СТРАННЫЕ ГАСТРОЛИ.
(Из Записок пожилого человека)
Мало приятного сидеть в холодном стеклянном здании аэропорта в ожидании отложненного рейса и , в буквальном смысле, ''ждать у моря погоды''!
Маленький скушный симферопольский аэропорт не располагал к безмятежному настроению, после того, как ты провел ночь в автобусе, который вез тебя ''в никуда''!Но я сидел, улыбаясь, прокручивая в памяти недавние события, и сочинял в уме рассказ, под названием: ''Как мы ездили на ''Большие гастроли''.
Еще каких-то пятьдесят четыре часа и сорок минут назад я сидел в окружении таких же лоботрясов, как я, то есть, молодых специалистов в области энергетики, (которых наше любимое сердобольное ведомство, видимо, испытывая чувство глубокой вины за нашу скромную зарплату, или , может быть, из каких то других гуманитарных соображений, послало на курсы повышения квалификации в столицу будущей ''незалежной'' Украины, мать русских городов, стольный град Киев), и скучал на лекции какого-то ''спеца'', из тех, что и не собирались открывать для нас что-то новое, но для которых это занятие было способом дополнительного приработка. Что касается нас, то это была отличная возможность вкусить столичной жизни с театрами, концертами, музеями, и прочими, не доступными в наших провинциях развлечениями.Под монотонное бормотание преподавателя я предавался мечтаниям, как я проведу вечер в эту пятницу. Из грез моих меня выдернула секретарь курсов, поманив таинственно пальцем из аудитории. ''Вас срочно к телефону!''- заинтригованно сказала она,- '' Говорят, жизненно необходимо!''
Я терпеть не могу срочных звонков. Как правило, они приносят какие-то неприятности, требующие немедленных телодвижений, что далеко не в моем характере…Я еще могу преуспеть, играя в шахматы в блицтурнире, но не в житеиских ситуациях, когда нужно куда-то бежать, кого-то просить, что-то решать, что при моей природной стеснительности требует от меня невероятных усилий! Поэтому, я взял трубку с легкой тревогой, и успокоился лишь, услышав голос Акалаича, режиссера народного театра Областного Дома Учителя, в котором я имел удовольствие ''лицидействовать''в свободное от работы время.
Это были времена знаменитой ''Хрущевской оттепели'' с повальным увлечением самодеятельными театрами, настолько популярными среди молодежи, что партийная пресса не на шутку обсуждала тему возможного вытеснения театров профессиональных самодеятельными, полагая, что нечего тратить государственные деньги на строптивые и коварные профессиональные театры, то и дело норовящие свернуть кукиш в кармане идеологическому руководству страны. То ли дело, актеры ''от станка''! Им бы лишь себя показать, свой талант продемонстрировать в области искусства! ( Точно по Маяковскому: ''Землю попашем, попишем стихи..'') В моем родном Симферополе самодеятельные театры росли, как грибы после дождя, их было не то семь, не то восемь, при каждом ведомственном клубе, все они соревновались друг с другом, но Дом Учителя был вне конкуренции.
Руководил им Владимир Николаевич Хребтов, уникальный для самодеятельного театра режиссер, тонко чувствующий природу человека, подавшегося в «актеры»: он умел вовлечь его в процесс работы над спектаклем, удивительно точно используя его данные, и вокруг Хребтова, которого мы любовно звали «Акалаичем», собралась дружная талантливая команда непрофессионалов, которая, тем не менее, могла показать спектакль на высоком профессиональном уровне! На сцене Дома Учителя шли крупные постановки масштабного плана, классика русская, классика советская, классика зарубежная, что другим самодеятельным коллективам было не под силу…
И когда я вернулся в свой родной город после окончания института, с моей недолгой практикой выступлений в студентческих ''капустниках'', я и не помышлял приблизиться к порогу такого именитого коллектива. Я видел несколько спектаклей, и был потрясен:
'' Рядовые советские труженики,- как писала пресса, - как по мановению волшебной палочки преображались, приобретали совершенно неожиданный облик, превращаясь в любимых зрителем героев известных всему миру пьес''. Я уже знал по именам ведущих актеров, вычитывая из программок и афиш исполнителей главных действующих лиц: вальяжный, величавый Владимир Бомар, (руководитель кружка в Доме юных техников), ослепительная Лена Асеева,( учительница младших классов), зажигательная Ростислава Волкова (тоже преподватель), уморительный Юрий Семашин (инженер-конструктор), неотразимый Анатолий Михайлевич (слесарь машзавода). Я специально подчеркиваю их рабочие профессии, потому что для меня они были Актерами высшей категории, Небожителями! Мне ли равняться с ними! Робел я невероятно, и, читая объявление о приеме новых актеров в Народный Театр Дома Учителя, мечтал попробовать себя, но…не решался!
