У Вадима опять случились перемены, он начал уже один ходить по домам, предлагая услуги этой компании. Были ломки в том плане, что язык он знал плохо, и до конца не знал всех игроков на рынке услуг того, что предлагал он. Не знал многих нюансов, которые были связаны с работой. Не всем людям можно было предложить это, были ограничения. Плюс плохое знание языка для такой деятельности, сделали свое дело. Он не заключил ни одного договора, хотя несколько раз был уже на волосок от заключения. И однажды, прямо с очередного дома, он развернулся, поехал в фирму, забрал свою сумку и больше там не появлялся.
С тех пор он работал на временных работах и официантом в ресторанах, и работником в отелях, но на самом деле, ни на минуту не покидало желание заниматься бизнесом, для того, чтобы стать независимым, а не работать для того, чтобы оплачивать счета.
Со временем, он перебрался в нормальное жилье, крохотную комнату, подобно которой он снимал сначала. Дела улучшались, но в гору не шли, так как сначала он терял, пытаясь вложить те крохотные запасы, которые откладывал сначала. С Азой все шло не просто по нарастающей, отношения были крепче с каждым днем. Невозможно было представить, что когда-то они могли не знать о существовании друг друга. Не было никаких сомнений в том, что теперь они навсегда будут вместе, даже если придется для этого подождать какое-то время, и даже если это время долгое. Они не просто мечтали быть вместе, или о том, что когда-то будут вместе. Они уже были вместе и жили эту совместную жизнь так, как умели, на что были только способны их сердца. Конечно же, уже давно наметили момент, когда встретятся. По понятным причинам, все зависело от средств, сначала решили, что увидятся на несколько дней, и потом уже составят план дальнейших действий. До того момента уже оставалось не так много времени. Точную дату не знали, но время уже неумолимо приближалось, договорились они, что Аза прилетит к нему.
Однажды, Вадим шел по городу, и увидел на витрине мягкую игрушку, зверька, который похож на медвежонка, Вадим остановился возле него, вспомнив, что в театре Азу, за глаза многие называли медвежонком, так как она вела консервативную политику, и не любила ничего менять в театре. Ее многие стали называть неповоротливым медвежонком. Этот медвежонок такими живыми глазами смотрел на Вадима с витрины, что Вадим остановился возле него, минуту они разглядывали друг друга, а потом Вадим зашел внутрь магазина, и купил эту игрушку, через день он уже отправил его по почте, успев показать его по видеосвязи. Через несколько дней он увидел этого медвежонка в том месте, где уже привык видеть Азу, на ее тумбочке возле кровати.
Аза играла в театре все также, она ничего не хотела менять, Аза не любила увольнять, не любила принимать новых актеров. Будучи человеком мудрым, она старалась вести себя так, чтобы больше следить за тем, как в театре было раньше, как сотнями лет управляли театром, узнавала его историю, его руководителей. Но кое-какие перестановки, все таки делать, иногда приходилось. Постепенно, она подыскивала замену себе, хотя бы на несколько дней, пока она слетает к Вадиму. Несколько месяцев назад, она приняла на работу молодую актрису, которая очень просилась к ним в театр. Актрису эту звали Зара, и она очень напоминала кого-то Азе, но кого именно, Аза, сколько не старалась, не могла вспомнить. Сначала Аза задействовала ее в новой постановке, которую они стали ставить. На репетициях эта молодая девушка, Зара, играла хорошо, очень хорошо попадая в роль, но что-то было в ней недоброе. Когда она играла роли, к ней нельзя было придраться, играла натурально и разнообразно. Но когда спектакль или репетиция заканчивался, она становилась неэмоциональная, почти не улыбалась никогда, и вела себя, будто заколдованная, смотрела в одну точку, и держалась особняком от всех. Аза все свои мысли и эмоции по этому поводу, оставляла дома. Поэтому, при принятии решении назначение на роли, думала только с профессиональной точки зрения.
Вадим постепенно стал вставать на ноги, и дела стали налаживаться. Из тех денег, что он откладывал, он начал вкладывать в некоторые проекты, и большинство денег просто прогорело сразу. Однако, кое-какие ростки все таки начали давать результаты. И он стал уже позволять себе уже немного большие суммы вкладывать, все так же работая на обычной работе, он все деньги, которые только получалось отложить, вкладывал. Шли дни, недели, и вот настал день, когда он встал утром, собрался и шел встречать свою Азу с самолета. Поэтому он решил пройти это расстояние пешком, пусть даже идти до него надо достаточно много километров. С одной стороны, они уже давно вместе, и уже привыкли друг к другу, знают друг друга настолько, что едва супруги, прожившие много лет, знают лучше. Несмотря на глубокое убеждение, что ничего не поменяется после встречи, но не мог понять, почему у него все утро трясутся руки. Вадим воспринимал это событие, как событие всей жизни, потому, что слишком велико было напряжение вокруг этого. Этот день, как ему казалось, он ждал больше сорока лет. Казалось, что это и есть начало той жизни, к которой он готовился. А при одной мысли, что он дотронется до нее, у него шли по всему телу мурашки, и замирало сердце. Ему не нужно было никакого времени для каких-то проверок. Он знал, что если она даже будет хрюкать по ночам в постели, и петь гимн своей страны при подъеме, это никак не повлияет на его отношение к ней. Все, что он хотел, это увидеть ее в аэропорту, и подойти на такое, чтобы не нужен был компьютер для того, чтобы ее увидеть.
