15. Друзья и враги.
Герцог де Немюр вышел из гостиной и остановился посреди залы. Он чувствовал, что лицо его пылает, как будто королева все же надавала ему пощечин. Зачем, зачем он вернулся ко двору? Не лучше ли было затвориться в одном из своих замков -и никогда не возвращаться в Париж? Что влекло его сюда?...
Он знал, что, - вернее, кто. Рыжеволосая красавица, Доминик де Руссильон! Девушка, которую он полюбил с первого взгляда, там, на реке, когда она целилась в него из лука. И вот теперь она в опасности, вокруг нее уже сплетена сеть, -а он не в силах помочь ей! Разве она поверит ему…ему, от которого, как сказала Бланш, женщины шарахаются, как от прокаженного? Возможно, Доминик уже рассказали о нем. И тогда он не сможет даже приблизиться к ней!
Он обвел глазами залу, ища девушку. Вон она стоит, среди придворных дам королевы. И смотрит прямо на него. С ненавистью! Да, о Боже, с такой ненавистью…и с таким презрением! Значит, она уже знает. Ей сказали о нем…О, это уже слишком!
Чаша его мук была переполнена. Он отвел свой взор от пылающих ,потемневших почти до черноты синих глаз Доминик и опустил голову. « Бросить все им…имя, состояние, богатства. И уйти в монастырь следом за своей женой! Или…или лучше вернуться к себе во дворец, — и вскрыть себе вены в ванне. Зачем мне жизнь, если в ней одни страдания, и это будет длиться вечно?»
Но он тут же сказал себе презрительно: «Трус! Жалкий трус! Вскрыть вены, уйти в монастырь… Прекрасно, герцог де Немюр! Герцог Черная Роза! Вперед—к бесславной смерти! Нет, я еще нужен здесь. Король юн, добр и благороден. И он должен таким остаться! Он похож на своего великодушного честного отца, а не на эту змею—свою мать. И Доминик! Разве могу я бросить ее , отдать им на растерзание? Королева и герцогиня де Луна будут наверняка унижать ее…Как баронессу де Гризи, которую, говорят, Инес при всех хлестала по щекам. Хотя, конечно, Доминик не позволит так с собой обращаться. Она не станет стоять и молчать — а ответит ударом на удар!.. И Розамонда де Ноайль. О ней ты тоже забыл? Несчастная невеста моего друга Анри! Возможно, и ей нужна будет помощь. Все считают, что Рауль не отпустил ее в монастырь из братской любви. А он ищет ей жениха — познатнее, побогаче и помогущественнее. Торгует ее красотой, как крестьянка на базаре. Нет, я останусь, и мы еще посмотрим, кто кого. А теперь, дорогой герцог… Выше голову. И улыбайтесь - улыбайтесь, как победитель, а не как побежденный!»
И де Немюр вскинул голову и ослепительно улыбнулся, обводя светло-серыми глазами залу. И, когда он шел к выходу, высокомерный и спокойный, все расступались перед ним с низкими поклонами.
Доминик же проводила его взглядом, который , будь он способен убивать, просто испепелил бы герцога. Когда он вышел из комнаты, соседней с той, где ее так унизили,—она уверилась окончательно, что подглядывал за ней из-за кресла именно он. И вид у герцога был соответствующий, --щеки его горели, он тяжело дышал…взглянул на нее — и сразу же отвел глаза и опустил голову. «Мерзавец! Гнусная скотина! Ненавижу! Ненавижу!» -повторяла она про себя. У нее вид был не менее возбужденный, чем у де Немюра. Она то краснела, то бледнела, и глаза ее горели бешенством и неутоленной жаждой мести.
Вдруг Доминик кто-то тронул за руку.Это был карлик Очо.
- Что с вами, прекрасная сеньорита?— тихо спросил он по-испански.— На вас лица нет!
- Ах, сеньор Очо, -пробормотала Дом.—Мне очень, очень плохо!
- Идите сюда, к окну… Здесь никого нет. Сядьте на подоконник, прошу вас.Я сейчас принесу вам вина. - И Очо исчез. Вернулся он очень быстро, неся кубок с вином, который девушка жадно осушила. Ей сразу стало легче.
- Благодарю вас, милый сеньор Очо. Это просто от духоты…понимаете?
Но карлик грустно покачал головой.
- Ах, прекрасная сеньорита! Вы можете говорить со мной откровенно. Как с другом.
- Да, - прошептала Дом.— Друзей у меня здесь пока нет. А вот враги уже появились!
- Сеньорита! Я готов быть вашим другом! И, поверьте, - и он смешно выпятил грудь и скорчил важную мину, - я имею при дворе большое влияние. И сама королева прислушивается к моим советам!
-Спасибо вам, дорогой сеньор Очо. Я с радость принимаю ваше предложение дружбы!
- Поверьте, графиня, здесь есть люди не только бесчестные и низкие. Вот баронесса де Гризи — прекрасная, добрая девушка! Остальные дамы Бланш де Кастиль — пустые и ветреные болтушки. А сеньорита Мадлен совсем не такая!
-Мне тоже так кажется, сеньор, - согласилась Доминик.
- И еще—Розамонда де Ноайль. Если бы вы подружились с нею…Она — само милосердие и кротость, и ее благословляет весь Париж!
- Вы правы. Она благородна и очень добра! Ну,а…ее брат? О нем что вы скажете мне, сеньор Очо? — Она с жадностью ждала его ответа. Но он отвел свои маленькие темные глаза и долго молчал. Наконец, он произнес:
- Кажется, он вам небезразличен, сеньорита. Я скажу вам одно—не всегда те, кто кажутся нам врагами — наши враги. И наоборот. Подумайте над этим!
И он ушел.
«Наши враги могут стать нашими друзьями…Он прав! Так было со мной, когда я сначала возненавидела, а потом полюбила Черную Розу. Но одно я знаю твердо,— герцог де Немюр всегда, всегда будет моим злейшим врагом!»
А между тем в Фиолетовой гостиной, где состоялся разговор королевы и де Немюра, происходило следующее.
Оставшись одна, Бланш , кипя злобой и не зная, на чем ее выместить, кусала себе кончики пальцев. Вдруг кресло с львиной головой отъехало в сторону, приведенное в движение скрытой пружиной, и открылось отверстие в стене высотой в человеческий рост. Из этого отверстия появился герцог Рауль де Ноайль. Его темно-желтый наряд и даже темные кудри были в паутине.
- Ненавижу эти подземные ходы и тайные лазы!— воскликнул Рауль, отряхиваясь.
Бланш оглянулась на него.
- Вы все слышали и все видели, querido ?—спросила она.
- Да, мадам, - ухмыльнулся молодой человек.— И здесь. И там. - И он указал рукой на отверстие за своей спиной. Потайной ход был сделан между двумя смежными комнатами — Фиолетовой и Розовой, и кресла стояли спинка к спинке и были разделены этим лазом.
