Казалось бы, живя с женой по разным городам, видясь раз в две-три недели, сложнее
найти повод для ссоры, чем постоянно проживая под одной крышей. Но тем не менее у
Разгонов это получалось запросто. Если раньше Андрей винил во всем Мариам, то теперь
стал замечать вину и за собой. Так получалось, что если не она затеет свару, то он
компенсирует упущение и к чему-нибудь придерется. Так или иначе, ожесточенный от
постоянных споров и ссор с женой, Андрей не поехал к ней в Сочи. Он скучал по сыну,
но, памятуя о родственницах жены, решил, что будет больше времени проводить с ним
дома, когда Мариам вернется в Петербург. В поездках она сама была не подарок,
неорганизованная и повсюду опаздывающая, а вкупе с родственницами синтезировалась
адская смесь, – несобранность в кубе. Андрей раньше думал, что она его специально
доводит – не может собраться к поезду, сколько бы времени ни было для сборов, и, каким
бы ни был дорожный чемодан, все вещи в него не умещаются и приходиться
дополнительно брать с собой несколько пакетов и сумочек, непременно хлипких, которые
рвутся на вокзале и аэропорту в самый неподходящий момент, и из них всё вываливается.
Уезжать с курорта было пыткой – с учетом приобретенных вещей и сувениров не хватало
никаких сумок, новые Мариам категорически отказывалась покупать и пыталась
распихивать всё по пакетам, которые опять же рвались в аэропорту, а поскольку их
необходимо сдавать в багаж, то приходилось их упаковывать, а упаковка стоила дороже,
чем новая сумка. Один вид многочисленных пакетов и маленьких сумочек приводил
Андрея в неописуемую ярость.
- Давай всё барахло сложим в один вместительный чемодан или сумку – чтоб было одно
большое место, а не двадцать мелких, за которыми сложно уследить и для их переноски
не хватает рук, – предлагал он, и раз в квартал приобретал по сумке или чемодану. В
конце концов он купил огромную функциональную сумку на колесиках, в которую при
желании мог уместиться сам, и буквально взмолился: «Ради всех святых, пользуйся этой
сумкой, туда всё поместится!» Он отправил Мариам в Волгоград с этой сумкой, первый
раз в жизни как цивилизованный человек проводив семью до поезда с приличным
багажом, без этих пакетов, сеток и кошелок. Но через пару месяцев, когда встречал их
обратно, то, зайдя в купе, с ужасом увидел всё то же самое – бесчисленные пакеты,
свертки, кульки и картонные коробки. Мариам не смогла внятно объяснить, почему не
воспользовалась новой сумкой. Рук не хватало, чтобы всё унести до машины, и пришлось
брать грузчика, слупившего за услуги треть стоимости саквояжа Samsonite. Всё вернулось
на круги своя. А в приложении с тещей а тем более бабушкой ситуация усугублялась
катастрофически – прибавлялись ведра, сумчонки, сетки и прочий бабулячий реквизит.
Андрей недоумевал: зачем при наличии арсенала багажной клади устраивать публичное
представление а-ля передислокация бомжей!? Кроме того, собираясь вместе, они
дезорганизовывали друг друга, и создавали кошмарные сложности в отелях, на
экскурсиях, ну а вокзалы с аэропортами – это был их излюбленный конёк: потеря сумок,
билетов, опаздывание, перепутывание платформ и стоек регистрации, и так далее.
Реваз (несмотря на то что уже завел другую семью, в которой росли двое детей, он
поддерживал Мариам – свою старшую дочь) и родители Андрея бросали монету при
проводах на вокзале – кто придет первый, чтобы принять на себя основную порцию
маразма. Из года в год проводы проходили по одному и тому же сценарию. Теща
несколько суток паковала вещи, но когда за ней заезжали, оказывалось, что нужно что-то
перепаковать, что-то добавить, а еще за чем-то заехать к другим родственникам. При этом
она разыгрывала сцены – стоя посреди комнаты, заваленной разнокалиберными
кошелками, театрально возмущаясь, зачем эти хлопоты, она и так сама доберется до
вокзала, пусть все оставят её в покое. Как она угадывала, неясно, но количество мест
всегда было в три раза больше, чем рук у провожающих её людей. И приходилось делать
несколько рейсов из квартиры до машины и соответственно от машины до купе. В
основном это был хлам, который она «не успела разобрать», добрая половина которого
выбрасывалась по ходу пути.
