Их имена в полутьме серебристой

Шевченко Виталий Иванович
В бункере было тихо, только где-то капала вода. Опять этот Мушастиков забыл закрыть кран.
В стороне у стены зыбко светился кран. Обычное дежурство, но сегодня оно почему-то тянется долго. Полистал контрольный журнал. Все в порядке, все записи на месте. Пора бы уже и смене прийти. Проголодался, значит сейчас будут.
Вспомнил, как на первом году службы на учениях в колонне потеряли пробку от цистерны, которая герметически закрывала жидкое топливо для ракет, и пока они искали ее в дорожной грязи, их лейтенант закрыл рукой в перчатке отверстие.
Наконец нашли, завинтили. А когда вернулись в часть, их встречал сам “батя”, командир полка.
- Володичка, - сказал он лейтенанту, - как же ты так, а?
Тот стоял перед ним и молчал, только сконфуженно улыбался. Его сразу отправили в госпиталь, отрезали руку, а через месяц  он умер.
На ребят это так подействовало, что первое время они ходили, как в воду опущенные.
- Он вас всех спас, - вздохнул на занятиях по материальной части их командир роты, смуглый азербайджанец с труднопроизносимой фамилией Алиовсадзаде.
Экран неожиданно вспыхнул, потом погас, вновь зажегся и на нем в разные стороны забегали, мигая, фиолетовые огоньки, не предусмотренные никакими инструкциями.
Он почувствовал, как у него зашевелись волосы на голове.
Там, наверху, на земле, что-то происходило. А здесь по-прежнему где-то капала вода и не приходила смена.
За его спиной тихо, с натугой, открылась тяжелая дверь в бункер. Он оглянулся и замер. На пороге стоял их лейтенант. Свободный рукав гимнастерки мягко стелился в карман френча.
- Испугался? - спросил лейтенант.
Он машинально кивнул, продолжая смотреть на своего командира.
- Мушастикова нету? - уточнил лейтенант, осматривая бункер.
- Нет, - ответил он, - должен сейчас заступить на дежурство.
- Тогда придется вам, - непонятно сказал лейтенант.
- Что... придется? - дрогнул голос у него.
- Выйти наружу и включить аварийную систему защиты.
А на экране продолжали плясать разноцветные огоньки, совсем ошалевшие от неожиданной свободы.
- Почему я? Всегда я! - хотел было сказать он, но посмотрев на пустой рукав лейтенанта, сдержался.
Машинально переложил с места на место теперь уже никому не нужный контрольный журнал.
- Сережа, - сказал где-то рядом лейтенант, - надо идти.
Местность вокруг ракетной шахты была неузнаваема. До самого горизонта виднелась черная, без единого зеленого листика, земля. Деревья, которые раньше густо росли неподалеку, были по самую верхушку каким-то великаном задвинуты в землю. На этом месте, где обычно стояла дежурная машина, лежал приплюснутый в лист бесформенный кусок металла. А от волейбольной площадки, где они в свободное от дежурства время перекидывались мячом, только подымался к небу слабый дымок. Фиолетовое небо навалилось на самую землю с такой силой, что, казалось, еще секунда - и оно расплющит ее.
- Господи! - сказал он, - а где ребята?
Уже десять минут, как его не было на свете.
Последним из их взвода умер Мушастиков, через шесть лет после демобилизации. Звали его, кажется, Вадиком...