Месяцы, предшествующие полету Азы к Вадиму позади. Примерно за месяц до полета к Вадиму, после спектакля, Аза объявила всем о своем решении, чтобы это никому не было неожиданностью. После чего зашла за сумкой к себе в кабинет, и стала торопиться к дочери и Вадиму в интернете. Выходя из кабинета, она чуть не столкнулась с той самой Зарой, которая настолько тихо подошла к двери, что Аза не слышала.
- Аза Кареновна, глядя в одну точку мимо Азы, сказала Зара. И тут опять она показалась настолько на кого-то похожа, что Аза чуть не вспомнила, ведь это было такое запоминающееся лицо.
- у нас с тобой не такая большая разница в возрасте, сказала, приглашая Зару к себе в кабинет, Аза. Поэтому, зови меня просто Аза, иначе я чувствую себя слишком представительной. Аза немного уставшая, села на свое кресло.
- Это раз, продолжала она. Ты только пришла к нам в театр, но все у нас равны, несмотря на выслугу лет. Если мы будем себя вести, как начальники и подчиненные, то я уволюсь отсюда. Зара, я ведь совсем о тебе ничего не знаю. Проходи, не стой в дверях. Зара очень тихо подошла и села в кресло, но не расслабившись, спину держа прямо, как карандаш.
- Мне очень нужна роль мамы Елизаветы, на время пока вас не будет.
Аза, уставши, думала о чем-то своем, - почему, Зара, ты ведь не в таком возрасте, тебя каждый вечер, как меня, надо будет старить, гримировать. Впрочем, если ты так хочешь, я как раз собиралась найти замену. Хорошо, через неделю будем проходить роль.
За два дня до вылета, зазвонил домашний телефон, Аза взяла трубку
- ало,
В трубке молчание. И через паузу
- я звоню… я звоню попрощаться, сразу сказал голос. Аза сразу знала голос в трубке, хоть он уже сильно изменился. Это была самая Карина, которая была с Рафиком несколько лет назад. Голос был погрубевшим, низким. И сразу чувствовалось, даже по первым словам, что ее наглость уже сильно спала, остепенилась. Но что-то зловещее, все таки было в нотках голоса.
- я звоню попрощаться, повторила она тихим голосом, медленно проговаривая каждое слово.
- ничего не понимаю, сказала Аза,
- тебе и не надо понимать. Пойми пока только то, что Рафик спивается по твоей милости. Разбила ты его. Лично у меня нет к тебе ненависти, но все должно быть завершено, такова жизнь. Голос ее был немного скрипуч, и говорила она очень медленно.
- я…??? Аза не могла от возмущения ничего сказать, но через секунду вдруг подумала, что даже рада, что все так тогда получилось, и расслабилась.
- даже я не смогла его выходить, а я седьмая по роду своему, у кого есть сильный дар магии. Мы не увидимся больше с тобой, хотя и раньше почти не виделись. Моя сестра мне помогла все сделать, она заняла твое место, мне это было важно. И тут Аза вспомнила, что Зара, которая пришла к ним в театр, как раз и похожа на эту Карину. Так это она ее сестра…
- когда я приеду…
- ты не придешь. Просто запомни пока, что Рафик - твоя вина, и все.
- что за глупости городите.
- мне не надо, чтобы ты верила мне, и понимала. В нотках Карины звучал металл. Считай это предупреждением, но ты должна закрыть счет. Рафик любил только меня, а тебя и не должно было быть вовсе. Ты разбила человека, а теперь должна разбиться сама. Прощай.
- что вы… что ты…
Карина прервала звонок, Аза поставила трубку на полку, вдруг сзади услышала звон разбитого большого зеркала. Что за чертовщина…
Стала собираться дальше, хотя уже с утра чувствовала сильное недомогание и плохой аппетит, была бледная. Глупости все это, и вспомнив, что ее ждет встреча с Вадимом, улыбнулась, и забыла об этом глупом разговоре.