На перроне начиналось самое интересное – теща (или Мариам) забывала в какой сумке
билет. И искала до самого отправления поезда. Причем со всеми картонками, пакетами и
кульками нужно было успеть найти вагон и погрузиться в него.
Но и это не всё – сколько бы ни давали денег, она (или Мариам) упорно брали билеты в
плацкартный вагон, каждый раз оправдываясь (оправдания звучали как обвинения), что
вынуждены были израсходовать деньги на более необходимые вещи, и вообще, они
экономные непритязательные люди и вполне могут доехать в плацкарте в компании
мамлюков, полубомжей, гопоты, солдатни и прочего люмпена.
Они-то да, но вот Алик, из-за которого в проводах участвовали деды – родители Андрея и
Реваз, и который растерянно, хлопая глазами, лицезрел вокзальную вакханалию, – он не
мог ехать на плацкарте. И проигравший (Реваз или Александр Андреевич – на это тоже
заранее бросали монету) непосредственно перед отправлением поезда раскошеливался и
покупал билет в нормальный вагон либо договаривался с начальником поезда насчет
отдельных мест в специальных купе для отдыха проводников.
Памятуя об этом, они загодя просили Андрея снабжать Мариам и ребенка билетами (а
также тещу, бабушку и прочих, если они ехали в довесок). Но даже если он покупал им
билеты, они неизменно меняли планы, сдавали билеты в мягкий вагон, вместо них
приобретали плацкарту, и обыгрывали раз навсегда заведенный сценарий: сотня единиц
багажа, мы сами не надо нас провожать, две минуты до отправления, поиски билетов,
сцена возле плацкартного вагона, бегом в кассу за новыми билетами либо переговоры с
проводниками.
Но и это не всё. Кто-то внушил им мысль, что по пути в Петербург они непременно
должны заехать в Москву – вот так, с многочисленным багажом и малолетним ребенком
на руках. Мимо столицы никак не проехать. Обязательно находилась причина – купить на
распродаже на Савеловском рынке в павильоне номер 128-0987 уникальный комбинезон
для Алика (чаще всего прикрывались ребенком) или что-то в этом роде.
- Послушай, ну миллионы людей покупают одежду в Петербурге, я сам тут одеваюсь, ты
одна считаешь, что должна одеваться в Москве, – Андрей поначалу пытался урезонить
Мариам, но потом махнул рукой.
Она выдвигала причины одна нелепее другой: на московских рынках всё дешевле
(«дешевле» – особенно с учетом пересадки и трансфера, к тому же в последнее время
обозначилась обратная тенденция – москвичи стали ездить за одеждой в провинцию,
поскольку там вещи те же самые, а наценка ниже), лучше выбор и так далее.
И они, всем женсоветом, плюс ребенок, с сотней единиц багажа щемились в Москву,
чтобы там толкаться с вокзала на вокзал, устраивая на ходу свары, теряя вещи и
опаздывая к отправлению поезда (периодически случалось и такое).
Итак, Андрей думал, что Мариам только при нем расползается во времени и пространстве,
чтобы обратить на себя максимум внимания и позлить его, а оказалось, что она сама по
себе такая.
Он сильно беспокоился за ребенка, но в итоге у него развилось запредельное защитное
торможение, когда он уже не мог ни соображать, ни осмысливать ситуацию и по телефону
контролировать перемещения жены, ни даже волноваться. А видеть всё это безобразие,
участвовать в нём, сознавая что бесполезно что-либо изменить и упорядочить – это было
невмоготу. Он просто перестал путешествовать с семьёй.
***
А в конце июля, выполняя данное Тане обещание провести с ней минимум неделю не
отвлекаясь на работу, отправился с ней на Кипр. Сначала планировал в Абхазию, но потом
передумал – дорога пролегала по побережью, Сочи не объехать, а там мало ли какая
случайность. Что называется, по закону подлости.
