(Из книги “Аутентичные лики истории”)
Долго готовилась матушка наша Феодосия Прокопьевна к своему костру.
Но не в огонь сруба вошла она. Жар был не меньший – при минус 30 умирала в монастырской пустыне. В помойной яме, проклинаемая всеми, к Огненной свадьбе готовилась.
Восстановим картину второй половины XVII века:
В лице боярыни Морозовой патриарх Иоаким пытает саму Богородицу. Царь дал согласие репрессировать её как раскольницу и сектантку. В злобе врывается патриарх во дворец Морозовых, пользуясь тем, что боярина Глеба давно нет в живых и никто не может защитить боярыню. Когда Феодосия Прокопьевна в праведном гневе говорит ему: «Не упраздняй, злодей, Святой Руси, девы исконно вечной!» - приказывает прямо в палатах подвергнуть боярыню страшным пыткам.
Её лицо стягивают кожаными ремнями как намордником, затем за ошейник тащат на веревке «яко пса за выю» по 50-ти ступеням лестницы её роскошного дворца с мраморным, как у шляхтичей - «потентатов», полом в серо-пепельных мраморных узорах... Помнила, как все ступеньки головушкой сосчитала, пометив их кровью своей.
«В сруб её! В сруб её!» – остервенело, с пеной на устах кричал апоплексичный Иоаким. Надолго запомнит она это «В сруб» (т.е. на следующий день - на костёр)...
У Никона одни счеты с Богородицей, у Иоакима другие. Иоаким от роду был слабоумный. Ни на что не годен, разве что в попы да в монахи. Ненависть его к непорочному зачатию сводилась к простому... исповеданию православия!
Согласно теогамическому учению, преподнесенному Пречистой Девой Андрею Первозванному на Соловьиной горе, богородители Иоаким и Анна непричастны к Её зачатию и рождению. Она – божество, сошедшее с неба утвердить царство непорочного зачатия. Это означает: Иоаким не является Её земным отцом и Анна не является Её матерью – тайна непорочного зачатия из Последней капли нашего Всевышнего. Именно такое видение Богоматери и Христа испокон веков прививалось на Святой Руси.
Вспомнил патриарх московский: имя-то ему дано в честь богородителя Иоакима! Выходит, в честь мифической личности? Вот откуда у него особые счеты против Богоматери – не за двуперстное крестное знамение и не за «сугубую аллилуйю» в обновленном культе, а за непорочное зачатие Богородицы!
Это уже позднее фальсификаторы от церквной истории отождествили боярыню Морозову со старообрядцами. Художник Суриков во избежании цензурных трений изобразил её фанатичкой, летящей черной вороной на санях с какими-то адовыми проклятиями в адрес не-поймёшь-кого.. Нет ничего оскорбительнее для матушки нашей Феодосии Прокопьевны – богородицы Святой Руси, сладчайшей старицы, расписной красы российской, умнейшей умных, добрейших добрых, чистейшей чистых, светящейся насквозь.
Не протопоп Аввакум («бумажный змей» одного пошиба с Никоном, ревнителем буквы, старого закона против «нового»), а старец Досифей постриг Феодосию Прокопьевну чином Соловьиной горы да славянских теогамитов с именем матушка Феодора – как лебёдушка светлоозерская, белозеркальная. Феодора в переводе « дар Божий».
«Человек, дщерь моя, это дар Божий неосквернимый, - говорил он, напутствуя свою дочь при теогамическом постриге. - Знали бы люди, что они друг другу не враги, а дары Божии!»
Тысячи подготовил старец Досифей для Огненной свадьбы, для костра. И духовную дочь свою боярыню Морозову подготовил, чтобы она как «дар Божий» совершила наивысшее – принесла себя в жертву чистой любви.
Седовласый Досифей, великий духом апостол славянского теогамизма, при постриге поведал м.Федоре тайную российскую историю, тщательно запечатанную штатными историками.
