В конце 50-ых - начале 60-ых случился ренессанс джаза. Он был популярен "неофициально". Власть боролась с этим "западным" явлением, но достаточно мягко - критическим развенчанием этой так называемой "музыки". Самым модным инструментом тогда был саксофон. Джаз был символом иной, несоветской жизни - запретной и потому желанной. Само это слово звучало благозвучно-вызывающе. Из моего окружения (во всяком случае, детского) мало кто толком знал, что такое джаз. Под это определение, как я сейчас понимаю, попадал и рок-эн-рол и все другое, официально непризнанное. И мне кажется, это было общее представление - как поклонников, так и ниспровергателей.
Советская пропаганда толковала джаз как нечто дикое, нецивилизованное. Подростки соглашались с такой трактовкой, но они и стремились к этому необузданному дикому. Было понимание того, что джаз пришел к нам из далекой дикой Африки через культурную Америку. По нашим представлениям, свободная страна Америка способна принять что угодно, хотя бы даже самое дикое. Нас тяготила цивилизация, которая окружала нас. Антиподом этому была Америка, она не могла не стать эталоном. Мы принимали все исходящее оттуда. И на какое-то время, наряду с Америкой, Африка тоже стала символом свободы. Но свободы не европейской, а другой - первобытной, дикой (которая была нам, конечно, ближе). Африка часто упоминалась в фольклоре. ("... Нет искусства лучше джаза, Африка! К черту классику-заразу, Африка! Из-за гор высоких и морей далеких выбегали негры посмотреть на джаз. Рявкнули тромбоны, взвыли саксофоны, а Гари наш пустился в дикий пляс..." ). Борьба идеологий принимала форму борьбы цивилизации и дикости. Мы, подростки, отвергали цивилизацию. Нас тянуло туда, в эту дикую Африку.
Магнитофонов еще не было, неформальная музыка распространялась "на костях". Т.е. где-то у кого-то были звукозаписывающие устройства, которые были способны записывать звук на рентгеновские снимки. Такие пластинки на черном рынке за умеренную цену можно было купить.
В 1959-ом родители купили большой ламповый приемник "Восток-57" (до этого была только радиотрансляция). Вечером приходили подруги моей старшей сестры, и мы крутили ручку настройки, чтобы найти и услышать звуки желанной музыки. Тогда же я впервые услышал передачи радиостанции "Голос Америки". Америка давала то, что мы хотели слышать. И мы говорили и думали о том, какая это хорошая страна Америка!
В 62-ом была популярна песня "16 тонн" - из репертуара Л.Армстронга, ее пел по-русски один из наших популярных исполнителей. Любой "хит" всегда сопровождался множеством фольклерных текстовых вариантов - от совершенно низкопробных, до приемлемых. Запомнился вариант на Советско-Американскую тему.
Сидим мы в баре в поздний час
Но вот от шефа пришел приказ
Летим мы мальчики на восток
Вставайте мальчики, путь далек.
Бомбы в люк, тяжелый груз
Летим мы мальчики бомбить Союз
Рявкнули зенитки как манифон
И cразу же раздался протяжный стон
Первый снаряд пробил капот
В затылок ранен второй пилот
Прощай мой бар, прощай притон
Здесь в каждой бомбе по 16 тонн
В начале 60-х критики джаза успокоились. По радиотрансляции уже можно было слышать песню с такими словами:
Я пою, так люблю, эту песенку свою
Только папа и мама повторяют упрямо
Хоть на час, ради нас ты прекрати свой глупый джаз....
Далее случилось так, что папа подхватил эту песенку
...Папа пел, папа пел, папа ритм поймать хотел.
Мама вдруг, выждав такт, сказала "надо петь не так".
Все закончилось хорошо.
...Папа пел, папа пел, он от ритма молодел...
Так случилось эстрадное примирение поколений. Но не надолго. В 1963 в продаже появились доступные по цене магнитофоны "Чайка". Вместе с магнитофоном к советскому народу пришел знаменитый Элвис Пресли. Рок-эн-рол сместил с музыкального неформального олимпа джаз, который через некоторое время уже стал восприниматься как классическая музыка.
А в 1964-ом в Советский Союз ворвался Битлз. Власть как могла, боролась с этим новым наваждением. По телевизору показывали сошедший с ума Запад. Шли передачи о том, какое это вредное и опасное явление, от которого следует держаться подальше. Иногда в этих передачах для подтверждения слов звучали фрагменты выступлений "Битлз". Этого было достаточно, чтобы телезрители настойчиво просили повторить передачу. И если такое случалось (и ведь случалось!), ее ждали с готовым для записи магнитофоном.
Под новый 1965 год я слушал передачу радиостанции "Невская волна". В ней шла речь о том, как в разных странах мира отмечается Новый год, передача сопровождалась музыкой и песнями. Я слушал с магнитофоном, записывал то, что нравится. "Туманный Лондон ..." - слышу я. Далее о том, что где-то когда-то в Ливерпуле появился ансамбль Битлз, исполнявший современные интерпретации народных песен. Сейчас времена изменились, и Биттлз исполняет Шейк. Далее пошла известная песня. Я ее записал! С хорошим качеством! Потом я долго еще настраивался на "Невскую волну", надеясь повторить успех. Но эта передача уже никогда не отклонялась с правильного курса.
Битлз был реабилитирован в середине 70-х. Помню интервью с восходящей эстрадной звездой В. Леонтьевым. Вопрос: "Как вы относитесь к Битлз?". Ответ: "Я обожаю Битлз!". Это звучало вызывающе – непривычно.
Советский режим претендовал на интеллектуальность. Тоталитаризм может на это претендовать, почти по определению. Низменное природное, сдерживаемое и подавляемое, должно уступить место истинно человеческому, разумному. Но человек - полузверь, полуангел. И подавление природного не может не повредить переплетенному с ним, берущее от него начало духовному. В песне есть ритм, музыка и слово. Есть человеческое слово, положенное на музыку, которая имеет ритм. С музыкой, кажется разобрались. Здесь существует гармония, понятны ассоциации, возможны цитаты, полемика, разговор. Т.е. это язык, который может быть понят. Но ритм - это нечто уже совсем природное, почти физическое, т.е. мертвое, нечеловеческое. В джазе не видно ни гармонии ни мелодии. Вместо этого поток спонтанных, не очень связанных между собою звуков. На первый план выступает ритм, входящий в резонанс с какими-то внутренними ритмами, пробуждающий низменную человеческую природу. Это же просто неприлично! Потребовалось время, чтобы понять другую гармонию и услышать этот язык. Вполне человеческий, но другой.
14.11.08