общежитие - это жизнеустойчивая форма существования, в отличие от индивидуального выживания, на которое способны только сверхсильные виды или особи вида.
И в животном мире, и в человеческом обществе первичной формой объединения биологических индивидуумов являются родственные союзы: у животных – это праймы, стаи, у людей - семьи и кланы. Отсюда ясно, что первичная общественная ячейка – семья - не имеет никакого отношения к форме социального объединения «сверху». Семья и семейные отношения – это чистый биосоциализм, это естественная форма воспроизведения и поддержания нормальных физиологических проявлений и инстинкта продолжения рода. Однако именно семья и семейные отношения стали отправной формой для эволюции более сложных человеческих взаимосвязей, приведших к современному гуманитарному человеческому обществу, в котором все больше доминируют идеи благополучного человеческого общежития, т.е. идеи социализма и коммунизма.
Общественные формирования строились и прогрессировали не одну тысячу лет. Возникает вопрос, кто направлял эту эволюция общественных связей? Какие факторы стимулировали совершенствование и усложнение этих связей? В целом таких факторов было много, однако с позиций Биосоциализма основным фактором был, есть и будет феномен сильного и слабого. Борьба и единство противоположностей этого феномена определили направление и исторические ход развития социальных структур.
Очевидно, что идеи социализма, глобального стремления человечества к гуманитарному совершенствованию общества обусловлены феноменом слабого под натиском и угрозой феномена сильного. Что наблюдаем мы в дикой природе? Даже сильные хищники предпочитают жить стаями – так легче охотиться, охранять свою территорию. Однако в стае каждая особь занимает вполне определенное социальное положение, которое определяется исключительно ее биологическим статусом – в первую очередь половым отношением особи к главному самцу и вождю стаи; во-вторых, возрастом, определяющим половую дееспособность и физическую силу особи, и т.д. Т.е. главным фактором здесь является все тот же феномен сильного и слабого. Действительно, стая – это фактически семья вожака, в ней царит диктат вожака как самого сильного над сильными. Эту силу он должен постоянно подтверждать в яростных схватках с претендентами на престол и право главного самца. А что толкает родственников из стаи или пришлых чужаков драться за лидерство в стае? Со стороны, конечно, понятно, что лидерство - это власть и «много мяса». Именно личное «Я», т.е. инстинкт самосохранения и выживания, как один из главных биологических факторов, толкает сильных индивидуумов вступать в конкурентную борьбу за власть, тем самым стимулируя ротацию лидеров в стае, сохраняя и преумножая ее живучесть.
Отсюда выходит, что свойственное нам стремление выбиться в «люди», сделать социальную карьеру - это не социальное, а чисто биологическое явление. В животном мире каждая живая тварь в силу инстинкта сохранения постоянно стремится отхватить лучший кусок, чтобы утолить голод, добиться расположения самки во время гона для продолжения рода. И все это возможно только одним путем – путем подавления или устранения соперника. В человеческой жизни, казалось бы, все не так – красивые лозунги и призывы бескорыстного служения человечеству, гуманизм, борьба за мир и светлое будущее, респектабельные политические деятели и религиозные миссионеры. Но упрямые факты истории говорят об обратном – приходит лихое время, и начинается безумие кровавой бойни, которая не щадит ни политическую элиту, ни простых смертных.
В природе мы видим, что чем сильнее хищники, тем кровопролитнее их схватки. Поэтому природа, всегда стремящаяся к балансу и совершенству, обладающая устойчивыми механизмами саморегулирования, разводит их в сторону. Крупному хищному зверью целесообразно жить порознь, а семью создавать только на время гона и без участия родственничков. Чем сильнее и коварнее хищник, тем легче ему в одиночку добыть себе пищу и поесть в свое удовольствие, без дележки и нервов. Стая для хищников – это уже вынужденная жизненная необходимость, которая свидетельствует или о несовершенстве вида, или о тяжелой среде обитания. Одно ясно, что каждый хищник, как феномен сильного, тяготиться любым обществом, потенциально враждебен даже к близким родственникам и может их терпеть только в силу своей видовой ущербности или старости.
