Лика повернулась на другой бок, скинула с разгорячённого тела лёгкую простыню. Снова повернулась – уже на все триста шестьдесят градусов. И только сейчас поняла, что же ей мешало спать – трескотня галок за окном.
Ей вообще всегда мешали птицы. Поначалу она жила на окраине небольшого города. Напротив, через узенькую дорогу, шумел густой лес. Зрелище было потрясающим. Особенно выделялась раскидистая берёза, казалось, всеми ветвями тянувшаяся к Ликиному дому. Никто не оставался равнодушным к лиричному белоствольному созданию. Лес был красив в любое время года. Зимой ветви гнулись под тяжестью сверкающих снежных шапок. Весной деревья опутывал невесомый нежно-зелёный пух молодых листьев. Летом этот пух превращался в изумруд и малахит. Осенью природа наряжалась в торжественное золото с ярко-красным рубином. И конечно, такую красоту основательно полюбили птицы. В этом особенно можно было убедиться в тёплое время – с ранней весны и до середины лета. В такие месяцы лес наполнялся непередаваемой трелью. Птицы пели одна лучше другой. Говорят, многоголосье порождает соперничество среди пернатых крошек – каждая старается выделиться из общего хора, выдавая истинные музыкальные шедевры.
Да, благозвучие неописуемое, под которое, однако, не так-то просто отдохнуть. Вот и мучилась Лика: с раннего утра ворочалась в кровати в попытках заснуть. В конце концов, вскакивала и, подбежав к окну, громко закрывала створку. До самого звонка будильника приходилось лежать в духоте.
Затем был переезд за тысячу километров. Несмотря на более тёплый климат, Лика так и не полюбила новое место – отчасти за непомерно громкий крик чаек за окном. Они тоже мешали ей спать. И, может, именно эти чайки зародили в девушке особый вид фобии, который не описан ни в одном медицинском справочнике, – трелефобию, то есть страх перед пением птиц. Нет, в лесу Лика гуляла спокойно: брачное многоголосье обитателей деревьев и кустарников её нисколько не пугало. Страх появлялся лишь ранним утром, во сне. В этом была ещё одна необычность страха – он возникал в бессознательном состоянии, когда девушка видела сны. Ещё тихо за окном, а её тело уже вздрагивало от предстоящего песнопения.
Наконец, два года назад она оказалась в той деревне, где живёт сейчас. На самом деле, это не деревня, а вполне цивилизованный городок. Но обилие леса вокруг и небольших поселений, где люди держат кур и даже коров, делает это место непохожим на соседние города.
И конечно, как следовало ожидать, в новом доме Лику тоже не оставляли в покое птицы. В прошлом году были грачи. Поначалу, появившись ещё в марте, они поразили её своей величавой внешностью, лоснящимися чёрными фраками, неспешной, полной достоинства походкой. Но спустя время они заорали. Поначалу Лика думала, что это вороны. Но как выяснилось, в городе этих серых птиц было очень мало. Странно, но это так. По-вороньи кричали грачи. Правда, как потом доказывала Лике её подруга, грачи не каркают. Они издают вполне приятное слуху «кра-а». Какая разница, думала девушка, всё равно мешают спать и усугубляют её трелефобию.
Следующей весной грачи прилетели снова, но после неожиданных заморозков в конце марта они вдруг исчезли. А свято место, как известно, пусто не бывает. Освободившуюся «песенную» нишу заняли галки. Они кричали не слабее грачей, только вместо карканья (вернее, «краканья») издавали жуткую трескотню.
С переездом трелефобия Лики усложнилась. Перед пробуждением из-за птичьего гвалта она начинала видеть странные сны. В «грачиный» период ей снилось, что она летит вниз, в бездонный обрыв. Вернее, дно было, но очень-очень далеко, в недосягаемой глубине. И на этом дне лежали… ананасы. Лика никогда их не видела, но во сне твёрдо верила в их обязательное существование. Эти ананасы постепенно рождали в ней ещё один страх – перед «сладким неведомым». Далёкое неведомое и пугало, и манило. Девушке казалось, что достигнув тверди, она получит нечто очень приятное, долгожданное. В то же время она невероятно боялась дна – ведь оно может оказаться для неё роковым. Падение с большой высоты – без парашюта, крыльев – почти для всех неудачное. Необычность нового страха, как и трелефобии, была также в том, что этот страх проявлялся лишь во сне, когда за окном кричали грачи. Проснувшись, девушка почти забывала о нём. Лишь иногда, случайно вспомнив во время бодрствования, удивлялась: что же означают ананасы, да ещё и на самом дне бездны.
С появлением галок ситуация несколько изменилась. Нет, трелефобия никуда не делась, более того, остались ананасы, но картина сновидения приобрела чуть иной вид. Падение с обрыва сменилось плаванием в… болоте. Нет, девушка не тонула, а вполне благополучно передвигалась в лодке с вёслами. И опять её не покидала уверенность, что на непроглядном дне лежат ананасы – такие сладкие и желанные. Но как достать их? Не прыгать же в омут головой? Даже во сне эта затея представлялась заведомо неудачной. Мало ли что может случиться. В лучшем случае это будет пробуждение в состоянии удушья.
Лика вскочила с кровати, закрыла окно – галочья суета исчезла, стало тихо.