- И что там?— живо спросила королева.
- Я видел ее…- неторопливо протянул Рауль.— Она девственница, как мы и думали. Красивая девушка. Очень красивая!
«И опасная, к тому же. - Он вспомнил, как она метнула в него кинжал, когда он подглядывал за ней из-за кресла.— Еще мгновение—и я мог остаться без глаза! Достойная жена моего кузена!»
Бланш слегка нахмурилась. Он сразу же заметил это.
- Конечно, немного тоща…Грудь небольшая.— Пренебрежительно добавил он. - Мне нравятся женщины более зрелые… С пышными формами.
Лицо королевы расслабилось, а Рауль про себя подумал: « Нет, такой восхитительной девушки я еще никогда не видел! Бланш тоже красива. Но грудь у нее уже отвисла. Да и талии почти нет. А у Доминик— какая грудь! И талия осиная! А ее длинные ноги!» Он почувствовал нарастающий жар. Да, обладать такой красавицей, - какое это будет наслаждение! Но надо скрыть свое вожделение от королевы. Она ревнива, его драгоценная Бланш…А лучший способ защиты — это нападение!
И Рауль сказал, искусно вставив в голос ревнивые дрожащие нотки:
- А вы, ваше величество…Я слышал, как вы разговаривали с де Немюром - и ЧТО предлагали ему !
- Ах, дорогой мой!— Промурлыкала Бланш, с улыбкой потрепав его по щеке, довольная его реакцией.— Он бы все равно не согласился!
- А если бы он все же уступил?..
- Тогда…тогда я бы знала, что откусить моему любимому кузену в нашу первую ночь!
Рауль рассмеялся. О, она была вполне способна на это!
Он уже в который раз задавал себе вопрос, — почему ему так часто достаются женщины, так или иначе связанные с его кузеном Робером де Немюром?
Вот взять Эстефанию де Варгас. Она сама открыла ему дверь в ту ночь в замке Фонтене, приняв его за своего жениха. И отдалась так жадно, так безудержно! Хотя потом, когда поняла, что это не Робер…« Она сама виновата. Я не толкал ее в окно!» - и он отогнал это воспоминание.
Затем — предел мечтаний любого смертного — сама королева! Французская королева! И она тоже отдалась ему, когда была отвергнута его неуступчивым кузеном. «И до сих пор вожделеет де Немюра…Что, черт побери, она в нем нашла?»
Была и еще одна женщина. Тоже принадлежавшая Роберу. Ну, с ней-то Рауль повеселился всласть! А вот имя забыл. Станет он запоминать имена каких-то жалких крестьянок!
А теперь — Доминик де Руссильон. Не невеста, не любовница, - а законная жена де Немюра! Одного этого было бы достаточно, чтобы разжечь в Рауле страсть. А с редкостной красотой этой девушки — о, когда она будет принадлежать ему, когда он войдет в нее, -какое это будет блаженство! Обладать женой—невинной и прекрасной женой! — своего злейшего врага — что может быть слаще этой мести? На минуту Рауль погрузился в сладостные мечты. Но голос королевы вывел его из этого состояния:
- Итак, она девственница. Что ж, прекрасно! И, если бы вы, дорогой, надели сегодня на палец кольцо, которое ваши люди нашли на теле графа де Брие, - вы бы уже сегодня ночью могли овладеть ею! Ведь она не стала бы, полагаю, отказывать своему законному мужу, да еще и такому красавцу, как вы!
Де Ноайль уже и сам жалел об этом. Если бы он надел перстень, - Доминик тотчас узнала бы эту печатку. И для нее это было бы главным доказательством, что он, Рауль, и есть ее муж, герцог Черная Роза.
-Но ведь мы же не знали, как она выглядит, - сказал он. - Думали, что увидим рыжую нечесаную веснушчатую крестьянку. Но теперь, ваше величество…теперь, мне кажется, мы должны играть тоньше!
- Что вы предлагаете? — заинтересовалась Бланш.
- Мадам, вы же тоже заметили, что мой кузен неравнодушен к этой девице?
- Да. Удивительно — ведь он, кажется, не видел ее лица, когда женился на ней? Как нам известно из письма к Черной Розе графа Руссильона, Мари-Доминик была в густой вуали, и герцог был уверен, что женится на Мари-Флоранс. И вдруг сегодня — такая страстность.
- Любовь с первого взгляда, не иначе, - со злобной усмешкой, искажавшей черты его безупречно красивого лица, произнес Рауль.—Девушка ему очень нравится, и он даже готов был угрожать вам, чтобы защитить ее!
- Да, все так и есть. И что же вы предлагаете?
- Не будем торопиться, ваше величество. Не вы ли хотели для де Немюра адских и нескончаемых мук? Вот это мы ему и устроим! Я начну ухаживать за ней. Стану ее верным рыцарем. Она влюбится в меня - если уже не влюбилась. Пусть он видит все это -и попробует хоть пальцем пошевелить. Уверен — его боль и ревность будут безграничны.
- Неплохо придумано, - протянула Бланш.— Мне нравится ваша идея, милый Рауль. Ревность терзает сердце, как не терзает самая страшная пытка!.. – Но, мадам, мне нужен карт-бланш. Полная свобода! Полная, вы понимаете? Доминик должна увидеть во мне честного и верного только ей рыцаря. У нее наверняка весьма романтические представления о любви. И я не могу обмануть ее ожиданий! - Конечно, я понимаю, дорогой. И предоставляю вам свободу. За наслаждение видеть муки нашего кузена я готова пожертвовать и вашим обществом…и вашей любовью! К тому же, вы уже не первый раз изменяете мне. Я еще не забыла вам Мадлен де Гризи.
-О, мадам! — воскликнул Рауль, бросаясь перед ней на колени.—Не знаю, что нашло на меня тогда! Это было какое-то затмение, поверьте! - Встаньте, милый герцог. Я простила вас, но только потому, что бедняжка Мадлен обвинила в этой ШУТКЕ не вас, а вашего кузена. Это было так смешно! Очередная дыра на его и так изорванной в клочья репутации!.. Но не будем вспоминать прошлое. Итак, когда период ваших НЕВИННЫХ ухаживаний за графиней де Руссильон подойдет к концу…Что будет тогда?
- Посмотрим, мадам. В любом случае — не будем торопиться с любовью. Вы же знаете — чем дольше оттягивать миг блаженства, тем оно сильнее. К тому же, все в наших руках! У герцога такая репутация, что Доминик де Руссильон никогда не взглянет на него без содрогания!
- Верно. Но лучше бы она узнала о его подвигах ВСЕ…все, вы понимаете?
- Вы правы. Но не я должен рассказать ей о де Немюре. Вдруг она все же что-то заподозрит?