Совсем иную картину мы наблюдаем в стане травоядных, а также у представителей всеядных, которых можно отнести к слабым биологическим видам. Эти виды физически не так совершенны, но имеют большую «интеллектуальную» приспособленность к выживанию за счет пребывания в стаде. И вот мы видим, как в африканской саванне пасутся неисчислимые стада парнокопытных, на скалах диких островов стоит неумолкаемый гомон птичьих базаров, в тропических джунглях воспитывают потомство дружные обезьяньи праймы, в океанских просторах снуют косяки мелкой рыбешки. Стадо - это самый рациональный способ выживания слабых биологических видов, который сложился в ходе эволюции опять же благодаря основному инстинкту самосохранения - инстинктивное стремление к выживанию в опасной среде обитания, где присутствует постоянная угроза смерти от более сильных соперников. В стае смерть не заметна и легко восполнима. Стадный способ поиска пищи, в котором участвуют наиболее опытные особи, наделенные природой в большей степени наследственной памятью и тем биологическим компасом, который безошибочно ведет все стадо к цели.
Если принять за основу утверждение, что в стремлении объединиться в стадо нет разумного начала, то получается, что все это общежитие строится целиком на животном инстинкте самосохранения. При этом эволюционный переход к homosapiens и дальше к современному человеческому обществу логически сохраняет эту основу. Отсюда можно сделать вывод, что все разумные факторы, якобы приведшие к становлению человека, семьи и общества, - вторичны! Именно феномен слабого при угрозе со стороны феномена сильного и породил все формы общежития, включая и человеческое общество. А уже в общежитии проснулся и развился созидающий и возвеличивающий человека разум!
Природное несовершенство слабых видов и борьба за выживание являются главным и единственным фактором возникновения общественных форм жизни. Божий промысел или генетический расчет способствовал сохранению слабых видов посредством частых пометов или увеличения числа зародышей. Увеличение численности и плотности популяций неизбежно вело к наследственному накоплению общественных мотивов поведения, что явилось их спасением в процессе эволюции. На суше, в океане и в небе слабые виды являются пищей для сильных видов. Природа удерживает баланс численности особей по их принадлежности к иерархии сильных и слабых. Нарушение этого баланса из-за природных климатических, экологических и др. факторов может привести к необратимым последствиям вплоть до исчезновения видов. Причем вероятность гибели популяций слабых видов гораздо меньше, чем сильных, и это понятно почему. Стада слабых видов плодятся, чтобы стать пищей для хищников - полноправных царей и князей природы. Но поскольку воспроизводство пищи требует времени, а ее уничтожение происходит значительно быстрее, то количество царей и их придворных должно быть ограничено. Перепроизводство в элите ведет к сокращению стада и пищи. Поэтому элите волей-неволей приходится прибегать к жестоким санкциям по сокращения своего поголовья, и это все происходит по тем же законам сильного и слабого.
Феномен сильного и слабого является главным фактором развития и становления общественных форм существования, как в животном мире, так и в человеческом обществе.
Конечно, изменение природных условий и среды обитания влияет на процесс эволюции общественных связей, но в основе их изменения главным регулятором остается все тот же феномен. Распределение ролей в стаде или в среде элиты имеет довольно сложную структуру и определяется как биологическими, так и социальными вторичными факторами – здесь и родственная иерархия, и возраст особей, и отношение каждой особи к добыче и распределению пищи (в зависимости от мощи клыков или силы натуры – это уже при распределении наград, чинов и должностей). Феномен сильного и слабого решает все спорные вопросы среди равновеликих родственников, будь то кусок мяса или прибыльная должность.
Чудо природы – муравьи, термиты, пчелы. Какие сложные многоярусные социальные подчинения! В своем общественном развитии они достигли человеческих высот организации и при этом без капли нашего разума!
Элитарность общества
Элитарность при развитом социализме? - быть такого не может! Однако! Однако это явление тем не менее имело место быть. Правда, советские ученые мужи твердили, что это не у нас, это там - на Западе существует якобы «буржуазное», а значит вредное и ложное учение об элитарности человеческого общества как такового: элита и толпа, динамика развития и смены элит…
Однако с точки зрения Биосоциализма все обстоит совсем иначе. Вот как раз развитого социализма, т.е. социализма, при котором все гуманитарные идеалы воплотились бы в реальность, не было, и быть не могло. Не говоря уже об утопии коммунизма. А вот элитарность в обществе была, есть и будет, пока люди не поменяют свои природу и не превратятся в роботов, хотя и тогда, наверное, возникнут новые проблемы в этом плане. Вернемся, однако, к нашему «развитому» социализму и посмотрим что к чему.