Рассказал, как по Волге и Дону сохранялась вера Андрея Первозванного. Сколько ни насильствовали репрессивными крещениями попы, не удавалось им стереть её. Народ свято верил в доброе Божество. Образ апостола Андрея не мог выветриться из архетипа российского, вложенного в последнюю глубину сердца.
Протопоп Аввакум – подставное лицо. Его выдумали православные политтехнологи, чтобы стереть из национальной памяти старца Досифея, вдохновителя Хованщины (стрелецкого бунта) и тысяч горящих срубов для невест христовых. Досифей увлекал доброю верою в добрейшее божество Христа. Тысячи называли его теогамическим апостолом, пророком солнечной веры. Досифей горел духом, и у многих разгоралась свеча в сердце и шли на костёр как невесты в Брачный чертог.
Не от кесаря римского принял веру старец Досифей, а от Андрея Первозванного Чашу блаженств неупиваемых. Принял веру в доброго Бога, предивную сострадательность и запредельное миру девство. Боярыня Морозова и князь Хованский были его любимейшими учениками... И Феодосия Прокопьевна была в не монахини пострижена, а в невесты.
“Я не монахиня.
И не грехи свои оплакиваю.
А невестушка Христова я...”
От отцов-теогамитов усвоила Феодосия Проковьевна равнодушие к сокровищам мира сего. И что ж, что у неё дворец первый в Европе, и сватаются к ней вельможи литовские, да сам король польский за честь счёл бы видеть её королевой в своем дворце? Ни во что не ставит честная боярыня эту «бряцкающую медь». Во дворе её замка ходят павы с павлинами да экзотическими животные. А Феодосия мужу кланяется и спешит с нищими да с каликами перехожими пиршествовать – трапезу Христову разделять.
И братья её Алексей и Федор Соковнины (что остались ей верны) примут смерть не за двуперстное крестное знамение и не за «сугубую аллилуйю», а за непорочное зачатие – от него архетип Святой Руси, чистой девы. Федора сошлют прочь из Москвы, и вскоре не станет его. Алексей Соковнин будет обезглавлен на плахе 4 марта 1697 года на Красной площади вместе с другими стрельцами и другом своим полковником Иваном Цыклером...
Суриковское «Утро стрелецкой казни» из той же серии, что и его «Боярыня Морозова» - казнь теогамитов, казнь богородицы на Лобном месте.
Духом Святым отстаивали староверы (теогамиты) концептуал Непорочного зачатия. Для них оно было святыней и тайной большей, чем зачатие Божией Матери само по себе. Верили в зачатие от Отца. Верили в зачатие без первородного греха от Христа и Божией Матери. Непорочное зачатие – тайна инкарнации помазанника. Оно возможно. И не только для двух Маслин Брачного чертога – Христа и Божией Матери, но и для невест христовых.
«Зачинающая непорочно Мати, вот сын Твой. Вот Мать твоя»- Его первый завет на Голгофе. Святая Русь – дева зачатьевская. Как только теряет тайну девственного зачатия от Отца Небесного (без посредства князя мира сего) – погибает Русь святая, предаётся в руки дьяволу. Вот какую веру исповедовала Феодосия Прокопьевна Морозова.
Знали об этом отцы наши и хранили догмат о непорочном зачатии как никакой другой. Вернее, не догмат, а тайну. С этой великой тайной о том, что человек зачинается непорочно свыше, шли они на костёр.
Матушка Феодосия пренебрегла роскошью и богатством своего мужа и стала невестою Царской. В ней пребывала сама Божия Матерь. Как и Богоматерь, потеряла сына своего Ивана. 22-летний в нежной любви воспитанный юноша не выдержал разлучения с матерью. Не выдержал рассказов о пытках ее и скончался. Как страдала мать в остроге, как сокрушалась! Рыдала днем и ночью так,что плач её по всей Руси был слышен. Даже стражи не могли сдержать слёз своих.
