Свет нашей жизни

   
Даша сжимала в своей руке хрупкую теплую детскую ручонку своей Светки, уводя ее из «Макдональдса».
- Света,  давай быстрее! Ноги живее переставляй, а то опоздаем!
- Мама, а мы пойдем  в цирк?
- Света, пойдем, куда хочешь, на выходных. А сейчас поторапливайся! – выходя из себя, говорила Даша, таща за собой, за руку, пятилетнюю Светку, которая то и дело упиралась ногами, рассматривая на той стороне улицы большое цирковое здание с сияющими огнями.
Даша ускоряла шаг по направлению к своей машине, от чего Светка сначала  вприпрыжку,  а затем, перейдя на бег, ели поспевала за своей длинноногой матерью.
- А большие кисы там будут? – тараторила Светка, крепко сжимая в руках  подаренный ей разборной свисток.
- Будут!
- А клоуны?!
- И клоуны тоже, - злясь, говорила Даша, крепче сжимая руку дочери.
- Мам, а мы возьмем с собой свистульку? И я буду дудеть?! – не унималась девчушка.
- Света, я же сказала, быстрее! – огрызнулась Даша, достав ключи от машины.

Разблокировав центральный замок, Даша открыла двери салона и запихнула туда ребенка. Обежав машину, она села за руль и включила зажигание.
- Мама, а папу мы тоже с собой возьмем? – донеслось с заднего сидения.
- Папу тоже возьмем, если он сейчас из меня всю душу не вытрясет, – пробубнила себе под нос Даша, смотря через зеркало заднего вида, пытаясь сдать назад.
Дождавшись, когда ее пропустят проезжающие мимо авто, и, выкрутив руль, Даша, наконец, направилась по центральной улице к своему дому.

Поглядывая на большой циферблат своих наручных часов, что были украшены кристаллами «Сваровски», Даша качала головой и разочарованно вздыхала. Она явно опаздывала к приезду ее ненаглядного Костика, который очень нервно относился ко всем вот таким прогулкам по «фаст-фудам».

 Костик был очень занятым человеком, что накладывало свой отпечаток на его большой лоб в виде ранних морщин и постоянно плохого настроения, в конце рабочего дня. Так, глянув через свои узенькие очки в тонкой золотой оправе и сморщив лоб, от чего его морщины становились еще более глубокими, он произносил грозным тоном: « Даша, я сколько раз тебе говорил, не есть эту дрянь!» После этой фразы обычно следовала вереница нареканий по поводу вида его дочери, которая не так как нужно одета и не так, как нужно причесана, и не дай Бог, где-то на ее одежде располагается пятно из-под предварительно съеденного шоколада или выпитого сока.

Костик очень щепетильно относился к своему внешнему виду и рациону питания, а так же был очень требователен  в этом вопросе к своим домочадцам. Даша понимала, что его позиция направлена на поддержания здоровья и воспитания дисциплины в их семье. Однако отказать своему пятилетнему ребенку в обычных детских радостях, в поедании картошки-фри, гамбургеров и сладкого рожка в компании таких же малолетних «таракашек», она не могла.
Светка могла неделю ходить за матерью и жалобно смотреть на нее своими синими, как море глазами, вымаливая  покататься на каруселях, посмотреть животных, а потом отвезти ее в какое-нибудь веселое местечко, чтобы вдоволь насладиться атмосферой людного ресторанчика быстрой пищи.

Даша не могла отказать синим глазам дочери, которая была для нее самым ценным подарком за все это время, когда она ожидала беременности, а потом узнала о своей не возможности иметь детей.

Тогда ей было двадцать девять, когда доктор частной клиники объявил ей с Костиком, нахмурив брови, что у них никогда не получится иметь своих детей. И виной этому именно она. Даша просто заливалась слезами на плече у уверенного в себе Костика, который то и дело приговаривал: « Не реви, я все устрою. Все будет хорошо»
Фраза « я все устрою» была той спасительной силой, которая все время поддерживала ее на плаву, не давая  с головой окунуться в  разочаровывающую реальность.

Даша осталась одна в возрасте десяти лет: отец ушел от них, когда ей было три года, а ее мать отошла в мир иной внезапно, по причине разрыва аневризмы сосуда головного мозга. Даша, тогда даже и опомниться не успела, когда мать, словно подкошенная, рухнула возле грядки со свеклой. Так Даша осталась  на попечении старой тетки, что забрала ее из родной деревушки в пригороде мегаполиса.

