Из дневников
17/I 1989 или 1990 г. Была в Музее Альбертино. Благородно-божественный Тициан, Тинторетто с фигурами, выплывающими из темноты.
Ощущение пребывания в храме, когда созерцаешь Сикстинскую Мадонну. Видение, после которого жить на грубой земле уже почти невозможно.
Ханнес проводил меня в Берлин на поезд. «Как помочь России?» - спросил он.
Германия приняла меня хорошо, спасибо ей. Я молилась Духу немецкого народа.
19/I Андреа, я, Берндт и Рональд в Китайском ресторане. Масса переперченной еды, много блюд, сплошное мясо. Мне скучно. Такая жизнь мне не нужна. Все смеются, много пьют. На потолке мелкие сияющие огоньки на фоне зелени - красиво.
Москва
23/I Меня встретил Саша, он был похож на принца.
Первый день работы в школе показал мне всю губительность нашей системы. Тугодумные, забитые дети. Над ними можно только рыдать. Эти дети с замедленным развитием в каком-то смысле.
Печаль на душе такая древняя.
Три недели выхода из ада осветили более ярко наши гнусности. Дикая страна, пожирающая своих поэтов и героев. Она сделала из меня раба и труса.
На Западе расчёт, экономия, бережливость, сухость души. Но они не рабы, они всё-таки живут. Мы же погибаем.
28/I Мой друг, превосходный пианист Володя Бунин играл у меня. У него после игры было изумительно красивое лицо. Он родной мне и - совершенно чужой. Он советовался со мной о своих делах. Он собрался уезжать совсем. Я потеряю его. Это мне снилось уже и, вероятно, сбудется.
31/I Ночевала у необыкновенной женщины Евгении Васильевны Макуни, она пригласила меня к себе. На стене её комнаты потрясающая фотография Рудольфа Штейнера с любящим взором. Глаза живые, дивные. «Вы у меня будете хорошо спать», - сказала Евгения Васильевна.
Снилась моя влюблённость в какого-то юношу, я перед ним предстаю то в рваной одежде, то ещё как-то непривлекательно. В конце сна я вижу огромное деревянное распятие.
7/II Когда в кого-нибудь вложено много сил и труда, то этот человек будет тебе особенно дорог.
Музей на Волхонке. Завораживающее значение имени художника. Нежный Гамлет Тышлера и сестра его Офелия. Ибо она похожа на него.
Утром ощущаю: во мне появляется любовь. Что мне с этим делать? Оставить для упоения собой или всё сложить к ногам Христа?
9/II Володя Бунин приезжал ко мне со своей гражданской женой Олей. Она ревнива. Я хорошо отношусь к ней. Я была печальна и молчалива. Бунин сказал мне: «Ты знаешь, что я к тебе хорошо отношусь».
Спать хочу всё время в России.
15/II Марина Цветаева была одержима каким-то духом, который толкал её на бесконечные влюблённости, дававшие ей пищу для мыслей и стихов. Всё это так знакомо, и я маленькая Марина Цветаева в какой-то степени, но я этого плена не хочу.
17/II Мой друг, большой поэт Саша Тимофеевский с женой Наташей, её дочерью Нюсей, двумя кошками Микки и Кузей и собакой Тяпой живут в Голицыно на даче у Тарковских. Горел, пылал камин, мы читали стихи. С нами была Женя Шехтер. Саша читал нам очень интересный сценарий мультфильма.
19/II Многое снилось, запомнился мужчина с глазами, полными слёз.
23/II Справляли на Пятницкой улице день рождения папы, которого физически нет с нами. Все дети его и внуки были в сборе. Моя не родная мама Татьяна Павловна всем подарила подарки - папины книги. Мне достался сборник стихов Виктора Бокова.
Мама просила меня остаться, когда все ушли. Мирно поговорили. Она стала мягче. С каждым уходящим днём она всё больше чувствует потерю папы, говорит, что у неё был хороший муж.
24/II Мне позвонил Саша Тимофеевский и сказал: «Я влюблен в Вас». Я спросила: «Когда?» Саша ответил: «Сейчас». Какая прелесть, как это мило.
1/III Письмо от Эдвина. Какая радость! Это мой друг из Германии, он абсолютно чудесный человек.
4/III Володя Бунин советовался со мной, что ему играть в Штутгарде.
11/III После игры Володи Бунина у меня, я смотрела слайды, привезённые другом Полины Володей Храмченко: Средняя Азия, Рига, Таллинн. Я спела свои песни. Атмосфера помягчела. Володя Бунин долго не уходил, долго говорили. Володя Храмченко ходит во все храмы, даже в буддийские. Везде разный Дух.