Но спать больше не хотелось. Девушка посмотрела на часы – полседьмого. Заправив постель и выпив чашку бодрящего кофе, она решила прогуляться до речки. Почему бы в выходной день – до появления людского скопления на песчаном берегу – не искупаться в прохладной воде? Это же не болото. Лику слегка передёрнуло от воспоминания о недавнем сне.
Открыв тяжёлую железную дверь подъезда, она чуть не столкнулась с соседом. Это был сухощавый, чуть ссутулившийся дед. Когда семья Лики только переехала, он без стука и звонка вошёл в их квартиру. Посмотрел на коробки в коридоре, затем – на новых хозяев и представился: «Пётр». Лика было заикнулась об отчестве, всё-таки дед выглядел очень пожилым – далеко за семьдесят. Но сосед остановил её жестом: «Пётр – и никаких разговоров!»
Оказавшись лицом к лицу, девушка и дедушка несколько секунд молчали. Затем, Лика, случайно опустив взгляд, увидела в руках старика… ананас. Теперь её взгляд был прикован к этому чешуйчатому плоду. Лика зажмурила глаза, затем открыла – неужели она до сих пор спит.
– Удивилась? – скрипуче засмеялся дедок. – Сегодня же 12 июля, в этот день, ровно 55 лет назад случилась наша с Маней судьбоносная встреча. Ох… давно же это было. Советские времена, ни о каких экзотических продуктах мы даже мечтать не смели. И вдруг такое…
Пётр переложил ананас с одной руки на другую, принял удобную позу, прислонившись к двери, и продолжил свой диковинный рассказ. Лика смотрела на старика и не знала, верить ли услышанному.
– Шёл я, значит, рано утром по улице, возле вон той берёзы. – Свободной рукой дедушка махнул в сторону небольшого лесочка, на поляне перед которым раскинулась пышная белоствольная красавица. – А навстречу мне девушка необыкновенной внешности… чем-то похожая на тебя.
Лика чуть смутилась от такого признания, перевела взгляд с Петра на ананас.
– В то время я даже не осмелился бы к ней подойти. Больно уж красивая была девушка, да и время, можно сказать, особо не позволяло знакомиться на улицах. Но познакомиться мне с ней всё же пришлось. Я до сих пор благодарю за это… – Пётр замолчал, приоткрывая и закрывая рот, наконец, сказал: – Даже не знаю, кого благодарить. Разве что ананас.
– Ананас? – Лика посмотрела на деда, пытаясь понять, шутит он или нет.
– Ну да, благодарить можно только ананас. Девушка уже проходила мимо меня, как вдруг слышу наверху треск ветвей. Поднял голову, вижу: летит нечто – прямо на нас. Я, недолго думая, силой оттолкнул девушку и сам отбежал на несколько шагов. Маня упала, рядом грохнул ананас – с треском расколовшись, как арбуз. До сих пор не могу понять, откуда он взялся. Мы тогда эти плоды даже на картинках не видели. А наш ананас свалился буквально с неба, вернее с дерева. Словно вырос на берёзе. Домов-то рядом нет, некому было бросать заморское чудо сверху.
Лика молчала, не зная, как реагировать на рассказ Петра. Может, он её разыгрывает?
– Вот так я познакомился со своей женой. – Дед будто не замечал изумления на Ликином лице. – И живём до сих пор. Но отмечать день нашего знакомства мы стали всего-то лет пятнадцать назад – как раз когда начали продавать у нас эти самые ананасы. – Пётр бережно приподнял руку с «сокровищем», любуясь весёлой зелёной верхушкой. – Возле дома, на лотке с овощами, впервые увидел диковинку и сразу вспомнил, что именно этот плод, словно ангел, прилетел к нам с Маней. Конечно, тут же купил, несмотря на «кусачую» цену. Дома мы распробовали наш ананас – понравился. А ведь в тот первый раз мы боялись даже потрогать его. Убежали подальше от «страшного» места. Помню, я тогда крепко схватил девушку за руку. И вот не отпускаю её до сих пор. Ах да, забыл сказать, я создал новую для нашей семьи традицию – приобретаю ананас не просто в день нашего с женой знакомства, а рано утром. Еду на рынок, где можно накупить всего с шести утра. Ну, ты знаешь этот рынок. И очень важно: я должен преподнести ананас Мане в пятнадцать минут восьмого – примерно в такое время на нас упал небесный подарок. Я это случайно выяснил, когда мы уже убегали от места события. Автоматически взглянул на часы, чтобы узнать, опаздываю ли на рабочую смену.
Пётр посмотрел на свои наручные часы с потускневшим металлическим браслетом:
– Однако… уже десять минут восьмого, пора домой. – Виновато улыбнувшись, сосед вошёл в подъезд. Лика помогла ему придержать тяжёлую дверь.
Она теперь всё знала. У неё было ясное понимание цели. Пётр доказал это своим рассказом. Ей во что бы то ни стало нужно достать со дна болота ананас. И сделать это непременно во сне – пока за окном трещат галки. Тогда она избавится от всех своих странных фобий: перестанет бояться птичьего пения по утрам, а также научится нырять в омут с головой. Ведь омуты тем и привлекательны, что могут скрывать очень сладкие плоды. Демон нередко имеет сердце ангела.