Тетка у Даши была «бой-баба», как говорили у них в деревне. Знала себе цену, могла отстоять себя и тех, за кого нужно было постоять. Будучи довольно нескладной внешне, но очень милой внутри, она просто притягивала к себе людей и при этом любила шумные компании под водочку и селедочку.

Так, запираясь, от шумных дебошей своей родственницы в небольшой комнатке, Даша придавалась мечтам о светлом, беззаботном будущем в обители, которая не будет пропитана запахами спиртного, сигарет и селедки.

Когда же Даше исполнилось шестнадцать лет, неутомимая тетушка впихнула свою родственницу в один из ВУЗов города, тем самым, выполнив когда-то свою несбывшуюся мечту. «Будешь учиться и станешь настоящей леди!» - приговаривала тетка, затягиваясь папироской в крохотной тускло освещенной кухоньке. Даша пила чай и сиротливо пожимала плечами, не понимая, как университет сможет из нее сделать леди.

На втором курсе Даша встретила Костика, который, словно принц на белом коне, появился в ее серой и облачной обыденности.  С того момента все изменилось, ее жизнь начала приобретать краски, а затем и позолоту. Костик крутился, как мог, в результате чего обеспечил себе довольно хорошее место в обществе - к нему прислушивались и его уважали.

- Я нашел выход! Только нужно твое одобрение, - произнес Костик однажды, усаживаясь рядом с Дашей на кожаный диван.
- Какой выход, Костенька? Я же не могу физически выносить ребенка, - с покрасневшими от слез глазами говорила Даша.
- Знаешь, что такое суррогатная мать?
- Знаю, - кивнула она, теребя в руках кружевной носовой платок.
- Я заплачу любые деньги и у нас, наконец, появится бейби - свет нашей жизни, -  продолжал Костик, вглядываясь в лицо супруги.
Даша отвела взгляд, в очередной раз, почувствовав себя просто ничтожной. Затем глубоко вздохнула и посмотрела в полные надежды глаза Костика. Отказать ему она не могла, да и мысль о невозможности иметь ребенка просто съедала ее изнутри.
- Я согласна на все… – вполголоса произнесла Даша, обнимая супруга.
Через девять месяцев Даша получила на руки розовощекое создание с синими, как море глазами, которое назвали Света, от словосочетания « свет в нашей жизни»

И вот сегодня Светка с самого утра хлюпала носом, выглядывая в окно, и просила повести ее в парк. Устав сопротивляться стенаниям ребенка, Даша забросила все домашние дела,  утерла нос дочери, достала ее темно-зеленую шапку с оранжевым бубончиком, что связала в подарок тетка и, усадив дочь в машину, направилась в парк, показывать ей лебедей. Нагулявшись по осеннему парку, Светка потянула мать в «Макдональдс», наевшись хрустящей картошки, раззнакомившись с детьми, что резвились вокруг скучающих родителей, Светка затянула время их прогулки как нельзя надолго.

Теперь же опаздывающий серебристый «Ниссан» нес их по освещенному огнями вечернему городу.  Светка, по-детски разглядывала огни витрин  в окно салона и что-то напевала себе под нос. Остановившись у светофора, Даша еще раз взглянула на часы. Костик должен был быть через пятнадцать минут. До дома оставалось где-то около десяти минут езды, однако с вечерними пробками, их путь явно удлинялся. Даша колотила нервно пальцами по рулю и посматривала на светящийся глаз светофора.
- Ма, а мы расскажем папе про лебедей и их детенышей?
- Лебедей? Расскажем, только ты ему по сладкие рожки не говори и про новых своих знакомых, - Даша перевела взгляд в зеркальце заднего вида.
Светка в перекошенной от спешки шапке, сидела на заднем сиденье и разглядывала свисток, который ей подарил один из ее сверстников в кафе, по случаю их знакомства.
- Ма, смотри какая свистулька! – развеселилась дочь.
Засунув его себе в рот, девочка набрала воздуха и изо всех сил дунула в него. В салоне машины раздался оглушительный свист. Даша поморщилась.
- Тихо! Перестань дуть! А то у мамы ушные перепонки лопнут, – пригрозила Даша, обратив свой взгляд на светофор, что зажегся зеленым.
Даша резко надавила на педаль газа, и машина послушно рванула с места. На заднем сидении послышалось тревожное ерзание и свистящий шум. Даша бросила взгляд в зеркальце заднего вида и оторопела. Ее Светка схватилась ручонками за горло, широко раскрыла рот и выпучила глаза.
- Света? Что такое? – вскрикнула Даша, стараясь припарковаться  к обочине.
Девочка судорожно пыталась вдохнуть, продолжая сжимать свое горло. Даша нажала на тормоз и, бросив руль, попыталась перегнуться через сиденье к задыхающейся дочери.
- Света! – билась в истерике Даша, стараясь поколачивать по спине синеющую дочь.
Поняв, что таким способом ей не удастся извлечь свисток из дыхательных путей дочери, Даша надавила на педаль газа и свернула в переулок. К счастью, городская больница была за поворотом.
- Потерпи, солнышко! – кричала взволнованная мать, резко затормозив у крыльца приемного покоя.