- Тогда кто же?
- Очо или баронесса де Гризи. Кто-нибудь из них, - предложил Рауль.
- Очо не подходит. Он себе на уме. А вот баронесса…Да, она может все рассказать! Мы надавим на нее. А, быть может, эта наивная дурочка и сама проболтается моей новой даме.
Они обменялись понимающими улыбками. Сеть была искусно сплетена!
Рауль протянул руку королеве.
- Идемте, ваше величество, - сказал он.
- Нет. Мы пройдем потайным ходом и выйдем через соседнюю, Голубую, гостиную.
Они так и сделали. Когда Бланш с Раулем вышли из крайней слева комнаты, и Доминик увидела это, она ничего не заподозрила. Кроме того, что ее Рауль был все это время наедине с королевой. Это больно задело девушку, но она уже твердо решила — она отнимет у Бланш любимого! Отнимет во что бы то ни стало!
16. Ночь в королевском дворце.
Било полночь, когда Доминик разделась и нырнула под одеяло в своей новой комнате в королевском дворце. Ей не позволили покинуть остров Ситэ. Оказалось, что все дамы королевы живут здесь, в замке. На третьем этаже одной из угловых башен у каждой из пяти девушек была своя комната; королева же и герцогиня де Луна жили в покоях этажом ниже, и каждую ночь одна из дам ночевала в комнате, соседствующей со спальней Бланш де Кастиль, на случай, если чем-то могла понадобиться ее величеству.
Дом была рада, что захватила с собой несколько платьев и кое-какие принадлежности женского туалета. Ей разрешили выйти во двор к Пьеру, который чуть не весь день ждал возвращения госпожи, и забрать свои вещи. Но вот на вопрос: может ли она пригласить во дворец свою камеристку? — Дом получила отрицательный ответ.
«Вам дадут девушку для услуг, - холодным тоном отчеканила герцогиня де Луна.—Впрочем, если вы окажетесь скромны, милы и послушны, возможно, ее величество и разрешит вам это». Доминик дала Пьеру кое-какие указания и вернулась во дворец. Мадлен де Гризи отвела ее в ее новую комнату — крайнюю в конце длинного тускло освещенного светом двух факелов коридора.
-Жившая тут до вас девушка вышла замуж, - грустно промолвила баронесса. И, вздохнув, прибавила: - По любви, графиня…Королева дала на этот брак свое милостивое согласие.
Доминик посмотрела на нее. Что скрывается за этой постоянной грустью, робостью баронессы?.. У нее такой вид, как будто она совершила какое-то преступление, но была помилована прямо у эшафота. «Я обязательно это выясню!» - сказала себе Доминик.
И тут же подумала: «А мне не нужно выпрашивать согласие королевы на мой брак. Ведь я уже давным-давно замужем!»
Рассказала Мадлен девушке и о служебных обязанностях дам королевы. Круг этих обязанностей оказался не слишком обширен, поскольку большую часть дня ее величество, как королева-регентша, занималась государственными делами.
«Мы нужны государыне, когда она играет в карты, или в мяч, или когда ей хочется помузицировать. Мы ей читаем — надеюсь, милая графиня, вы знаете латынь и греческий?— поем, вышиваем. Участвуем в выездах королевы на охоту, в прогулках по саду…»
Слава Богу, все это было знакомо Доминик. Вышивание, чтение, пение — всему этому она научилась в монастыре. Но это были не слишком подвижные и увлекательные, на ее взгляд, занятия.
- А часто ли ее величество охотится?— спросила она у Мадлен.
- Нет, мадемуазель. Государственные дела отнимают у нее много времени. Бывает так, что мы предоставлены сами себе по нескольку дней.
- И как вы проводите это время?
- Все так же, милая графиня…
- А прогулки? Вам разрешают выходить в город?
- Нет; мы гуляем в садах Ситэ.
«Вот скука!.. Боюсь, я так долго не выдержу. Если бы не Рауль…я бы и трех дней здесь не вынесла!» Получалось, что несчастные дамы королевы—попросту пленницы в этом дворце.
Оставшись одна в своей комнате, Доминик прежде всего обстукала все стены и пол и, вытащив свой кинжальчик, воткнула его в каждую подозрительную щель. Она методично обследовала все углы и отодвинула все стулья и столики, ища за ними скрытые двери и потайные ходы. В алькове с кроватью она тоже все ощупала и осмотрела, заглянув даже за висящее над постелью большое деревянное распятие.
Апофеозом этого обыска стала сцена, когда пришедшая камеристка обнаружила свою новую госпожу лежащей под кроватью.
Когда Доминик, чихая от пыли, вылезла оттуда, то увидела изумленную девушку, которая в ужасе воскликнула:
- О Боже, госпожа графиня…Как вы меня напугали!
- Заколка закатилась…- криво улыбнулась ей Дом. Камеристка не внушила Доминик особого доверия, показавшись слишком быстроглазой и разбитной. Но деваться было некуда. Однако Доминик постаралась как можно быстрее отослать ее из своей комнаты.
Единственное окно находилось в шести туазах над водами Сены, омывавшей берега острова Ситэ. Выглянув из окна, девушка только усмехнулась. Ей, не раз прыгавшей в водопады горных рек родного Лангедока, эта высота и почти стоячая вода парижской реки не внушали никакого страха. «В случае опасности у меня всегда есть возможность выпрыгнуть в окно. Несколько гребков — и я буду на той стороне!»
Дом точно не представляла себе, какая опасность ей грозит, но, после того как проклятый де Немюр шпионил за ней в Розовой комнате, она была готова к любому подвоху.
Уже смерклось, когда Мадлен де Гризи опять заглянула к Доминик, чтобы спросить, как она устроилась. Баронесса принесла Дом поднос с фруктами, бутылку вина и большой белый хлеб с сыром.
-Не беспокойтесь, право, мне это было совсем не тяжело, - промолвила тихо Мадлен, когда Дом сказала, что такими вещами должна бы была заниматься камеристка.
Впрочем, новая товарка Доминик пришла, как оказалось, не просто так. Чуть-чуть помолчав, она сказала:
- Дорогая графиня…
- Вы можете звать меня просто Доминик, - улыбнулась Дом. - А я буду называть вас Мадлен. Вы не против?
- Нет, нет, что вы! Я очень рада… - пролепетала, вновь краснея, баронесса.—Доминик… - Она понизила голос почти до шепота.—Я хочу предупредить вас…чтобы вы на ночь обязательно запирали свою дверь.
- А в чем дело?— тоже невольно перешла на шепот Дом.
Мадлен густо покраснела и пробормотала:
- Видите ли… Говорят, что ночью по коридорам замка бродит призрак Людовика Седьмого, деда покойного короля.