Подвиг чистой любви.
Родом матушка была Феодосия Морозова (урожденная Соковнина) из семьи староверов-теогамитов, начисто отрицавших византийский вариант «моисеева законодательства» (умер, воскрес, и препоручил попам-замам, викариям).
Весь род Соковниных – братья Алексей, Фёдор, сестры Феодосия и Евдокия – от отца своего Прокопия наследуют славянскую теогамическую веру. Милославские, близкие родственники Соковниных, находились в тайном общении с заволжскими старцами. Заключать о боярыне Феодосии Прокопьевне Морозовой по скудным досье изуверов и палачей – принимать сторону сатаны, разделять их вину.
О Христе знала Феодосия Прокопьевна не понаслышке, не от «поповской черноты» - от родственников своих. Мечтала пребывать в уделе Его невесты... Постриг приняла тайный, как повелось издавна в катакомбной ветви. Её духовник старец Досидей приехал ради тайного пострига накануне ареста блаженной матушки Феодосии.
Имя Богородицы не сходит с уст боярыни Морозовой. Желает подражать Ей всем существом. Резко говорила против петровой римо-византийской ветви в пользу иоанно-андреевской церкви любящих и чистых – с незапятнанной совестью, в неосверненных ризах.
Феодосия – безумица любви и Премудрости. Побеседовать с молодой старицей стекаются тысячи. Во дворце боярыни царит атмосфера обожания. Окружающая роскошь не значит ровным счетом ничего. В садах её дома среди роскошных оранжерей с экзотическими растениями и африканскими животными разгуливают калики перехожие, странники... А большей частью – духовный люд из донских и волжских степей – пророки и помазанники истинной веры Христовой из Андреевской церкви.
Фискалы доносили: мол, откровенно принимает «врагов веры православной». Царя-батюшки не боится. Надо бы её судить и наказать как еретичку и раскольницу...
Девственный брак.
Единственного сына своего Ивана матушка Феодосия буквально боготворила, видела в нём воплощение обожаемого ею Христа. У Ивана с детства за его совершенную неотмиркость проявились пророческие дары. По рождении сына, Феодосия с боярином Глебом Ивановичем находились в девственном браке. В 1662 году (Иван - 12-летний отрок) боярыня овдовела. Злодеи по наущению византийских попов отравили обоих братьев Бориса и Глеба Морозовых.
Феодосия - помазанница. Об этом известно и кругу её врагов. Лично ей никониане сделать ничего не могут, зато могут уязвить её через близких. Травят её мужа, затем сына. Впоследствии десятки её верных слуг взойдут за обожаемую госпожу на костёр.
Красавица, какой земля не знала. Богатейшая наследница (больше 7000 дворов) - по тем временам само по себе целое царство. Каждого из своих слуг знает в лицо и называет братом или сыном. Никакой дистанции, никаких человеческих отношений госпожи и слуги. Благодарные слуги говорят, что в присутствии боярыни находятся как в Царствии, обожают её ответно, готовы по одному слову её пойти на смерть, считают великой помазанницей, называют своей малою царицей, малой богородицей.
Любит народ боярыню Морозову за бесстрашие её веры, за её великое сердце. Видит в матушке свою заступницу. И полностью разделяет её равнодушие к византийской «масти», к поповщине. Попы же платят ей ненавестью и ждут часа, чтобы посадить её в острог, подвергнуть лютым пыткам и сломать.
Когда в 1665-м по доносу вельмож у Морозовой отнимали половину имущества, царица Мария Ильинична заступилась за неё. Кто теперь заступится за беззащитную - великую духом, бескомпромиссную Феодосию?