И непонятно по какому закону ему достался отель «Elysium» в Пафосе – тот самый, в
котором останавливались с Мариам во время свадебного путешествия. Вылетали из
московского аэропортаШереметьево, и Андрей удовлетворенно отметил, что из багажа у
Тани с собой – только одна компактная дорожная сумка.
Аэропорт Ларнаки находится недалеко от моря, и при заходе на посадку самолёт летит
прямо над водой, так что можно в деталях разглядеть катера и находящихся на них людей.
Те, кто не знает об этом, впадают в панику – складывается впечатление, что самолёт
совершает вынужденную посадку на воду. Кто-то закричал, Таня испуганно прижалась к
Андрею. Он успокоил: «Долетели, сейчас приземлимся на взлетно-посадочную полосу».
Она тут же поинтересовалась: «А с кем ты здесь был?»
С недавних пор в народных массах появились новые веяния – так называемые открытые
отношения, стало модным, вступая в новую связь, давать подробный отчет в том, сколько
до этого было партнеров, где когда и с кем бывал, кем-чем переболел – давать полные
расклады, весь анамнез. Все стали такие продвинутые, такие открытые и современные.
Может кому-то это надо. Но не Андрею. Ему был нужен спокойный отдых, не
омраченный разными инсинуациями с ревнивой подругой.
- Я был здесь с родителями, – сказал он и таким образом закрыл вопрос.
Элизиум гостеприимно встретил их – величественный отель, архитектура которого
сочетает элементы греческой, римской и венецианской архитектуры, в постройке
использован местный природный камень, мрамор, ценные породы древесины, здание
украшают колонны, мозаики, фонтаны, дизайн интерьера можно охарактеризовать как
дворцовый; имеется обширная внутренняя территория с благоухающими цветниками и
садом с произрастающими в нём лимонными и оливковыми деревьями; с
многоуровневым, в виде амфитеатра, бассейном, в фокусе которого находится ротонда с
гидромассажным бассейном внутри; отель располагает шестью ресторанами, магазинами,
рекреационной зоной, включающей фитнес, спа, сауны, дайвинг-центр, пилатес,
теннисные корты, бильярд… в непосредственной близости находится памятник старины –
археологические раскопки «Гробницы Королей» (Tombs of the Kings) и живописная гавань
– в 10 минутах ходьбы. Отель расположен обособленно, в историческом центре древнего
Пафоса, в 25 минутах от самого Пафоса, на удаленни от других застроек, располагает
собственным пляжем, левый народ здесь не ходит – что выгодно отличает его от всех
остальных, даже таких же пятизвездных, находящихся непосредственно в городе, в местах
массовой застройки, в которой сосредоточено общаковское развлекалово – карусельки,
дэнсинги под открытым небом, гадюшники с пластиковой посудой и прочая шаурма.
Обычные пятизвездные номера здесь – самые дешевые, Элизиум рассчитан на публику
выше среднего, которая может позволить себе двухэтажные номера с собственным садом
и бассейном, королевские апартаменты, традиционные киприотские мезонеты,
разнообразные сьюты или же отдельную виллу.
Андрей взял делюкс с видом на море (когда был здесь шесть лет назад с Мариам, у них
был такой же делюкс, но с видом на внутреннюю территорию, впрочем море тоже было
видно, но в отдалении, зато хорошо просматривался амфитеатр, фонтаны и каскады). Что
ни говори, видеть открытое море гораздо приятнее, чем двор и стены.
Таня наслаждалась – Андрей неотлучно находился рядом, никуда не торопился и не
звонил по делам. Первый день они бродили по отелю и прилегающей территории,
купались, просто сидели на террасе. Машину взяли на второй день – Рено Меган Кабрио с
откидным верхом. У Андрея уже была сноровка, а Тане пришлось привыкать к правому
рулю и правостороннему движению.
Ему хотелось сразу распланировать поездки и он спросил, где бы ей хотелось побывать.