Подвинул меня на этот ''подвиг'' младший брат моего студенческого друга. ''Да что там!''- сказал он мне,- ''Идем на пробы, что нам, корову проигрывать?''
Корову - не корову, а шлепаться мордой в грязь я, ой ,как не хотел!! Театром я «болел» с детства. Жил я в доме, в переулке. Который назывался Театральным, потому, что примыкал к Крымскому драмтеатру, где некогда (до революции) играла на сцене моя бабушка, наряду с такими, в последствии Великими актерами, как Михаил Царев, Фаина Раневская (с которой бабушка дружила), начинал там и Исаак Дунаевский!. Не удивительно, что и меня тянуло на сцену со школьной скамьи, и я сыграл несколько ролей в школьных постановках.
А учась в Одессе, я приобрел даже какое-то имя среди СТЭМ (студенческих театров эстрадных миниатюр), где мы с моим другом Генкой Черныхом исполняли диалоги собственного сочинения, которые имели приличные отзывы в студенческой среде.
Но то-эстрада! А здесь,- другое дело, здесь ДРАМА, высокое искусство, перед драмой я благоговел и робел, по черному!А попробовать хотелось! Поэтому, я подошел к предстоящему просмотру со всей серьезностью. В школьные годы меня потрясло исполнение одним из моих однокашников монолога Скупого Рыцаря из ''Маленьких трагедий'' Пушкина, и я взялся за работу над этим шедвром. Никогда больше в жизни не испытывал я таких творческих мук, вчитываясь в замечательные пушкинские строки, подбирая интонации, строя мизансцены, придумывая каждый жест, тем более, что все я ''сдирал'' с киноэкрана, вспоминая, как это делали великие актеры. Это напоминало состязание Людоедки Эллочки с калифорнийской мадам-миллионершей из ''12 стульев'' моих любимых Ильфа и Петрова, но готовился я очень усердно!
Решив, наконец, что большего, чем есть, мне сделать не удастся, в один прекрасный вечер я поднялся по крутой мраморной лестнице в полутемный зрительный зал Дома Учителя. На слабо освещенной сцене невысокий полноватый человек в рабочем комбинезоне что-то кроил портняжьими ножницами из куска материи, склонившись над широким столом .''Закройщик из Торжка'',-вылезло в памяти название довоенного фильма. ''Здрасте!- обратился я к нему,- А где можно найти главного режиссера?'' Закройщик взглянул на меня поверх очков, чудом держащихся у него на носу, и спросил: ''Вас как зовут, юноша?''Я растерялся…Домашние звали меня Валей, хотя по документам я был Валерий, до отчества мне еще предстояло дожить, но тут я не удержался и представился: ''Валерий Дмитриевич!'' Мой ответ произвел неожиданное действие. Мой визави выпрямился, насколько позволил его рост, чуть ли не привстав на цыпочки, вскинул голову чуть набок, поджал губы, от чего его нос заострился, и вперил в меня взгляд, полный неподдельного интереса. Но именно в эту минуту из глубины зала раздался женский голос:''Владимир Николаевич, вас Мангуби просит зайти!'' ''Извини, Валера!''- проговорил Владимир Николаевич, рванулся на голос какой-то плавающей походкой, на ходу подхватил меня в полуобъятье левой рукой и повел к выходу. ''Ты приходи завтра к семи, соберется художественный совет , там весь генералитет будет, познакомишься!'' Я покинул здание, полный ожидания завтрашнего вечера.
К семи,так к семи! Я подошел к входу Дома Учителя чуть раньше, выждал паузу, и поднялся с третьим сигналом радиомаяка. У входа в зрительный зал я нос к носу столкнулся с давним знакомым, Толей Михайлевичем, мы с ним заканчивали одну школу, и еще в ее стенах он для меня был корифеем сцены.
_О,ты тоже сюда?-воскликнул он, узнав меня. Я смущенно признался, что, вот, хотел бы поговорить с режиссером.
- Так вон же он, сидит во главе стола! Сегодня просмотр желающих к нам в труппу!
И Толя мне показал на ярко освещенную дверь в дальнюю комнату, за которой виднелся стол, покрытый каким-то материалом, а за ним несколько человек, что-то вроде приемной комиссии. В центре группы я увидел моего недавнего знакомца, ''Закройщика из Торжка''. Толя подхватил меня под руку и повел к двери, из которой выскочила какая-то распаренная девица, с явно огорченным выражением лица.