Морозова скорбит о смерти царицы, у неё длительный траур. Она не принимает приглашения на свадьбу царя Алексея Михайловича с Натальей Нарышкиной. Новоявленная царица начинает тотчас преследовать Феодосию Морозову. Отказ боярыни присутствовать на царской свадьбе Нарышкина воспринимает как личное оскорбление и требует наказания. Феодосия Прокопьевна понимает, что начинается время её подвига. Время Брачного чертога.
По наущению попов царица Наталья требует казни Морозовой как «лютой еретички» (мол, растлевает души, обращает тысячи, говорит против царя и царицы). Повод находится: несогласие причащаться по новым служебникам. В церкви Андрея Первозванного признают причастие из д р у г о й Чаши..
Вдовица боярыня Морозова арестована 14 ноября 1671 года 39-ти лет, в расцвете красоты и совершенной духовности. Подолгу держат её в остроге, морят голодом, дымом, применяют страшные пытки, уже тогда бывшие в широком ходу. Ещё со времен Иосифа Волоколамского в обиход вводятся пыточные аксессуары римской инквизиции.
Арест Феодосия принимает как вызов. Начинается схватка с князем мира сего. Два образа веры противостоят друг другу. Народ на её стороне в духовном поединке. Народ держит сторону боярыни. Согласно иосифлянским источникам, она с дыбы Духом Святым победоносно обличает злодеев за их лукавое отступление от истинной веры: «Изуверы проклятые, фарисеи злобные, раввины окаянные, во что превратили вы веру в добрейшего добрых Христа?...»
Терзают её плоть острыми ножами, поднимают на дыбу ломают кости, требуют отречения от доброго Христа. Нельзя равнодушно видеть Христову мученицу, в глубокой могильной яме осененную светом. Морозова бесстрашно проповедует стрельцам-стражникам, и те обращаются. В сточной боровской яме её удостаивает бесед парутический Христос. Сама Богородица приходит к ней и ангелы приносят пищу.
Молодые стрельцы (они без ума от этой госпожи, глаз от неё отвести не могут) видят, что мученица Феодосия ещё более прекрасна, чем в прежнем светском своем житии. Её лицо иконописно – не видел свет прекраснее. Стоит только посмотреть на неё, как всё существо преображается, исцеляется и начинает лучиться пребожественным светом.
Воеводы в отчаянии: приходиться менять уже десятую стражу и всё равно, несмотря ни на какие наставления, стрельцы попадают под власть «еретички» и начинают исповедовать веру в доброго Бога.
Ледяная яма со сточными водами благоухает. Стража немея от восторга внимает проповеди помазанницы. Морозова видит судьбы своих стражей и рассказывает им об уделах. Она уже не чувствует боли, она победила смерть, страдание, помыслы.
Наконец ей дан наивысший дар агницы - градуляционный жезл. Христос дарит ей бессмертие, и если бы она пожелала, могла бы остаться на земле ещё тысячу лет, хотя бы в этом грязном остроге. Сатана не имеет над нею никакой власти. Она увенчана золотым венцом победительницы. Но невеста выбирает Брачный чертог Возлюбленного своего. На свой «сороковой день» взалкала и вроде бы (по житиям) просит калачика да огурчика..., но это дешевка. Уже победила дьявола, прошла сполна свою земную пустыню. Вместе со всей Великою Церковью любви сопровождает её Христос в Брачные чертоги. Феодосия сладчайше упокояется. От её мощей исходят мирровые ароматы. Никто не смеет прикоснуться к её плоти.
Под угрозой смертной казни злодеи заставляют обернуть плоть в овчину и замуровать в стене Боровского монастыря. Сторожат её тюремные стены монастыря даже после казни, боясь, что восстанет из мертвых или прославится нетленными мощами.
П р о г р е м и т е щ ё с л а в а боярыни Морозовой.
Печалится сейчас сердце её о судьбах Руси, пока не увидят её воскресшей птицей Феникс, набравшейся силы от мученических скорбей и стонов и просиявшей в славе нашего Всевышнего.
Художник Константин Маковский "Пир у боярина Морозова"