Она искренне удивилась: «Зачем?» Всё, что нужно – есть на месте.
- Ну, Египет, Израиль, Иордания? – предложил он.
Она равнодушно пожала плечами – имело бы смысл, если бы они поселились тут на год, а
за неделю им даже не освоить всё, чем располагает отель. Но Андрею хотелось показать,
что помимо роскошного Элизиума, на Кипре есть другая сторона – тёмная: многолюдный,
жужжащий по ночам Лимассол; Никосия, наполненная гвалтом мечетей, доносящимся с
турецкой стороны; красивый но не оборудованный пляж Афродиты и многие другие
малоприятные моменты. Съездили (раз взяли напрокат машину – надо же куда-то ездить)
и в столицу, и в Лимассол, и просто покатались по острову, любуясь красотами.
Андрей хотел съездить в Израиль, но земля обетованная была на тот момент закрыта для
посещений туристов из-за местных беспорядков. Отправились в Египет – на лайнере из
порта Лимассола. Он отплывал в семь вечера, время в пути – двенадцать часов. Эта
поездка стала настоящим разочарованием. Андрей чертыхался – прибыв в рай, ты за свои
же деньги добровольно устраиваешь себе ад. Круизный лайнер (был тот же самый с
громким названием Princess Cypriana), казавшийся шесть лет назад верхом шика, теперь
мог порадовать разве только крестьянина дешевым блеском, низкопробными шоу и
отвратительной едой. Испорченным оказался даже момент, который, казалось, ничем
невозможно испортить – добравшись до каюты, разделись, легли в постель и занялись
любовью, и в самый кульминационный момент ввалилась горничная, открыв дверь своим
ключом и, что интересно, не сразу сообразила, что надо бы выйти, а некоторое время
стояла, уставившись на заинтересовавшее её зрелище. Непонятно, что ей было нужно
ночью в каюте, из-за тонкой двери которой доносятся характерные звуки – а может
именно это она и хотела увидеть.
Порт-Саид, куда приплыли утром, поразил своей нищетой. Несколько метров от пункта
таможенного досмотра до автобуса дошли, яростно отбиваясь от попрошаек и торговцев
сувенирами, которые набрасывались на туристов, будто находятся на грани голодной
смерти. Колонну автобусов сопровождали джипы-пикапы, в кузовах которых сидели
автоматчики. Это настораживало – видимо, в этой стране не всё благополучно. Для
беспрепятственного проезда движение в городе перекрыли, в России такие почести
предоставляются только президентскому кортежу; полицейские дежурили вдоль дорог, а
местные черномазые удивленно глазели на проезжающие автобусы. Порт-Саид
представляет собой огромную мусорную свалку, – ничего общего с городом, пригодным
для проживания людей. Неудивительно, что власти вынуждены прибегнуть к
вооруженной охране туристов.
Во время долгой дороги через пустыню и вдоль Суэцкого канала экскурсовод развлекала
рассказами о местной культуре. Египет, оказывается, страна оголтелого матриархата и
оплот феминизма. Закон не просто защищает женщину – эта защита сильно смахивает на
дискриминацию мужчин. Мужчины могут вступать в брак не только если имеют работу и
могут содержать семью, – они обязаны иметь на счету сумму, которой достаточно, чтобы
безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. Жена может развестись, просто если
заподозрила мужа в измене, ей не нужно собирать улики, и муж по суду обязан ей
выплатить солидную компенсацию, даже если у них нет детей. И так далее. Поэтому
египтяне женятся поздно, лет в сорок, когда накопят достаточно средств, а до этого
бесплатно трахают русских туристок.
В Каире, куда прибыли после изнурительной поездки, в полной мере насладились
помоечными красотами – целые поселения, где народ живет в картонных коробках;
кладбище, на котором в склепах и среди могил обитает миллион человек (население
Волгограда!), грязный Нил, и так далее.