Я прочла ему Отто Вейнингера, он заинтересовался. Он сказал мне: «В тебе что-то есть, ты одарённая. Ты счастливый человек, хотя считаешь себя несчастной». Я не считаю, а ощущаю это. Слишком много было боли в прошлом, а это просто так не проходит.
В конце марта ездила в Михайловское, потом с Инарой в Ригу. Видишь море, и что-то живое входит в сердце, оно бьётся сильнее, я обратилась к Ангелу моря, поговорила с Ним. Студёный ветер, волны, шум стихии, солнце, серебряная от него дорога на море. Если у моря есть душа, то я попрощалась с ней.
Читала Анатолия Мариенгофа о Есенине, не могла оторваться. Его друг Анатолий Мариенгоф написал: «Весь его нечеловеческий темперамент... О, это мне нравиться.
11/IV «Надо участвуя в мире, не иметь к нему сочувствия», - сказал мне священник Владислав Свешников. «С Вами дело плохо», - сказал он о моих постоянных влюблённостях. Где понимание, тепло, сочувствие, человечность? Одни цитаты. У меня в голове тоже их хватает...
Как может писатель, поэт быть стиральной доской или столбом? Он художник, он трепещет, вибрирует, загорается и гаснет, и опять пылает миг или месяцы.
12/IV Йорг из Германии прислал письмо очень милое. Он вспоминает мой приезд в Йену с удовольствием. Он любит получать мои письма.
Днём я встретила поэта Олю Седакову. Она сказала: «Может быть, мы увидимся на Пасхальной неделе?» Я ответила согласием.
Цель христианства не только участие в страданиях Христа, но и преобразование мира. Смерть не может быть целью христианства. Христос больше, чем христианство. Мир велик.
Нельзя презрительно относиться к другим верованиям, нельзя выкинуть из жизни всю внецерковную музыку, поэзию, литературу, искусство. Одно время у некоторых отцов церкви была тенденция не признавать даже Пушкина. Его запрещал читать Игнатий Брянчанинов. Нельзя превратить человека в съёжившийся комочек плоти и души, который замкнут на маленьком пятачке, трясётся от ужаса, что попадёт навеки в ад, который всячески сторонится жизни.
14/IV От длительного пребывания в храме строй души смягчается.
15/IV Пасха. Коля Ларский недавно сказал мне: «Только сейчас я начинаю понимать тебя». Мы расстались с ним 6 лет назад, но иногда видимся.
19/IV Опять усилия любви к Христу надо делать, иначе теряешь Его.
21/IV С Володей Буниным мы три часа трудились, подбирая музыку к драме Мистерии Рудольфа Штейнера «Испытание души».
26/IV Ночью писала стихи экспромтом.
Птицей ночной мне опять не спать,
Крылья полночные тихо вздымать,
Плыть над Россией, над миром плыть,
Юность свою дорогую любить.
Сколько утрат, сколько встреч. И в снах
Сколько всего. Я смотрю вокруг:
Лиц неизбежных несметный круг –
Бывших и будущих. Только страх
Смерти трепещет в моих висках.
Пепел Клааса в мой груди.
Мщенье – любовью. О, свет – приди!
2/V Галя Умывакина просила меня забрать её книги из камеры хранения. Я совершила подвиг, встав в 7 утра и таща книжные килограммы. Валерий Булавин расспрашивал Галю обо мне. Но он никогда мне не пишет уже долгие годы, а мы дружили с ним.
7/V Мой день появления на свет. Вечером я была у Володи Бунина. Он поил меня чаем. Проговорили с ним 3 часа. Это неслыханно и невиданно, я его почти приручила, но мы только друзья. Он провожал меня до троллейбуса. Каким-то блатным голосом, когда мы шли дворами, сквозь зубы он сказал: «Устраивайся ТАМ на работу и вали отсюда». Он артистичен.
11/V Человек любящий имеет в себе Христа.
19/V Вчера я целовала розы. Сегодня они раскрыли свои бутоны.
23/V Три дня мы с Асей путешествовали по Вильнюсу, Каунасу, Трокаю, были в усадьбе Григория Александровича Пушкина и его жены Варвары Алексеевны.
Дом очаровательный внутри, деревянные потолки, старинные обои, мебель частично из Михайловского, стулья, кресла изготовлены итальянскими мастерами 17 века с гербами итальянских городов.
