Прекрасное время - первые месяцы после демобилизации. Старые проблемы ушли в прошлое, армейские остались далеко, а новые еще только складываются. Вся жизнь впереди, она начинается с новой страницы, "с чистого листа".
1970-ый год. Мы встретились с друзьями в пивбаре "Прибой", что на улице Салтыкова-Щедрина (знаком нам еще с техникумовских времен). В баре стояли большие столы, человек на 10, мы заняли четыре места. Вскоре компании перемешались, за столом шел общий разговор. Бармен едва успевал подносить все новые порции пива и закусок.
Напротив меня сидел мужчина лет 35. Задумчиво, редкими глотками он пил свое пиво, ставил кружку на стол, медленно ломал соленую соломку. Вокруг шла оживленная беседа. Темы рассыпались, уходили куда-то в сторону, возвращались обратно. За все время человек не произнес ни единого слова. Но это не была какая-то отрешенная задумчивость, погружение в какие-то свои проблемы или фантазии. Нет, он оставался здесь. Нельзя было даже сказать, что он не участвовал в разговоре. Беседа шла, и легкой тенью отражалась на его лице. Иногда было понятно, что он может сказать по тому или иному поводу. Но он молчал. Он очень умно молчал. И я подумал - вот он, образец прекрасного собеседника. Не надо уметь хорошо говорить, надо уметь хорошо слушать, т.е. молчать.
В юном возрасте у меня была проблема. Не могу сказать, что и сейчас от нее ничего не осталось. Проблема в том, что я не всегда мог поддержать разговор, даже если он касался чего-то хорошо знакомого. Слишком медленно извлекаются из моей памяти образы и ассоциации. Слишком долго они превращаются в слова и предложения. И тема, изменяясь, ускользает.
Впервые я обратил на это внимание еще в далеком детстве, в детском саду. Воспитатель читает сказку и просит детей рассказать содержание. Мои одногодки бойко говорят, сменяя друг друга. Когда очередь доходит до меня, повествование обрывается. Я ничего не могу сказать.
В 16-18 лет эта проблема вышла на передний план. В более раннем возрасте в коллективах сверстников ценилась сила. Надо было заниматься боксом борьбой, тяжелой и легкой атлетикой. Чтобы быть «как все», я этим активно занимался. И вот, теперь на передний план выходит интеллект, который проявляется в словах, в умении говорить. Я вижу, что уступаю здесь своим товарищам и думаю о том, как это исправить. Надо тренировать память. Пытаюсь учить наизусть стихи и прозу. Увы, результата нет. Пробую читать. Читаю много и, в конце концов, погружаюсь в литературу. Уже не потому, что так надо, а потому, что оттуда уже возвращаться не хочется. Потом где-то прочитал слова: "молчание не всегда есть признак большого ума, но всегда доказывает отсутствие глупости". Это был бальзам для моей неустроенной души.
Я так и не стал хорошим рассказчиком, но постепенно комплексы сместились с переднего плана.
1970 год. Я приехал в Сланцы к двоюродному брату Гене, которому недавно исполнилось 18 лет. Пошли мы в гости. Было несколько его друзей, а также наш троюродный брат Владик. Пили что-то символическое и много говорили. Разговор мне показался странным. Это была последовательность достаточно длинных монологов. Каждый говорил на какую-то тему, подробно обсуждая все ее мелкие нюансы. Импровизация текла ровно, непринужденно и гладко, без заминок и остановок, но не эмоционально. Никто никого не перебивал. Тема развивалась, плавно изменяла направление, переходила к другому оратору. ..
Таким было тогда развлечение этих молодых людей из шахтерского города на юго-западе Ленинградской области. Конечно, собеседники не испытывали большого интереса к содержанию этих разговоров. Здесь было другое - стремление научиться говорить. Хорошо и правильно. По моим ощущениям, к тому времени они уже достигли в этом определенных успехов. И была у них та же проблема, которая была мне знакома. Здесь она решалась иначе, по-своему. Это проблема возраста, ее снимает время. Но полезны попытки ее преодоления.
27.11.09
2009 год. Рассказывает мужчина 37-лет, занимающий определенное положение в своей организации.
"... В последнее время я стал замечать, что на корпоративных праздниках мне трудно произнести обычный тост, трудно поддержать общий разговор. Все, что говорится, мне кажется не очень естественным и даже не очень осмысленным. Однако, это никого никак не смущает. Кто-то говорит хорошо и складно (часто - ни о чем), кто-то косноязычно и глупо, и никто на это не обращает внимание. Я же патологически не могу выглядеть ущербно. И поскольку хорошие мысли по подходящему поводу возникают не очень часто, я не вступаю в обсуждения или полемику. Бывают темы хорошо знакомые, по которым есть что сказать, но я все равно не выступаю. Ибо, чтобы обозначить суть, надо говорить слишком много, к чему обстановка не располагает. Более того, я совсем не уверен, что сейчас это будет кому-то интересно. Все это странно, раньше такого дискомфорта не было.
Возможно потому, что большинство присутствующих уже существенно моложе меня, у них другие интересы и оценки. А может потому, что в последнее время на меня абсолютно не действует алкоголь. По поводу его действия тоже есть вопрос - снижал ли он уровень моих оценок или наоборот, пробуждал способность к компактному и четкому изложению?
Как бы то ни было, на подобных собраниях редко происходит обмен информацией, чаще - обмен эмоциями, но еще чаще - все это не более чем формальность. Тем не менее, такая формальность кажется необходимой, а иногда приятной, обоснованной и важной. Но смысл ее - никак не в содержании разговоров, он в чем-то другом".
06.12.09
Еще одно наблюдение.
Эдгар Лейтан
..бросается в глаза очевидная стратегия - упрощение проблематики предмета, подгонка её под планку среднего обывателя. Планка же любого "среднего" субъекта всегда будет чрезвычайно низкой. Это как в разговоре в компании - общая тональность и содержательность разговора практически всегда устанавливается по нижней отметке.
26.12.09