Пирамиды, одно из чудес света, конечная цель путешествия, ради которой предпринята
поездка, – оказались одним из самых сильных разочарований. На осмотр было отведено
45 минут, но Андрей с Таней выдержали минут двадцать на улице, на 60-градусной жаре,
способной расплавить силиконовые имплантаты в ягодицах. Несколько фотографий на
фоне пирамид и сфинкса – и в автобус. Тем более что Таня, на которой были шорты и
короткий топ, подверглась атаке местных спермотоксикозных бедуинов, – несмотря на то,
что Андрей находился рядом. Одного, пытавшегося дотронуться до неё, он чуть не
ударил. Ну а отборный русский мат, изрыгаемый им, местные верблюдоёбы надолго
запомнят.
Они не угомонились даже когда Андрей с Таней забрались в автобус. Она, сидя у окна,
задрав ноги, принялась отирать от пыли ступни влажными гигиеническими салфетками.
Тщательно, сантиметр за сантиметром – пятку, щиколотки, свод стопы, пальцы…
Обезумевшие бедуины снаружи отчаянно жестикулировали, гортанно вопили и стучали
ладонями по стеклу. Таня помахала им использованной салфеткой, они, казалось, сейчас
перевернут автобус.
- Может, выйдешь устроишь аукцион, продашь им салфетку, – предложила она. – Они
найдут ей применение.
- Прекрати, – строго ответил Андрей и сделал ей знак – мол, давай поменяемся местами.
Она пересела на его место, он – на её, и повернулся спиной к окну, загораживая обзор:
- Зачем ты это делаешь? Знаешь ведь, что я не люблю этот твой эксгибиционизм.
Ненавижу когда пялятся на то, что мне принадлежит.
Она безропотно пообещала надевать просторные брюки и закрытую обувь.
Последовавшую за этим экскурсию в Исторический музей с осмотром мумий еле вынесли,
а в Музей папируса и прочие сувенирные лавки даже не выходили. Всё то же самое,
причём гораздо дешевле можно приобрести в магазине отеля или даже в Волгограде – в
любом сувенирном магазине.
- Какая-то кладбищенская культура, культ смерти, – сделал вывод Андрей. – Ты только
посмотри: всё, абсолютно всё в этой стране связано с похоронами, смертью и
потусторонним миром. Пирамиды, гробницы, надгробия, мумии, загробные миры и
прочий мумифицированный замогильный эротизм.
Обратная дорога казалась нескончаемой. Несмотря на кондиционер, в автобусе было
душно, сиденья неудобные – не поспишь.
Еда в ресторане лайнера (более походившем на советский буфет) показалась
божественной, еще бы, со вчерашнего вечера не ели и не пили – экскурсовод
предупредила, что выданный в автобусе паёк несъедобный и воду, во избежание
отравления, желательно не пить.
Стоило, конечно же, проехаться по всем местам, дабы убедиться, что роскошный номер
отеля Элизиум лучше, чем тесная каюта-каморка на лайнере, рестораны Элизиума лучше,
чем придорожные тошниловки, бассейны и оборудованный пляж лучше, чем каменистый
берег, шоу в Элизиуме – лучше чем дискотека 80-х в ночном клубе Arsinoe в Лимассоле,
автомобильная прогулка в открытом Меган Кабрио – чем поездка в душном автобусе по
пустыне, ну а бикини-дефиле по территории Элизиума – приятнее и безопаснее, чем
лихорадка вокруг пирамид.
Что касается питания – кухня Элизиума выше всяких похвал. Ей уделяется особое
внимание, это важнейший элемент пребывания в отеле. Шесть ресторанов предлагают
гостям восхитительные гастрономические изыски, а также аппетитное здоровое питание с
использованием местных ингредиентов. На кухни ресторанов поставляются свежие овощи
и травы, выращенные фермерами на землях, прилегающих к отелю. Никаких суррогатов,
приготовленных из собачьих потрохов в Китае, упакованных в Реутово и проданных через
пять лет после истечения срока годности.
Завтрак обычно проходил в Lemonia Piazza. Стилизованная под живописную сельскую
площадь, окруженная арками и тяжелыми деревянными балками, и мощенная желтой
плиткой, Lemonia Piazza предлагала все удовольствия чревоугодничанья под открытым
небом с видом на фонтаны и каскады.