- Вот как?— спросила заинтригованная Доминик. «Призрак!.. Как интересно! Я еще никогда не видела призраков!» - А как он выглядит, Мадлен?
- Ну…он огромного роста…В латах…В шлеме и с мечом. И в белом плаще….Умоляю вас, Доминик, запирайтесь! Он может напугать вас до смерти!..
Вид у баронессы и впрямь был испуганный…и смущенный, как показалось Дом.
Когда Мадлен ушла, Доминик все же задвинула засов. Она раскрыла окно, уселась на подоконник и съела сыр , хлеб и кисть винограда.
Часы на башне прямо над ее головой пробили одиннадцать раз. Девушка встала и уже подошла к постели, чтобы снять пеньюар и лечь… Но тут какой-то шорох за дверью привлек ее внимание. Затем послышались звуки, как будто там скребся котенок.
«Призрак! Это он!» Но Дом тут же чуть не рассмеялась. Она представила себе огромного, одетого в доспехи и белый плащ короля Людовика, робко скребущегося в дверь. Вот была бы потеха!
Тем не менее, Доминик взяла свой кинжал , и только после этого отодвинула засов.
За дверью стоял карлик Очо.
- Сеньор Очо!— воскликнула девушка, пряча оружие за спину.— Что вас привело ко мне в такой час?
- Ах, дорогая сеньорита, вы же разрешите мне войти?
- Конечно, заходите.
- Я понимаю — мужчина, и так поздно, к юной девушке…Но вы ведь не подумаете, дорогая, что я хочу покуситься на вашу честь?
- Входите, - смеясь, сказала Доминик, закрывая за ним дверь.
Карлик вошел и, подойдя к окну, кряхтя, влез и сел на подоконник,свесив маленькие кривые ножки в комнату.
Дом же быстро сунула кинжал под подушку. Но уродец заметил ее движение.
- Я рад, что вы готовы ко всему, - сказал он.— Признаться, я сам хотел дать вам свой меч. Хотя он мне и очень дорог.
– Не беспокойтесь, сеньор Очо. У меня есть кинжал. Мне сказали, что ночью по замку бродит какой-то призрак. Поэтому я и открыла вам с оружием в руках.
- Кто сказал вам об этом призраке? – заинтересовался Очо.
- Мадлен де Гризи.
- Понятно…- пробормотал он. Затем внимательно взглянул на Дом:
– Непохоже, чтобы вы были напуганы этим сообщением. – Да. Я как-то никогда не видела призраков. Стоит ли их бояться? Гораздо больше, честно сказать, я опасаюсь живых людей.
Он оглядывал комнату Дом.
- Это ХОРОШАЯ комната, - наконец, произнес он.— Вот Фиолетовая, Голубая и, особенно, Розовая гостиные…Они мне очень не нравятся!
Доминик посмотрела в его проницательные глаза и кивнула. Она поняла его.
- Я знаю здесь все и вся, - хвастливо сказал Очо, уже другим, беспечным, голосом, переходя на испанский.— Все ходы и выходы. И, если сеньорите захочется как-нибудь прогуляться…ну, по городу, например. Я смогу вывести ее отсюда.— Это была хорошая новость!
- Спасибо, дорогой сеньор Очо. Возможно, я когда-нибудь воспользуюсь вашим любезным предложением. Не хотите ли вина? Фруктов?
- С удовольствием. И вина, и фруктов. Я страшно голоден!
Она подала ему поднос, и он с бесцеремонной жадностью набросился на все, что там находилось.
- Дамы королевы — как птички в клетке в этом замке, - говорил Очо, наливая себе из бутылки в кубок красное вино.— Мне кажется, вы, сеньорита, привыкли к совсем другой жизни. К свободе, к свежему воздуху.
- Да, это верно, - грустно подтвердила Доминик. Она неожиданно вспомнила слова Мишеля де Круа: «Зачем вам ехать в этот холодный мрачный город? Ваш край такой теплый. Здесь дышится легко…»
Почему, почему она вспоминает этого человека даже чаще, чем Рауля? Это было невыносимо!
Однако, Очо, который столько знает, наверняка может что-то рассказать ей. Если уж он не захотел говорить про Рауля—может, про де Немюра скажет? Но надо подойти к этому тонко. Очо не простак. Как навести его на нужную тему?
Аппетит у карлика был отменный. Он уже доканчивал бутыль, съел два персика и яблоко и теперь общипывал кисть крупного янтарного винограда. Лицо его заметно раскраснелось.
- Да, сеньорита, - болтал он.— Королева очень хочет меня женить. И ведь сколько девушек, и прекрасных, готовы были отдать мне руку и сердце! Но мне ни одна не была по душе. Вот вы — другое дело. Вы веселая и добрая. Вам бы рост поменьше, - и из нас получилась бы пара на загляденье!
- Королева очень к вам привязана, сеньор Очо?
- Еще бы! Меня ей подарили, когда ей было шесть, а мне шестнадцать. И с тех пор я не разлучался с нею. Поверьте, она была прелестной девочкой! А потом ей исполнилось двенадцать, и ее сосватали принцу Людовику Французскому...
- Совсем еще юная...
- Да; и, хотя она и скрывала это, но я-то видел, как она была испугана, когда мы прибыли в Нормандию, к ее жениху. Это было в Шато-Неф. Там собралась вся знать. Был и король Филипп Август, отец принца Людовика. Принцу было тринадцать; он не говорил по-испански, а юная кастильская инфанта ни слова не знала по-французски. И вот тогда вышел вперед маленький мальчик, черноволосый и сероглазый, и заговорил с будущей королевой на чистейшем испанском языке. Как же она обрадовалась! Она так и вцепилась в его руку… И уже не выпускала ее до конца церемонии.
- Это был… - догадалась Дом.
- Будущий герцог де Немюр, сеньорита! Робер де Немюр. Вы его видели сегодня в зале для приемов. Он и сейчас очень красивый мужчина. А какой же он был хорошенький мальчик! И очень умненький.
Кажется, разговор все же пошел в правильном направлении. Главное — чтобы Очо не сбился на что-то другое.
- Да, чудесный мальчуган! Робер был переводчиком для принца и Бланш. Как они все трое весело играли! Робер называл принцессу Бланкой, а она его — Роберто.
- Да, я уже поняла, что наша королева и де Немюр — двоюродные брат и сестра.
- Герцог де Немюр—кузен и королевы, и короля, - важно сказал Очо, и так выпятил грудь, как будто это он сам состоял в родстве с монархами.
- И…короля?— вскрикнула Доминик. Это было так неожиданно! И опять смутные сомнения зароились в ее голове.
- Да, дорогая графиня, - сказал Очо, выпивая остатки вина прямо из горлышка бутылки.