Вадим дошел до аэропорта, и за час до времени прилета, уже был там. При подходе к зданию, его охватило тревожное чувство, и оно не обмануло его. В аэропорту он узнал, что самолет, в котором летела Аза, пропал с радаров как раз в то время, когда у него остановились часы.
Прошло около года. Вадим шел по мосту, запахиваясь в пальто, которое стало ему мало, потому что он потерял в весе. Ветер пронизывал, он остановился, глядя на самолет, который заходил на посадку. Немного поморщившись, он закурил сигарету, на лице появилось больше морщин, на голове больше седых волос. Лицо стало грубее, осунулось. На остановке перед мостом остановился красный двухэтажный автобус, из него вышли люди, и каждый торопился по своим делам. Вадим, безразлично и немного грустно, смотрел на них. Проводив взглядом их и самолет, пошел по мосту дальше. За мостом еще 15 минут ходу, дошел до здания.
Уже год назад это случилось, ходили слухи, что это колдовство Карины, но они так и остались слухами. Вадим понимал, как тогда, при сбое компьютера пропала связь, так и сейчас. И рано или поздно, она восстановится, и они обязательно встретятся, настанет день. Дела у него пошли лучше, доходы от вложений стали намного больше, чем зарплаты, поэтому он уже не работал на обычной работе. Он дошел до большого здания с колоннами, посмотрел на афишу, на которой красовался новенький плакат, где красивыми буквами на русском и английском языках, было написано Марк Пин. Тюрьма. Премьера. И указана дата этого дня. Он вошел внутрь здания, там уже собирались люди. К нему подошел человек, одетый в одежду святого отца русской православной церкви.
- здравствуй, отец Кирилл, как ты узнал, что сегодня премьера, сказал Вадим, слегка улыбаясь ему,
- здравствуй, Вадим. Не сложно догадаться, сын мой, ты давно у нас не был в церкви. А твои друзья мне сказали о театре, который ты организовал.
- друзья, тоже скажешь, всем раструбили, и отговаривали меня все время,
- они от любви, о тебе думали, голова садовая, сколько можно уже переживать. Время лечит, все мы там будем…
- я не переживаю, Кирилл… опять ты за свое, я уже подумал грешным делом, что ты освещать пришел,
Они обнялись, как старые, добрые друзья.
- Волнуемся мы за тебя всем приходом,
- не волнуйтесь, пошли лучше посмотрим премьеру, лицо Вадима посветлело, пошли, мой друг, пошли, я тебя познакомлю кое с кем.
Отец Кирилл грузно, чинно пошел за ним. Они прошли в зал.
- дядя Вадим! К ним подошла девочка,
- дядя Вадим, мы с дедом все утро не могли тебя найти,
- познакомься, Кирилл, это Лиза, девочка стояла, вытянувшись, словно по струнке. Глаза черные, движения мамины, будто сама Аза стояла перед ними в маленьких размерах. Они познакомились. Лиза взяла Вадима за руку, и они пошли занимать места в зале.
- дядя Вадим, ты сказал, что мама будет на нас смотреть сегодня, сказала Лиза, пристально глядя ему в глаза,
- да, я уверен в этом,
- поэтому я надела сегодня новое платье, ты думаешь ей понравится…
- конечно, Вадим грустно улыбнулся, они заняли места. Отец Кирилл занял место рядом с ними.
- Вадим, помолчав, сказал он. Ты знаешь, я добра тебе хочу, как можно любить человека, которого ты ни разу не видел. Этот тырнет это не настоящее, это бесовское все. Мне друзья твои рассказали эту историю. Может, ты бы увидел ее в жизни, и побежал бы от нее, с криками - сгинь! Вадим посмотрел на Кирилла, святой отец не шутил, он смотрел на Вадима серьезно, и даже с болью в глазах. Может походка ее была бы тебе не лицеприятна. Я не знаю, запах, да все, что угодно.
- Кирилл, мы с тобой знаем друг друга только несколько месяцев, но я скажу тебе, как другу, честно.
- скажи мне, продолжал Вадим в пол голоса, чтобы Лиза не слышала. Ты любишь бога…
- конечно, люблю, расслабленными губами, пробурчал святой отец.
- как же ты его любишь, Кирилл, ведь ты его никогда в жизни не видел. Ты не знаешь его походку, черты лица, его запах… А если бы ты его увидел, ты уверен, что не побежал бы от него с криками сгинь!
- конечно уверен, сказал святой отец, и начал понимать, о чем Вадим.
- Кирилл, вот и я уверен, и никогда больше не возвращайся к этому вопросу, иначе я заподозрю тебя в том, что ты не любишь бога. На сцену вышли актеры, и маленькая Лизина рука легла на погрубевшую руку Вадима.