Обедали и ужинали обычно в ресторане Mediterraneo под открытым небом всего лишь в
нескольких шагах от моря, в котором подавали блюда кипрской и средиземноморской
кухни, с открытой кухней и деревянной мебелью в народном стиле.
Андрей, сдержанный на словах (Таня требовала громких признаний в любви, он
отшучивался, что возвышенные чувства прячет в своем опаленном сердце), благодаря
питанию, насыщенному афродизиаками, средиземноморскому воздуху, который сам по
себе афродизиак, общей расслабленной атмосфере, а возможно благодаря всем этим
факторам ставил один секс-рекорд за другим (по количеству и продолжительности
любовных актов за день). Каждый выход неизбежно сопровождался жаркими объятиями и
стремительным соитием – на пляже, в фитнес-зале, на террасе и даже в уборной комнате
ресторана. Вожделение подступало внезапно – во время купания, прогулки,
автомобильной поездки, спортивных упражений, еды или посещения часовни либо
осмотра достопримечательностей – накрывало полностью и с ним невозможно было
совладать, найти силы добраться до номера, чтобы там со всеми удобствами сочетаться в
несказанном порыве любви, даже если до апартаментов оставался всего один лестничный
пролёт. Занятный случай произошёл в ресторане Epicurean, интерьер которого впечатлял
каменными арками и французскими окнами до пола, открывающими бескрайний вид на
сады и водоёмы. То, что Таня расстегнула Андрею ширинку прямо за столом, а он задрал
её и без того коротенькую юбочку – это не в счет. Пришлось воспользоваться туалетом. И
несмотря на то, что в роскошной уборной были все удобства, в том числе кушетка,
любовью занимались стоя, в позе возбужденной цапли. По идее, мужская биологически
активная жидкость, обладающая высокой адгезивностью, должна остаться внутри у
женщины и там раствориться. Однако, когда вернулись за стол, к блюдам из
средиземноморской рыбы, она у Тани вся вытекла и осталась на нежно-кремовой
бархатной обивке кресла в виде характерного пятна. Теперь никто бы не смог возразить
против того, что Андрей Разгон и Татьяна Кондаурова оставили в Элизиуме заметный
след.
Последние сутки вообще не покидали периметр сексодрома – огромной двуспальной
кровати, и даже еду с напитками заказывали в номер.
Андрей, хоть и не очень-то понимавший куда движется, всю жизнь стремился добраться
до пункта назначения как можно быстрее. Очертания это пункта стали предельно ясны на
Кипре. Это и был тот самый пункт – то самое, ради чего стоит жить. Ради счастливых
мгновений, которые пережил вместе с Таней, подобной спелому гранату и расцветающей
лилии. Так что если и придется когда-то умереть, то это можно сделать с улыбкой на
устах, не обижаясь на бога за то, что он тебя кинул.
У него никогда не было своего дома. Их с Мариам волгоградская квартира была подарена
Ревазом на свадьбу и отремонтирована в соответствии со вкусами хозяйки. Да и как
можно назвать ДОМОМ ячейку, бокс (пусть даже просторный и комфортабельный) в
многоэтажке?! Андрей привык скитаться, он жил на съемных квартирах, в гостиницах, а
купленная им петербургская квартира на Морском Фасаде (жилой комплекс на
Васильевском острове) еще не была сдана. И где бы он ни находился, в каких бы
комфортных условиях ни был, с кем бы ни проводил время, даже в лучшие моменты своей
жизни чувствовал, что часть его рыщет где-то очень далеко. И только здесь, в Элизиуме,
ему удалось собрать все свои части воедино.
Он много мечтал о доме, построенном в каком-нибудь райском уголке, рисовал в своем
воображении наружную отделку и интерьер, а здесь в Элизиуме своими глазами увидел,
как всё это должно выглядеть. А лучше всего – ничего не строить, а жить здесь, всё давно
придумано и построено. Мы прибыли в рай, у нас всё есть. Главное, чтобы была
необременительная умственная работа, позволяющая оплачивать счета.