- Разве это возможно? – Растерянно спросила Дом. - Ведь он— кузен королевы…и Рауля…
- И покойного короля Людовика, мужа Бланш де Кастиль. Герцогу есть чем гордиться. Его покойная мать, донья Санча де Медина-Сидония, была сестрой Альфонсо Восьмого Кастильского, отца Бланш. Сводной сестрой, но признанной законной. Очень красивая женщина; и, получается, что она приходилась родной теткой Бланки Кастильской. А отец герцога де Немюра — Генрих, брат короля Филиппа Августа…
Доминик почувствовала, что начинает запутываться в этой родословной. Но слушала крайне внимательно.
- Ну, а мать Рауля де Ноайля — сестра Филиппа Августа, французского короля, и Генриха, отца де Немюра. Ее звали Маргарита. Вот и получается, что Робер и Рауль —тоже кузены.
«Кузен короля! Робер де Немюр —тоже кузен короля! Но нет…нет…Только не он!»
- Ах, сеньор Очо, как это все интересно! - Стараясь не выдать своего волнения, промолвила она. - Расскажите же дальше…
- Про кого?— И Очо посмотрел на нее абсолютно трезвым взглядом.
- Ну…про де Немюра, например…
- Хорошо. Детство мы пропустим. В семнадцать лет герцог отправился в Испанию. Он вернулся оттуда через три года, разбив, как говорят, там немало женских сердец. Отвага и доблесть принесли ему звание командора ордена Сантьяго. И вернулся он не один — со своей невестой…
- Так он женат! — с облегчением сказала Дом.
- Увы. Эстефания де Варгас была дочерью испанского маркиза. Я видел ее. Красивая, веселая…все время смеялась! У нее была чудесная улыбка.
- Что-то с нею случилось?
- Уже заканчивались приготовления к свадьбе. А как была счастлива мать герцога, донья Санча! Но произошел несчастный случай. Невеста де Немюра упала из окна замка и разбилась насмерть.
- Какой ужас!— воскликнула Доминик.
- Да…говорят, герцог чуть с ума не сошел от горя. Его связали, чтобы он не наложил на себя руки. Испанская горячая кровь, да еще и молодость…
Помимо воли, Доминик почувствовала жалость к де Немюру. Потерять невесту накануне свадьбы — что может быть трагичнее?
- И что же было дальше?
- Ну, герцог участвовал в Крестовом походе с Людовиком Восьмым. И в Англии они вместе сражались. Де Немюр был любимцем и лучшим другом короля, и не раз спасал его величеству жизнь. Герцогу прочили звание коннетабля Франции — а это высшая придворная должность. Но тут…
Карлик вдруг замолчал.
- Продолжайте же, милый Очо.
- Впрочем… - и он тряхнул головой.— Вы все равно это от кого-нибудь да услышите. И, наверное, даже лучше будет, если от меня.
- Ну, говорите же!
- Судя по вашему интересу к герцогу, он вам небезразличен, как и Рауль де Ноайль. Но скажите мне сначала — а что вы сами думаете о де Немюре? Ведь вы сегодня видели его.
- Он…он очень опасен, - медленно сказала Доминик.— Вокруг него веет холодом…могильным холодом. Он как будто встал из гроба. - И она вздрогнула.
Карлик чуть заметно улыбнулся:
- Похоже! Но неужели он так вас напугал, сеньорита, не боящаяся призраков?
- Не знаю… - прошептала Доминик.— Но он страшный человек, я уверена в этом!
- Еще какой!— И карлик тоже перешел на шепот, но при этом так комично выкатил свои темные глазки, что Дом чуть не расхохоталась.
- Ну…так что же вы хотели сказать мне о нем? Я жду!
- Вы упомянули гроб. Так вот, вы почти угадали. Более пяти лет назад, - сказал Очо таинственным голосом, - герцога де Немюра посадили в тюрьму. И он провел в заточении несколько лет. И вышел на свободу шесть месяцев назад, как раз перед смертью короля.
Вот это новость! Значит, все предчувствия Дом были небезосновательны!
- Герцог сидел в тюрьме?... За что же?
Карлик приложил палец к губам.
- Это государственная тайна, сеньорита. И ее я не могу вам открыть!
- Очо…милый, дорогой Очо! Мне так хочется это знать!
- Нет, нет. Об этом знают немногие — королева, сам герцог, его кузен Рауль…Даже я не знаю всего до конца, - признаюсь вам откровенно, по-дружески. Это большая, очень большая тайна!.. К тому же, - прибавил он, - это не для ваших девичьих ушек, прекрасная сеньорита!
«Значит, это что-то низкое…грязное. А чего же и ждать от мерзавца, шпионившего за мной в Розовой комнате?»
- Но его же выпустили?
Очо поднял указательный палец:
- А вот это очень важно! Видите ли вы разницу между словами «помилование» и «оправдание»?
- Да. Если человека помиловали — значит, он был виновен, но его пощадили. А, если человека оправдали — значит, что то, в чем его обвиняли, или не было доказано, или он оказался невиновен.
- Вот именно! И если, сеньорита, вы где-нибудь услышите, что де Немюра помиловали - а так многие говорят - то знайте, что это — неправда. Он был оправдан — полностью! – и вышел на свободу абсолютно очищенным от всяких обвинений.
- Вы сказали, что он сидел в тюрьме несколько лет. Такой знатный вельможа, родственник короля и королевы - и в заточении? Неужели расследование длилось столько времени?
-Выходит, что так, - почесал нос Очо.— Ах, уж эта наша судебная система!.. Она так нетороплива и тяжела на подъем! А, может, о герцоге просто забыли— ведь начались войны на Юге Франции. Как раз в ваших краях, в Лангедоке и Провансе.
«Да, верно. И – и это самое главное — раз де Немюр сидел в ЭТО время в тюрьме — он точно, совершенно точно не мог быть Черной Розой!»
Девушка почувствовала несказанное облегчение, когда поняла это. За что бы герцог ни сидел в тюрьме, что бы он ни совершил, — он не был мужем Доминик! И она могла выбросить его из головы — навсегда!
17. Приступ.
От автора. Вторая глава, в которой де Немюр захотел действовать сам, как я его не отговаривала ( первой была "Снежинка"). Вот уперся - и всё, хочется ему, видите ли, побуянить...Я думала - получится ужасно, но всем нравится . В конце концов понравилось и мне. Динамично, по-моему, получилось...Так и просится на экран!
- Ах, - сказал Очо, спрыгивая с подоконника, - как я у вас засиделся! Простите. Вы, наверное, устали, любезная графиня. Такой нелегкий день! Ваш первый день во дворце.
И карлик направился к двери. Но у порога он оглянулся и сказал, многозначительно подняв палец:
-Поменьше верьте слухам и сплетням, милая сеньорита! Голова у вас есть - думайте ею!
