566 километр. Баку. Повара и хлебопеки

Виктор Ковтуненко
Повара и хлебопеки.

Важнейшие на "точке" профессии. Если какой-то сантехник, стрелок-стиральщик  или даже из «елиты», дальник или радист «не тянет» - неприятно, но другие сгладят.
С поварами и хлебопеком история иная – либо умеет готовить и печь хлеб, либо страдают все. В том числе и офицеры.

Когда я попал на точку оба повара и хлебопек были «дедами», а вскорости и «дембелями».

Ашна
Ашна, по узбекски - «друг», первый повар, к сожалению имя и фамилию не помню, Ашна и все тебе. Готовил лучше всех, особенно плов. Если не ошибаюсь, он и ввел это блюдо в постоянный рацион точки. Плов по утрам через день, и ведь не надоедал. Не настоящий узбекский плов. Но если учесть, что вместо хлопкового масла использовался комбижир, вместо баранины – оленина или тушенка, морковка и лук - сушеные, а рис был какой есть… При таких ингредиентах – шедевр кулинарного искусства.
Кроме умения готовить, его отличала какая-то внутренняя простота и порядочность. Так что свое прозвище носил он не зря. Мне пришлось как-то раз быть в наряде по кухне с Ашной и, хотя я был еще «слоном», а он «дедом» - не было этой идиотской границы призывов. В свободное время общались на равных. Ашна рассказывал, как отец напутствовал его перед армией: «Сынок – в армии все можно есть и свинину и сало, в армии для мусульманина это не грех, все едят и ты ешь».

Витя Кохан.
Витя – из западенцев, себе на уме, с норовом. Ашна под старшину прогнулся, а Витя – нет. Сказал – всем готовлю одинаково и вам и солдатам. За что и дембельнулся попозже Ашны. Именно Кохан запустил термин «грыбы». Компот готовился из сухофруктов, к окончанию обеда к окошку раздачи подтягивались желающие получить вареных сухофруктов. На что многие получали ответ: «Грыбы отсюдова». Так и пошло «А «грыбы» есть?».
Вторым  коньком Вити были подколки «дедов» по поводу масла. Те, кто уронил славное звание «деда Советской Армии», постоянно, к веселью окружающих, получали предложение получить добавку по маслу. Масло считалось «трефным» продуктом для старослужащих, а добавка приравнивала к «слонам».
Однажды один из подобных «дедов» спросил «А нет ли маслОв (костей из супа с остатками мяса, считались деликатесом)?». Витя невозмутимо кивает, исчезает на минуту из окна раздачи и выныривает с неизменным выражением лица, подавая на ноже «таблетку» масла. На возмущение столь же невозмутимо отвечает: «Ты же масло просил – НА!».
Кроме того Кохан постоянно тренировал пальцы в отпускании «бобонов», «фофанов» и «лычек». В дневное время страдал алюминиевый разнос, прогибавшийся(!!!) под могучими ударами, в ночное время - «храпуны». Дело в том, что Кохан просыпался от малейшего храпа и боролся с этим явлением безжалостно отпуская «бобоны». Cантехник из моего призыва Сергиюк по прозвищу «Сергуля», на свою беду, храпел неимоверно и каждую ночь получал на полную катушку. Однажды и я имел неосторожность захрапеть. Голову просто пронзила молния, подскакиваю, рядом стоит Кохан и ласково так говорит: «Не храпи….». Судя по всему больше я не храпел.
Как-то раз, то ли храп Витю разбудил, то ли еще чего. Не спалось человеку. Решил он поразвлечься.  Подошел к кровати на которой спал оберстукач М., отвесил «фирменный» бобон и быстренько нырнул под соседние нары. М. подскочил  ошалело крутя головой, никого не обнаружил и продолжил сон. Только раздалось довольное сопение М. Витя снова подошел и повторил процедуру, снова спрятавшись под кроватью. М. попытался найти, кто же это так его, но безуспешно. На следующий день у М. глаза красные, голова болит, а замполит грозно вопрошает: «Что это там творится по ночам в спальном помещении?». Сейчас, так тебе и рассказали.

Но, дембель - неизбежен. Сначала распрощались мы с Ашной, затем и с Коханом.
Сменил их Сергуля, справедливо рассудивший, что поваром быть лучше, чем сантехником, тем более для человека закончившего поварское училище. Первые пару недель были у него проколы в виде слипшихся макарон, но потом – освоился и радовал нас отличной едой. О Сергуле будет отдельная история.

Вскоре прислали «профессионального» повара. Казаха из какого-то аула. СемУ воину по наследству досталось прозвище «Ашна». Но, увы, сын степей не оправдал доверия. Оказался криворуким поваром, да еще и грязнулей редкостным. В итоге, недолго он «радовал» нас своими «шедеврами кулинарного мастерства», получил «черную метку» и был изгнан из поваров месяцев на восемь. А кто не работает поваром – ходит в наряды через день, в остальное время на хозработы. Кроме того  Ашну-2 взяли под «шефство» старослужащие и ревностно начали приучать к азам гигиены. Типичная вечерняя мизансцена: Ашна-2 после наряда готовится «расслабиться». Ага, размечтался. Кто-нибудь из старослужащих немедленно задает вопрос: «Куда? Руки мыл?» Ашна, с обреченным видом идущего на Голгофу, отправляется в умывальник. Через некоторое время возвращается. «Помылся?» -«Да» - «А ну, показывай мыло! ПАчему мыло сухое? ВПЕРЕД, ВОИН, МЫТЬСЯ!». Попытки схитрить, намочив мыло, приводят к проверке чистоты шеи, подворотничка и полотенца, контролю чистки зубов. Звери и глумители свободного казаха, одним словом. Дисбат по ним плакал. За полгода привили таки элементарные навыки чистоты. Хоть и с немалым трудом.

Хлебопек.

Хомушко. Эт фамилия такая. Думаете украинец? Нет – тувинец. С совершенно непередаваемым акцентом. Компот называл «гамботом» и все в таком духе. Однажды особенности произношения Хомушко сыграли злую шутку со старослужащими. Дело было так: «дедушки» собрались на кухне поесть чего-нибудь вкусненького и расслабиться за неторопливой беседой. Забегает Хомушко и взволновано говорит: «Быстрее уходите семь идут!» Дедушки посмеялись: «Какие еще семь? Иди отсюда, чурка нерусская!», Хомушко кипятится: «Говорю вам – семь идут!», разочарованно машет руками и убегает.
Тут до кого-то доходит: «семь» это командир части по прозвищу «Сэм», но поздно. Вот и Сэм собственной персоной. А те, кто слабо владеет лингвистикой, отправляются выгребать туалет и заниматься прочей приятной деятельностью.
Хлеб у Хомушко выходил славный, только вот он солил и черный и белый, разве что в «пирог именинника» соли не клал.
А еще Хомушко владел горловым пением. Сэм просто млел от этого пения, восхищенно говорил «…поет в  шести тональностях…»  и заставлял Хомушко на праздничных концертах исполнять данные песнопения.
Как по мне – больше напоминало дребезжание какого-то варварского инструмента, но это мое личное впечатление.


Вот такие были у нас «бойцы продфронта».