- Акалаич!-пробасил Толя,- Вот тут один юноша хочет попробоваться!
Сильно покраснев от волнения, я представился.
- А мы знакомы!- сказал Акалаич, - Что-нибудь почитай нам, Валера!
Собрав всю свою волю в кулак, я приблизился к столу, плохо соображая, кто еще за ним сидит, поднял повыше подбородок и объявил:
- Александр Сергеевич Пушкин! Монолог Скупого Рыцаря из ''Маленьких трагедий''…
Мне показалось, что сидящие за столом переглянулись друг с другом
- Пожалуйста, пожалуйста! - сказал Акалаич.
В старательно отрепетированной позе, изображающей, как мне казалось, пожилого человека с фонарем в руках, я сделал несколько шагов, как бы под низкими сводами подвала, и дребезжащим голосом начал:
''Как молодой повеса ждет свиданья
С какой-нибудь красавицей лукавой,
-тут я хихикнул, по роли,-
''…Иль дурой им обманутой, так я….''
- Владимир Николаич, достаточно, наверно? - вдруг прервала меня полноватая женщина, сидевшая слева от Акалаича.
Я растерянно остановился…Глаза у режиссера тоже выразили некоторое сомнение, с которым он мгновенно справился.
-Да, Валера, спасибо, завтра в семь приходи на репетицию!
Вот те на!! Вроде бы, я принят, и должен быть доволен… Но огорчению моему не было предела: столько сил потрачено, а мой монолог не захотели слушать!
…Я еще не знал, что с этой минуты Дом Учителя станет для меня вторым домом на многие годы, что здесь я найду свою любовь, найду очень дорогих и близких друзей, радость творчества, грусть потерь, что на другой же день непревзойденный мастер постановок спектаклей с актерами ''из народа'', Владимир Николаевич ("Акалаич'') Хребтов воткнет меня на исполнение заглавной роли Сережки, в спектакле ''Сережка с Малой Бронной'', и я стану вровень с теми, на которых до сих пор взирал с обожанием снизу вверх. И что начинается дивная жизнь с репетициями, читками, прогонами, премьерами, банкетами, тусовками, междусобойчиками, и всей прочей прелестью, которой насыщена жизнь театра, пусть даже Народного. Ничего этого я еще не знал, и брел домой, мотая головой от досады, с одной мыслью: ''…Не стали слушать Монолога!!''
….Я так увлекся воспоминаниями, что чуть было, не пропустил объявление о начале посадки на Киев. Слава Богу, если сейчас полетим, есть шанс добраться до общежития курсов до полуночи. Очень не хотелось бы будить дежурную! ''Дурацкая поездка!''-думал я, устраиваясь поудобнее в кресле самолета. Чуяло мое сердце, не надо было соглашаться на уговоры Акалаича. Но он и мертвого встать убедит! Талантливый педагог, он умел подобрать ключ к сердцу самого капризного члена нашего коллектива. Как он стенал, как умолял! ''Валера! Такой случай! Представляешь, Дворец Культуры колхоза ''Дружба народов'', все 600 мест закуплены, а без тебя спектакля нет! Ну, некем тебя заменить! Все великие актеры ездят на съемки туда-сюда, билеты на рейс мы оплачиваем, в понедельник ты будешь на занятиях!'' Очень меня убедило причисление к ''Великим актерам''!
Да и колхоз "Дружба Народов" мне был знаком. Его центральная усадьба, по тогдашним меркам, была элитным населенным пунктом с великолепным Дворцом Культуры, многоэтажными домами, и даже заасфальтированными улицами центра, что для сельской местности Крыма было роскошью!
Ладно, подумал, искусство требует жертв!
Хотя, положа руку на сердце, чего там лукавить! Нравились мне выездные спектакли! Новые впечатления, благодарный зритель, а сколько приключений, сколько историй!
Я впомнил один забавный эпизод …Тоже выезжали в гости к работникам Бахчисарайской обсерватории, в горы, в потрясающей красоты места, культурная публика, вдали от цивилизации, ждала наш спектакль ''Доктор философии'' с нетерпением! А один из главных исполнителей к отъезду не пришел. Уговорили Юру Семашина, добрейшего парня, сыграть под суфлера замену. С твоим талантом , Юра, что тебе стоит просмотреть роль в пути, а там поможем! Ну, это был номер! Смертельный! Хорошо, что играли комедию! Выручило то, что исполнять Юре пришлось человека, попавшего в ситуацию, где он плохо соображает, что происходит вокруг... Юра ходил по сцене, как лунатик, подталкиваемый партнерами в нужные точки мизансцен чуть ли не кулаками, текст суфлировали все, кто во что горазд, при этом и на сцене, и за кулисами все давились от смеха. Но! Но и публика тоже умирала от хохота! Юра делал все так уморительно, что в зрительном зале и не заподозрили, что идет полная отсебятина, приняли все за чистую монету. Все, кроме самого Юры, страдал он после этого невыносимо! Такое, говорил, позорище!
