Никитке - внуку моему первому посвящаю.
- М-м-бу! Мгу-бу. У-а-аа-яу –мгу- бу. Уа-уа-уа! УУУУУУУУУУУУУ –ааааа!Яй. У-а, у-а , м-м-бу!.( далее: по тексту).
- Здравствуйте! Мамочка, здравствуй! Родственники мои все здравствуйте! У-ррр – а-а-а-а-а! Родился я! Этой ночью родился я! Понимаете, Я. Блин! Почему Синатра поет? Я же вроде как русский. Что? Папенька любит? Тогда пущай. Фу-у-у-у! Наконец, можно вздохнуть полной грудью и заявить с полной ответственностью: взрослые не понимают детей. Ни тогда, когда нас еще нет (курят- пьют, матерятся- обнимаются), ни тогда, когда два часа лежишь мокрый, а они не удосужатся перепеленать. Так! Как там меня назвали? Ка-ак? Никита! Звучит неплохо - НИ-КИ-ТА, но можно лучше! Ага-фан-гел, например. Ме-фис-ток-люс! Вот это звучит. На будущее думают. Ох, эти взрослые! Вон, обои приляпали. Ну, и вкус у моих родственников! Это надо додуматься – шпалеры в крупную красную клетку с голубой решеткой. Теперь пялься на нее родимую до следующего ремонта. Носятся все. Посмотрите на них. Суетятся. Ма- а – лень-кий! У-тю-тю-сень-ки! Ка-кой хо-ле-сень-кий! И в толк взять не могут. Дети не бывают сразу в центнер весом и два метра ростом, как мой дядька Илья. Ты думаешь? Я не думаю, я знаю. Это я говорить не умею. А думать-то я начал, как только первая извилина появилась. Еще там… Поразмышлять времени было предостаточно. И первое – права «мелких». Ну, какие у нас права? У самых маленьких? Ребенку нельзя самолично решить, когда родиться, а уж где - и подавно! Да разве я в этой дыре додумался бы родиться в ночь на 31 декабря? Малая Родина не может быть дырой? Может-может! Еще какой. Почему, если Родина малая, то обязательно должно вонять креазотом? Сказать спасибо, что не порохом? «Сися!» Да нет, не лети ты ласточкой, мамочка! Сися - это спасибо по-китайски. Ох, мамка у меня шустрая! Только вякнешь что-нибудь с сычуаньским акцентом, она – тут как тут. Кушать подано! А того не понимает, что детей перекармливать нельзя. Она у меня золото. Махонькая такая, но теплая и уютная. Прижмешься к ней щекой и пузыри пускаешь. М-м- м-а! Мм-мба! Расцвела вся, прямо купавка июльская. Потому и Юлия.
Папочка тоже хорош! Только табачищем разит, как от тепловоза после экипировки. Но гены-то мои. Трудное деревенское детство, догляд никудышный – вот и сверзился папик мой с трактора, головенкой стукнулся. Сунулся после школы на восточные языки, а там с немецким не берут. Туда – сюда! Деньги. Блат. Так и остался на « железке». Маман кислород ему перекроет! Курить он на лестнице будет.
Бабушка! Вот кто у меня молодец! Таскает меня, тетешкает. Ну, чисто сумчатая. Не, сумок у нее навалом. Я о другом. Как у этих… у кенгурей. Нет, кенгур…Кенгуров. Тьфу ты! Дед, ты же у нас дока в русском. У них-то сумка – класс! Шпанцы кенгурьи в ней два месяца безвылазно. Мама прыг – они там, мама скок – они ни мур-мур! Поэзия! Вот бабушка со мною и прыгает. Баба Люба – это тоже поэзия.
А дед! А дед – космос! Он много лет работал на классах коррекции. Ученики его скорректировали. Тоже норовит в лицо. Сам бы попробовал кактус облобызать! Не иначе «Невой» бреется. Этот носить не любит. С собой носится. Встанет перед зеркалом, погладит себя по остаткам былой роскоши и хмыкнет: «До чего хорошенький, спасу нет!» Жуткий фантазер. Прям Стругацкие, причем оба сразу.
Послал же Бог .родственников. Вечные чтогдекогдаццы и свояиграйцы!
Стоп! А ведь жив и практически здоров мой прадед по материнской линии. Правда, он не бегает, не прыгает, не хохочет, не говорит по-китайски. Он лежит. Да и меня толком не видел. Только слышал. Сегодня мы с ним ровесники. Не зря говорят – старый, что малый! Мы больше думаем, чем говорим. Думаем, едим, спим и снова думаем. Позади – жизнь, впереди – жизнь! Счастья вам в Новом году! Все-превсе! Поехали!
У-у-у-у-ааааааааааааааааааааааааааааа! М-гу! Буыай!
23 .12. 2002 г
г. Тайшет.