И он исчез. Доминик осталась одна. Она вновь задвинула засов. На подоконнике стоял поднос с пустой бутылкой и лежали общипанная кисть винограда и огрызок яблока.
Фруктов не было. Очо съел все. Но Дом не жалела о его визите. Невелика была цена за то, что карлик рассказал ей. Он на многое открыл ей глаза. И она была уверена, что он стал ей верным другом.
Дом легла в постель снова. Она попыталась думать о Рауле.
Почему, почему он не приехал за ней в Руссильон? И почему сегодня на приеме делал вид, что она ему чужая, когда услышал ее имя? Ведь она видела, как он был изумлен вначале—что было естественно, ведь он думал, что она в Лангедоке,— но потом…потом—она не могла ошибаться—его светло-голубые глаза загорелись таким восхищением! И это тоже было понятно Доминик. Ведь женился-то он на «рыжей бестии», конопатой, неумытой, нечесаной девчонке. А вместо этой бестии перед ним предстала красавица с синими глазами и белоснежной кожей.
«Чего ты испугался, Рауль? Мой любимый, мой храбрый, мой непобедимый герцог Черная Роза? — Она, конечно, помнила, что сегодня он проиграл в состязании де Немюру. Но она за это не стала любить Рауля меньше—наоборот!—Неужели ты испугался гнева Бланш де Кастиль? Пусть даже ты ее любовник, - но разве может кто-нибудь, даже сама королева Франции, помешать соединиться мужу и жене, законным, венчанным при свидетелях?
«Мы—супруги. Перед Богом и людьми он назвал меня своей избранницей. И может всем-всем честно и открыто признаться в этом, не боясь королевского гнева!»
Но, может, он все-таки любит Бланш? Обожает? Боготворит? Ну тогда пусть так и скажет ей, Доминик. И она уедет обратно в Лангедок. Сожжет брачный контракт. Выбросит кольцо с вензелем. И станет не герцогиней Мари-Доминик де Ноайль, а графиней Мари-Доминик де Руссильон. И, забыв его, вычеркнув навсегда из сердца, выйдет замуж за кого-нибудь другого. Ведь брак ее и Рауля — до сих пор лишь бумага. Она не принадлежала ему, а он — ей.
«Бланш…Бланш! Неужели ты победишь и отнимешь у меня моего мужа? Это приглашение…зачем ты пригласила меня в свои дамы?» Девушка вдруг села на постели. Она поняла! Разгадала игру королевы!
К королевскому рескрипту, который Дом когда-то прочитала в комнате своих сестричек, явно была приложена рука Бланш де Кастиль. Эта ядовитая фраза: «Доставить сим добрым союзом радость и удовольствие Нашим Величествам»…
Тогда, догадалась Доминик, они были в ссоре — Рауль и королева. Вот почему Черная Роза говорил де Брие о любви, превратившейся в ненависть. И Бланш решила насильно женить Рауля. «Политический расчет», - да им тут и не пахло! Это была месть, женская месть! Чем-то Рауль ей не угодил.
И вот Черная Роза повинуется королевскому приказу – и женится. А Бланш, возможно, уже и передумала его наказывать,— но поздно! Он связан с Доминик навсегда!
Возможно, именно королева приказала ему через четыре года инсценировать свою смерть — смерть Черной Розы — чтобы его жена не узнала, что с ним случилось.
«Но мой отец узнал, что он жив — и вызвал меня из монастыря. Отец узнал об этом случайно — а мог ведь и вовсе не узнать. И я либо осталась бы в монастыре навсегда, либо благополучно была бы вновь сосватана и вышла замуж».
Тут снова не сходилось—зачем королеве было вызывать Доминик . жену своего возлюбленного, в Париж. «Нет, придумала! Вот зачем: Рауля Бланш наверняка удерживала около себя чуть ли не силой. А он рвался ко мне в Лангедок, помня о своей клятве. И вот тогда Бланш послала кого-то из своих соглядатаев в мой замок. Они-то и выяснили, как я выглядела до того, как уехать в монастырь! – Девушка, возбужденная своими догадками, заворочалась в постели. Все вставало на свои места.— Поэтому королева и сказала сегодня Инес де Луна о том, что меня совсем не так ей описывали!
И вот поэтому Бланш и вызвала меня в Париж — взглянуть самой на эту уродину, о которой ей нарассказали, и предъявить ее Раулю — мол, вот твоя жена, я сама ее к тебе вызвала, нравится — бери! Тут-то Бланш и просчиталась! Я — красива, и мой Рауль с первого взгляда влюбился в меня!
Королева заметила это. И сразу решила меня унизить этим мерзким осмотром. И заодно своего кузена, этого де Немюра пригласила полюбоваться на меня. Гнусные, злобные интриганы!...—Дом вспомнила все и опять чуть не задохнулась от злобы. - А Рауля Бланш увела в это время с собою. Чтобы он ни о чем не догадался.
Всё было очень логично! И логично было предположить, что ее унижения на этом не кончатся. «Они наверняка придумают еще какие-нибудь подлости. Этот де Немюр…Он сидел в тюрьме. За что-то мерзкое, раз это было не для моих ушей, как выразился Очо. О, Рауль, ты должен меня спасти! Похоже, я попала в западню.
Карлик намекнул, что эта комната безопасна…но он—любимый карлик королевы. Вдруг Очо — не друг…а враг? Нет, нет! тогда бы он не стал рассказывать мне все эти вещи о де Немюре. Де Немюр…Одно его имя вызывает у меня озноб!
…И вдруг за дверью Доминик услышала шаги. Странные шаги. Как будто кто-то ходил туда-сюда мимо ее комнаты, как часовой на посту. Они были очень тихие, но все нервы девушки были так напряжены, что она бы, кажется, и полет комара за дверью услыхала. Она не села, а скорее подскочила на постели, сердце заколотилось, во рту пересохло.
«Кто там? Призрак короля?.. Только что пробило три. Самое темное время. Открыть и посмотреть? Или остаться здесь? Засов крепкий, я проверяла. Но вдруг все-таки я не все обыскала - и где-то здесь потайной ход?.. О Боже!»
Какое-то время Доминик лежала, натянув на себя одеяло до подбородка и прислушиваясь. Зубы ее вдруг начали выбивать дробь. Шаги …все те же шаги…Кто-то ходил там, за ее дверью, словно в раздумье.
Неожиданно девушке стало стыдно перед самой собой. Она, гордая дочь Руссильонов, лежит в постели и щелкает зубами от страха! «Если даже там и призрак самого короля…Я скажу ему: ваше величество! Оставьте меня в покое! Вы — мертвец. А я жива, и хочу жить!»
Она встала, взяла горевшую на столике у кровати свечу в левую, а кинжал — в правую руку и, подкравшись к двери, осторожно отодвинула засов, — он даже не скрипнул,— и резко распахнула дверь.
