Над колыбелью новорожденного вновь
Мы, взрослые мужчины, тихонько на три голоса исполним:
"Баю- баю", а может, что-нибудь в хард-роке пропоем:
"Спи, крошка, спи"...
Вот дядя с бородой в очках.
Он многоопытным перстом уперся в облака,
Задумал новый поворот судьбы,
А может быть, съязвить собрался: "Спи, крошка, спи".
Вот ладно сложенный крепыш, подобен бомбе, быстр и взрывоопасен,
Он заполняет весь объем до стен.
Когда мы будем петь - он обязательно слажает:
"Спи, крошка, спи".
И я - хромающий поэт, в печали от тоски по дому,
Где сутки - тридцать шесть часов.
И петь я буду тише всех:
"Спи, крошка, спи. Не день еще, не день".
Еще могучая рука не бьет стекло у алтаря судьбы.
Мы все надсадно шепчемся у колыбели дня,
Которому пророчили клинический конец.
"Не день еще, не день".
И все мы - дети каких-нибудь клинических мучений:
Ни-то, ни се, ни жив, ни мертв.
И лечат нас свинцовыми примочками, а иногда-
Полтинники накладывают на глаза и юбилейные рубли,
Как мертвецам, что б ничего не знать и ничего не видеть,
Что бы под плеск "Портвейна", мурлыкать милое:
"Спи, крошка, спи. Не день еще, не день".
Что бы нечаянно состариться и сетовать,
Грустить, скучать, негодовать,
Что не дождались дня, не видели приход Весны,
Что мало платят нам: " Да что "уральские" -
"Аквариумные" подавай, холодный стаж скучающих сердец!
И, все это, на цыпочках, в полголоса,
С надсадным хриплым шепотом:
"Спи, крошка, спи. Не день еще, не день".
Я лучше те слова, рожденные сейчас и раньше
Украдкой превращу в удобные шары,
Ласкающие слух и глаз.
Мы будем, балуясь, катать их, забудем обо всем.
Чтоб острота краеугольных слов не ранила сознанье.
И наш малыш во сне протопчет тропку
К такой же розовой, боящейся любви, девчонке.
И сладкие слова: лизун, любовь, вьюнок-
Изнежат, обольстят бездонной прелестью природы.
"Спи, крошка, спи".
Но, что мы? Где мы?
Быть может демонический венец нам в тягость?
Быть может, ночь пуста, постна в измятых простынях?
Нет. Просто пыльный странник зашел хлебнуть пивка,
Устало перекатывая из хлеба мякиш по столу.
Он здесь чужой, он не знаком ни с кем, угрюм и молчалив.
Чужой среди толпы. Но стоит приподнять глаза
И поглядеть в толпу, как слышишь рык,
И мужики оскалят зубы, как будто их сгоняют с бабы.
Еще глоток знакомого дерьма, и - в путь.,
Еще глоток.... и - в путь. Но…. лучше завтра поутру.
Любовью попрощавшись с ведьмой,
В ночном забытии до яви обозначить цель-
Туда, где синь черней чем ночь,
Туда, где стук сердец сильнее, чем раскаты грома.
Где бешеный порыв сменяется немой тоской,
Чтоб вновь воскреснув, снова воспарить.
Там в запахе твоих волос струится лунный свет,
Глаза бездонной глубины, чтоб утонуть, переродиться,
Отчаяться и обрести себя!
И, лишь тогда, могучая рука пробьет стекло у алтаря судьбы,
И что-то будет, кто-то прокричит:
"Не спи, малыш, не спи! Настало время дня!"-
Надрывным криком мудреца,
Прожившим жизнь для этого мгновенья.
"Не спи..."