А когда вывозили спектакль «День рождения Терезы» Мдивани, из жизни революционной Кубы, показывать кубинцам, что учились в Джанкойском училище сельской механизации!?.. Это же был полет высшего пилотажа, -показывать сюжет из жизни героев кубинской революции самим ''героям'', принцам испанской крови, потомкам африканских рабов. Чушь собачья! Но как мы отплясывали румбу с «принцами» после спектакля!!! А как объели Джанкойский привокзальный ресторан!
…Я улыбнулся, впоминая этот курьез. Мы сидели в пустом зале ресторана, долго ковыряясь в меню, прежде, чем рискнуть сделать заказ, приличествующий нашему кошельку. Наконец, дерзнули на Вино Биле Мицне ( по рубь ноль семь), и на салат из редьки (по пять коп. порция)
. Закуска кончилась раньше, чем выпивка, попросили повторить… Обнаружили, что закуска отлично сочетается с выпивкой, повторили заказ на то и другое…На пятый раз подошел смущенный официант, признавшись, что мы уничтожили их недельный запас редьки. Опозорив ресторан, мы удалились нетвердой походкой, но с гордо поднятой головою!…
…Нет, не долго я сопротивлялся уговорам Акалаича. Мигом помчался в аэропорт, прилетел, и едва успел привести себя в порядок, как уже через пару часов погрузились мы в автобус и отправились на Большие гастроли! Езды -не более часа, все в прекрасном настроении, смех, шутки, приколы, все как обычно! Староста нашей труппы, та самая женщина, которая решила так быстро мою судьбу на просмотре, Слава Волкова, заговорщески понизив голос, сообщала о возможном угощении после спектакля хорошим ужином , знающие люди сказали, что председатель колхоза -человек щедрый и радушный! ( У всех потекли слюнки!) В задних рядах в окружении девушек Юра Семашин травил какие-то байки, девицы умирали от смеха. В углу, где сидели корифеи ( Бомар и Михайлевич), шел разговор о сравнительных качествах спиртных напитков Крымских винных заводов. Ничто не предвещало каких- либо потрясений. Но...
...Черт дернул шофера поверить старому дорожному знаку, и свернуть с дороги к клубу ''напрямую''! На каком-то проулке автобус ухнул куда-то вниз и …завяз!
Вот когда я понял, что Гоголь подразумевал под Миргородской лужей! В центре села колхоза-миллионера, славившегося многоэтажной застройкой и настоящими городскими тротуарами, наш автобус влез в какую-то жижу по оси колес! Сдвинуть с места его было невозможно никакими силами! Мужчины месили ногами грязь, подкладывая под колеса все, что только находили вокруг, - безрезультатно! Кто-то сбегал в деревню, пригнали трактор. После нескольких попыток сдернуть наш автобус с места, трактор благополучно застрял в луже сам. Настроение в салоне падало со скоростью захода солнца. Всколоченный Акалаич с безумными глазами , то бегал по проходу автобуса, трагически заламывая руки и причитая: "Какой ужас! Какой ужас!", то выскакивал прямо в грязь, пытаясь безуспешно руководить спасательными работами. Женский состав погрустнел и замолчал... Время шло, и стало ясно, что спектакль сорван! Как уж там спектакль, самим бы выбраться из лужи подобру-поздорову!
Стемнело. Надвигалась ночь. Маячила перспектива ночевать в болоте! Хорошо, что в коллективе всегда был ''неприкосновенный запас спиртного''! С бутылками наперевес мы выскочили на трассу, и сумели остановить своим спиртовым'' автостопом'' тяжелый груженный самосвал с лебедкой. Гужом, оставив самосвал далеко на сухом месте (Опыт!), и зацепив тросом трактор, в три мотора мы вылезли из предательского капкана далеко за полночь! Домой добрались на рассвете, а, с утра я торчал в аэропорту!... Чудная поездка!
...Ну, вот, наконец, мы в воздухе! Все хорошо, что хорошо кончается! Как и эти
бесславные Большие гастроли. Да-а!.. Впервые, за всю свою многолетнюю историю, непревзойденный в Крыму Народный Театр Дома Учителя, краса и гордость самодеятельной сцены, как говорится, ''сел в лужу''!
Но!! В буквальном смысле слова! Что простительно...
* * *