…И столкнулась лицом к лицу с герцогом де Немюром.
От неожиданности Доминик даже вскрикнула и отступила назад, едва не выронив свечку. В самую первую секунду она все-таки приняла его за призрак короля, потому что на герцоге была белая рубашка. Он был без верхней одежды и даже без оружия, что было, впрочем, неудивительно, — все члены королевской семьи, включая весьма отдаленных родственников, имели в замке свои покои, и могли с полным правом жить здесь, как у себя дома.
Удивительно было то, что находился де Немюр здесь, на третьем этаже башни, где жили только дамы королевы, да еще в такое время.
Он, как показалось Доминик, тоже никак не ожидал этой встречи и был немного растерян. Это придало девушке решимость.
- Что вы здесь делаете, монсеньор?— спросила она.— И в такой поздний час?..
- Я…Я хотел узнать, как вы устроились, графиня, -ответил он , и смущение в его голосе еще больше прибавило ей уверенности.
- Вы слишком любезны, господин герцог. Я устроилась прекрасно.
Он опустил глаза и увидел кинжал, который она судорожно сжимала в руке. «Слава Богу! У нее есть оружие. И сон у нее чуткий!»-подумал он.
«Глаза отводит. Что он задумал?..» -подумала она.
И Дом сказала, влив в голос как можно больше яда:
- Я понимаю, почему вы заглянули сюда, монсеньор. Ведь здесь нет кресел, из-за которых так удобно смотреть на несчастных девушек, удостоившихся чести понравиться вам…
Он удивленно посмотрел ей в лицо, пытаясь в колеблющемся свете свечи рассмотреть его выражение.
- А теперь, когда вы убедились, что я настороже и нисколько не боюсь ваших гнусных интриг — прощайте! – Закончила Доминик – и захлопнула дверь у него перед носом.
Но тут же подумала: «Нет, я еще не все ему сказала! Мне надо, раз уж представился такой случай, кое о чем его спросить!»
И она опять открыла дверь. Герцог стоял на том же самом месте, как бы о чем-то задумавшись или пытаясь что-то понять. Лицо у него было напряженным.
- Монсеньор, - сказала Доминик.— С ВАМИ мне говорить больше не о чем. Но я хочу поговорить с рыцарем Мишелем де Круа. Вернее, даже не с ним. А с несчастным вилланом Мишелем, отцом троих детишек. И кое-что спросить у него.
Он слабо улыбнулся. Доминик ожидала, что сейчас он сделает вид, что не понимает ее. Скажет ей, что она ошиблась. Но он спокойно произнес:
- Спрашивайте.
- Пусть Мишель скажет мне, - зачем он дрался из-за моей кобылы Снежинки. Там, на реке?
Как ему нравилась ее откровенность! Если бы все женщины говорили так прямо, без этих своих уверток! Но в этом таилась и опасность…и, прежде всего — для нее самой.
Де Немюр обдумывал ответ. Он мог сказать ей честно, что он — Черная Роза, что Снежинка — его подарок своей невесте. Но к чему Доминик знать все это? Чем меньше она будет осведомлена — тем меньшая опасность грозит ей. И он промолвил:
- Я не могу ответить на этот вопрос, графиня.
Она нахмурилась. Это было и оставалось тем, чего она никак не могла понять. Его борьба за Снежинку!
- Вы знаете, что это за лошадь?
- Да, я это знаю.
- И вы знаете, что это подарок?
- Да.
- И кому? И от кого?
- Это подарок герцога Черной Розы невесте, Мари-Флоранс де Руссильон, вашей сестре, - осторожно сказал он.
« Он знает!...Но не все. Он думает, что Черная Роза женился на Мари-Флоранс. Но откуда он ВООБЩЕ что-то знает?.. А! Они же с Раулем — кузены. Наверное, Рауль сообщил ему. Но не сказал, что женился не на Флоранс, а на мне, Доминик!»
Это было правдоподобно. Но все же…все же что-то важное ускользало от ее внимания.
Тем не менее она поняла, что больше от него ничего не добьется.
-Я больше не задерживаю вас, крестьянин Мишель. И рыцарь Мишель де Круа. И герцог де Немюр. Вы ВСЕ свободны…И можете уйти. Я не хочу вас больше видеть! —неожиданно голос ее сорвался на крик.—Я знаю, что вы сидели в тюрьме! И, похоже, заключение не пошло вам на пользу, монсеньор!
Вдруг отворилась соседняя дверь, и из нее выскочила, с распущенными волосами и безумным взором, в одной ночной рубашке, баронесса де Гризи.
Увидев и узнав герцога де Немюра, она страшно вскрикнула и схватилась рукою за впалую грудь. Но затем она подбежала к нему — и увидала на пороге комнаты живую и невредимую Доминик. Тогда баронесса, с исказившимся лицом, обернулась к герцогу:
-Убирайтесь!.. Убирайтесь, откуда вы пришли! В ад, где вам самое место! Не смейте трогать эту девушку! Вам мало меня?..Вы теперь ее хотите? Негодяй!.. Чудовище!.. Мерзкий распутник!..Я не дам вам ее тронуть! Убирайтесь, или я не буду больше молчать! Все узнают, кто вы есть на самом деле! Вы думали, что, раз вы пришли ко мне в маске – я не узнаю вас? А я узнала! Вы взяли меня силой – и я молчала все это время… Но попробуйте только прикоснуться к этой девушке, и я заговорю! Не троньте ее! Ее я вам не отдам! Не отдам!..
И Мадлен, рыдая, в бессильной ярости замолотила маленькими кулачками по груди де Немюра. Герцог страшно побледнел. Доминик, остолбенев, смотрела на эту сцену.
Дом вдруг с ужасом увидела, как изменилось лицо де Немюра. Зрачки его глаз сузились, рот искривился, на скулах заходили желваки, левая бровь изломалась, как будто от приступа дикой головной боли. Он оторвал от себя слабые ручки баронессы, развернулся и быстрыми шагами пошел прочь по коридору.
Мадлен де Гризи вдруг вскрикнула и упала на пол. Она была в обмороке. Дом бросилась ей на помощь…
Де Немюр в это время быстро шагал к спальне королевы. Он был в невменяемом состоянии — что случалось с ним крайне редко, ибо он обычно хорошо контролировал себя. Но сейчас он находился в приступе такого бешенства, что, даже безоружный, он представлял опасность для любого, кто посмел бы помешать ему.
Он понял, хотя и не сразу, о чем говорила баронесса. «Эта несчастная тоже стала жертвой моего кузена - как и Эстефания! И этот мерзавец опять надел маску, чтобы его приняли за меня!»
Разум Робера помутился. Им овладело одно —дикое – желание: убить Рауля де Ноайля, и сделать это немедленно, где бы тот ни находился!
А находиться его кузен мог в этот час только в опочивальне Бланш.