Много гуляли. Почти нет кафе. Кормят плохо. Люди на Кафедральной площади голодают в знак протеста против блокады Литвы. Ничего нельзя купить, всё продается по паспортам Литвы. Дурацкая охота за вещичками, вполне бесплодная, унизительное положение людей, которым в магазинах не дают ни грамма конфет, ни кусочка сыра.
На заборе написано: «Реформу надо сначала нАчать, а потом углУбить».
Германия
27/V Мы с Леной сестрой и Митей её сыном едем в ГДР. Андрэа нас встретила. Живём в Берлине у неё, одни в квартире, она живёт у друга.
30/V Своеобразные одежды и причёски немцев. Люди приветливы. Я легко общаюсь с продавцами. В ГДР свои проблемы.
2/VI В метро юные существа никому не уступают место. Нацисты бреют головы. Кто-то распевает гимны. Кришнаиты пляшут под звуки неприхотливых музыкальных инструментов.
3/VI Во сне я должна была куда-то везти мёртвого волка без ног. Я не взяла его с собой. Ещё я видела золотых волшебных рыбок, они таинственно трепетали в прозрачном пакете.
4/VI Не хочу жить в ГДР.
6/VI Я испытала на себе и немецкое хамство, и немецкую глупость.
Лена ничему не умеет радоваться. Андрэа нас бросила, мы одни в чужом городе. Митя привык ко мне. В нём много хорошего. У Лены часто наступает конец света. Я мыла пол, тяжело дыша, она сидела на стуле и смотрела. Я не могла, уезжая в Йену, оставить квартиру Андреи грязной.
7/VI Йорг нас встретил в Йене, накормил.
9/VI Веймар. Дом Гёте, рисунки Гёте великолепны, это рисунки гения. Могила Гёте и Шиллера.
Прибытие в деревню Партшефельд. Знакомство с изумительным человеком, его зовут Вольф, в переводе – волк. О, мой сон о волке... Сидим в ресторане и пьём пиво.
10/VI У Вольфа доброе лицо, красивый голос, он социолог, живёт в Гамбурге. Он хочет помочь ГДР, у него свой автобус в деревне, есть компьютер.
Йорг переводил мне письмо от моего друга Эдвина. «Он писал, как поэт», - сказал он мне об Эдвине. Природа в Тюрингии такова, что вызывает слёзы восхищения. Изумительно поют птицы.
Вольф в 1000 раз теплее Володи Бунина. Да простит меня мой любимый Бунин.
13/VI Вольф свободен в движеньях, у него милая улыбка, он спросил, как я спала. Я рисовала его. Он неуловимо похож на моего брата Феликса. Мама его норвежка. Вольф предложил мне поехать завтра в соседний городок. Я обалдела.
14/VI Мы ехали на его огромной машине. Я спросила, куда мне сесть – с ним или с Митей. С ним. Вокруг сияла тихая бессолнечная красота, цвели маки, возвышались горы, я была счастлива. Пять дней осталось мне жить на земле рядом с Вольфом.
Митя обнаружил потерю 10 марок, очень погрустнел. Вольф подарил ему 10 марок. Я пожала руку Вольфу, поцеловала в щеку. Щека его добра. «Ты чудо», - говорю я ему. «Почему? Я нормальный человек», - отвечает Вольф.
Его крестили в евангелической церкви. «Я атеист, но я люблю всех людей», - сказал Вольф. «Я это вижу. Я знаю тебя», - сказала я.
В книжном магазине я хотела купить сказку о двух королевских детях, но Вольф мне не позволил, заплатил сам. «Спасибо, мой рыцарь». Он улыбнулся.
Я всё время учу немецкий язык.
Вечером в деревне мы готовили ужин. Вольф обнял девочек Софи и Ульрику, сидя на корточках. Это дети Инги и Генри. Лицо Вольфа было озарено любовью. От этой группы веяло чем-то божественным.
«У меня два взрослых сына. Жена ушла к другому», - рассказал мне Вольф. Он чем-то серьёзным болен.
Полчаса я гуляла с Софи. Она нежна и чутка, медленно говорит немецкие слова, чтобы я понимала их.
Господи, поговори со мной. Ты Любимый и Недостижимый даёшь мне встречу с добрейшим существом. Вольф рассказывал мне о своей работе. Его присутствие согревает душу. Обаяние его огромно, я любуюсь им.
Я рисовала в молодости Владислава Свешникова, значительно позже он стал священником. У него были изумительно красивые глаза.