Невооруженным взглядом видно, что развитой социализм - это характерный пример трансформации надуманного искусственного общества разумной идеи свободы, равенства и братства в естественное элитарное общество, прикрытое фиговым листком советской марксистко-ленинской догмы о манне небесной. Биологический фактор сильного и слабого всеми правдами и неправдами свел на нет весь 70-ти летний опыт борьбы за утопические иллюзии и народное счастье. И всем воздал по их природе: сильные хищники и ловкие проходимцы (цеховики-партийцы, комсомольский бомонд, силовики и пр.) по правилам этой биоигры оторвали свое и чужое. А слабые в лице толпы из народа (интеллигенция, работяги, колхозники и пр.) не в силах освободиться от осознания своего назначения и от ярма труда и перекинуться в омут спекуляции и разбоя превратились в дешевый рабочий скот, поставив себя в положение гораздо худшее, чем в советскую эпоху или далекие дореволюционные времена.
70 лет сказок и обмана было достаточно для того, чтобы потомки тех бывших люмпенов, образующих в старой России средний класс недовольных и обделенных долей людей (людей не удельных, не у удел, но с претензиями на «новую жизнь» и власть), обрели наконец-то лик элиты, в одночасье смогли отбросить весь этот надоевший смехотворный обряд жидокоммунизма и стать, как у них поется, «кто был ничем, тот станет всем».
Ведь в свое время и западная элита отбросила истинность христианских проповедей, отдавшись разгулу низменных страстей обогащения и порабощения детей природы. Естество жизни решает все - сильный уничтожает или подавляет слабого; бог это видит, но всем и вся простит.
Элита подставила Христа еще на ранней стадии принятия христианства, она приняла его для того, чтобы Христос служил им, а не они ему - он нужен был элите только в качестве защитника и слуги - другого просто не могло и быть. Кто же эти добрые христиане? Сначала это римские властелины и рабовладельцы, затем варвары-феодалы, колонизаторы, ростовщики, наконец, буржуа и банкиры. И вот теперь с Христом породнились бывшие совки - «пламенные» борцы за победу коммунизма (мы за ценой не постоим!). Они без зазрения совести с пол-оборота приняли облик коммерсантов, банкиров, президентов, депутатов, олигархов и прочая, прочая в новом табеле о рангах пост-совковой элиты. Теперь элита лишена всякой двусмысленности и несуразицы, как это было в период угасания идей марксизма-ленинизма. Теперь все стало на свои места, и, можно сказать, заново освящено богом. Сила жизни отбросила идеологическую мишуру отцов и дедов, мешавшую сынкам владеть тем, что уже давно стало своим, а не народным. К чему этот кодекс чести строителя коммунизма, к чему эти реликтовые призывы к равенству и братству?
Почему же так долго дурачили народ? Целых 70 лет. Для насильственной смены элит нужно время как минимум 2-х поколений - это неизбежный срок биологической адаптации и морального перерождения. Старая российская элита была обречена, она была на грани биологического вырождения. Для ее уничтожения подвернулась модная идея коммунизма - ведь с ее помощью можно было увлечь за собой простой народ и даже найти сочувствующих в высших слоях общества. А чтобы опомниться и осознать фарисейскую суть этого учения, нужно было время, чтобы умерли или погибли деды, а в их лице все «бескорыстные» пламенные революционеры, унаследовали власть и привилегии отцы-партийцы и решили взять в свои руки «свое-чужое» внуки-комсомольцы.
После революции старую элиту уничтожили физически, и, казалось бы, общество стало не элитарным (вожди и слуги народа не в счет?!). Но в этом и был обман! Вожди и их приспешники - кто они по сути? Ясно было и дураку, что это и есть становление новой элиты. Таким образом, 70 лет новая элита в рамках господствующей идеологии существовала, но существовала инкогнито. А любые элитные проявления скрывались от народа, и для острастки морально осуждались даже в своих рядах вплоть до лишения партбилета.
Теперь после перестройки все стало на круги своя. Произошла не только смена партбилетов, но и смена формы собственности, что соответствует по значимости очередной революции в России.
И все же что-то здесь не так!
Биологическая смена элит происходила непрестанно - вместе с крушением империй и цивилизаций, эпохальным развитием человеческой мысли и техническим прогрессом. Новые производственные отношения, перемещения народов, пассионарный этногенез, рождающий народы со свежей кровью. А что у нас? Был ли тот миг, что так неизбежно должен был толкнуть Россию в пучину кровавой резни и порухи? Чтобы раз и навсегда уничтожить российскую гордость, стать и честь. Это ли судьба России?! Не подтолкнул ли «колосса на глиняных ногах» на этот гибельный путь кто-то извне?…