То, что он собирается убить Рауля в спальне самой французской королевы, и чем ему это может грозить, не могло уже остановить разъяренного де Немюра.
На его счастье, на лестнице между третьим и вторым этажами дворца дежурил в ту ночь барон де Парди. Увидев идущего ему навстречу герцога, де Парди шагнул к нему и окликнул, но де Немюр ,словно не видя его, прошел мимо.
Барон взглянул ему в лицо –и сразу понял, что дело плохо. Такую вспышку бешенства у своего друга он наблюдал только один раз. Но воспоминаний хватило ему надолго! Куда же направился герцог? Он свернул на второй этаж. Неужели….Неужели—к ее величеству? Что он задумал?...В глазах де Немюра барон увидел жажду убийства… но не королевы же. Значит — Рауля!
Де Парди подозвал своих караульных. Одному он сказал:
- Собери как можно больше людей – десять, а лучше двадцать человек! Пусть все немедленно бегут к спальне ее величества!
- А ты, - он обратился ко второму, - беги за Розамондой де Ноайль! Пусть тоже поспешит к опочивальне королевы! Скажешь ей, что герцог де Немюр, похоже, собирается расправиться с ее братом!
«Она девушка хладнокровная…И не испугается!» - подумал про себя барон.
…Около спальни Бланш де Кастиль стояли на страже двое рыцарей. Увидев кузена королевы, они отдали ему честь и спросили, чего он желает. Но говорить де Немюр был не в состоянии. Он схватил их обоих за шеи и с такой силой ударил шлемами друг о друга, что раздался дикий грохот, и оба телохранителя упали, потеряв сознание.
Де Немюр ногой распахнул дверь и ворвался в спальню Бланш. Из соседней комнаты на шум выглянула полуодетая герцогиня де Луна; но, увидев страшное лицо герцога, она вскрикнула в ужасе и захлопнула дверь. Королевы в спальне не было. Она спустилась на первый этаж к своей заболевшей младшей дочери, Изабелле.
Рауль де Ноайль, обнаженный, полулежал на разобранной роскошной кровати и играл с маленькой белой болонкой Бланш. Увидев своего разъяренного кузена, он побелел как простыня. Кинжал Рауля всегда лежал под подушкой, и де Ноайль тут же отбросил болонку, схватил его и вскочил на ноги; но молодой человек хорошо знал двоюродного брата и понимал, что тот и безоружный может справиться с ним. А меча у Рауля с собою не было, и, если он метнет кинжал в де Немюра и не попадет…Единственным выходом тогда было бежать. Выход из спальни преграждал Робер. Но была еще одна дверь - в соседнюю комнату, где находилась молельня королевы, и она была полуотворена. Но вот выдержит ли она, если разъяренный герцог попытается вышибить ее?
Де Немюр приближался к кровати. Рауль, медленно отступая к молельне, с ужасом смотрел в его светлые глаза, в которых зрачков почти не было видно.
- Робер…Что с вами?— произнес, наконец, молодой человек, надеясь, что это вернет де Немюра к действительности. Но герцог молчал. Он был уже совсем близко, когда Рауль метнул в него кинжал; его кузен стремительно уклонился в сторону, - однако этого мгновения было достаточно, чтобы де Ноайль подбежал к молельне, проскользнул туда и захлопнул дверь.
Рыча, Робер бросился к ней и стал ногами и руками колотить в нее. Дверь была на удивление крепкая. Тогда герцог схватил массивный столик для рукоделий и швырнул его в дверь. Столик разлетелся на части. Филенка затрещала. Де Немюр снова начал бить по ней руками и ногами. Еще мгновение — и он ворвался бы в молельню, где прятался Рауль. И тогда оттуда раздался душераздирающий крик де Ноайля:
- Ко мне! На помощь!...
Тут в спальню королевы наконец ворвались караульные вместе с де Парди. Барон закричал: - Возьмите его, но не применяйте оружия!
Солдаты подбежали к герцогу и попытались оттащить его от двери.
Пятерых он просто отшвырнул от себя, даже не обернувшись. Но тут на него навалились сразу десять человек. Обезумевшему герцогу скрутили руки и поволокли из спальни. Он рычал и бился, как дикий зверь; но у порога опять всех расшвырял и снова кинулся на дверь молельни.
…Но приступ проходил; на этот раз его оттащили уже не с таким трудом, и все же выволокли в коридор. Голос вернулся к герцогу, и он закричал:
- Рауль! Рауль! Мерзкая, гнусная тварь!...— И разразился чудовищными проклятьями.
Его прижали к стене. Кто-то попытался закрыть ему рот ладонью, но он вцепился в эту руку зубами, и пришлось разжимать их лезвиями кинжалов.
Однако зрачки его глаз расширялись, и лицо постепенно принимало естественный цвет. Де Парди вздохнул с облегчением, видя, что герцог начинает приходить в себя.
Тут к барону подбежала Розамонда де Ноайль, одетая по-домашнему, в простом белом платье.
- Что с моим братом?.. Рауль…Он жив?..
Как бы отвечая ей, голос из молельни опять крикнул:
- На помощь!
Розамонда перекрестилась:
- Хвала Всевышнему!
И обернулась к де Немюру, которого все еще держали за руки:
- Боже, кузен! Как вы всех напугали!
Она подошла вплотную к нему и провела рукой по его слипшимся на лбу черным волосам. Он узнал ее и хрипло прошептал: - Розамонда…
- Отпустите его, - сказала девушка караульным. — Он уже пришел в себя.
Герцога отпустили. Он пошатнулся и чуть не упал. Приступ обессилил его.
- Прошу вас, барон де Парди, помогите герцогу де Немюру. Отведем его ко мне. У меня есть напиток, он вернет ему силы.
Де Парди, поддерживая де Немюра, повел его по коридору. Розамонда следовала за ними. Ошарашенные и смертельно напуганные караульные смотрели им вслед.
В продолжении:
...Она положила на постель его руку и склонилась над лицом спящего. Как сжат рот! Похоже, герцог даже во сне стискивал зубы, словно испытывал боль и старался совладать с нею.
- Один поцелуй…- пробормотала королева.— Один поцелуй…Мой Робер!
И она поцеловала де Немюра в губы, обводя их контуры языком, медленным, долгим поцелуем. Но рот его не разжался. Герцог спал все так же крепко.
Ей вдруг страстно захотелось, чтобы он проснулся. Она начала целовать его лицо, щеки, брови, лоб, черные густые кудри…О, как божественно пахли его волосы!.. Но он не просыпался. Дыхание было все таким же тихим и ровным.
Бланш по-прежнему стояла на коленях, склонившись над герцогом. Ее длинные волосы разметались по постели, по его лицу и груди.
«Он не проснется! Мне придется уйти…» Но она не могла оторваться от него...