Выскочив из машины, Даша открыла двери салона и подхватила обмякшее тело дочери. Со всех ног она побежала к дверям отделения. Забежав в холл, она как разъяренная волчица завопила во весь голос: «Врача! Срочно!»

Из небольшой комнатки появилось миловидное лицо молоденькой медсестры, что тут же бросилась  в соседний кабинет, откуда через секунду показался высокий худощавый доктор в белом халате.
- Господи, помогите, она задыхается! Поперхнулась! Сделайте что-нибудь! – умоляюще кричала Даша, прислонив к себе девочку.
Доктор бросился к перепуганной мамаше и, подхватив ее ношу, помчался вдоль по коридору, скрывшись за одними из дверей отделения. Даша застыла на средине коридора, размазывая слезы по щекам.
- Мамаша, вы не переживайте, все будет хорошо, успокойтесь. Присядьте вот тут, – пробормотала медсестра, указывая на тахту возле стены.

Даша обессилено села и облокотилась о холодную больничную стену. Время замерло. Казалось, прошла вечность с того момента, как руки Даши отпустили Светку.
Даша закрыла глаза, запрокинула голову, глотая слезы. От чего-то ей становилось невыносимо страшно. Она крепче сжала соскользнувшую с головы ребенка шапку и поднесла ее к лицу. Запах лаванды, что доносился от шапки Светки, немного успокоил ее.

Каждый вечер Даша устраивала дочери купание в ванной, доверху заполненной пышной пахучей пеной с запахом лаванды. Розовощекая Светка с огромным удовольствием плюхалась со своей желтой резиновой уткой «Крякой» в ванне, разбрызгивая вокруг себя пену. Даша садилась у бортика ванной, наблюдая за играми дочери, а затем принималась тщательно тереть губкой бархатное тельце девчушки. Завернув Светку после купания в белоснежное банное полотенце с длинной ворсой, она уносила ее в «комнату для принцессы», как Даша называла детскую, приготовленную с Костиком для их дочери. Под мягким одеялом в комнате, выдержанной в розовых тонах,  Светка скорее напоминала  куклу «Барби» в детстве.
- Хочу сказку про принцессу-лягушку, - начинала капризничать Светка.
- Вчера была принцесса-лягушка, может, что-то другое почитаем сегодня? – говорила Даша, расчесывая кудрявые белоснежные кудри девчушки, что пахли лавандой.
-Не-е-ет, хочу принцессу-лягушку! – морщив нос, продолжала Светка.
 Тогда Даша присаживалась на край детской кровати, брала большую книгу с яркими иллюстрациями и принималась за чтение вечерней сказки.
Светка укладывалась поудобнее и внимательно смотрела на мать, которая читала в ролях любимую детскую сказку. Сон приходил очень быстро. Даша откладывала книгу, умиленно наблюдая за спящей дочерью. В такие моменты ее душу переполняла до краев материнская радость и умиротворение, и ничего дороже, чем эти мгновения не существовало в ее жизни.

Даша открыла глаза и посмотрела на дверь, что скрыла доктора. Оставалось только ждать. И она безропотно ждала.

У ног Даши кто-то остановился. Она тут же подняла голову - перед ней стоял доктор, спрятав руки в карманы.
- К сожалению, мы не смогли ей ничем помочь, - словно гром прозвучал голос худощавого доктора в тишине больничного коридора.
- Погодите, что вы сказали? – встрепенулась Даша. – Как это не смогли помочь, она же еще была жива? Как? О, Господи.
- Чужеродное тело перекрыло просвет трахеи и…

Остальных слов Даша больше не слышала, она крепко сжала в руках темно-зеленую шапочку с таким неказистым оранжевым бубончиком, и зарыдала во все горло.
Через некоторое мгновение на своем плече она почувствовала чужую руку.
- Вот, возьмите, выпейте. Это вас успокоит, - раздался голос рядом.
Даша подняла глаза полные слез на сидящую рядом  молоденькую медсестру.
- Ничего мне не надо, – прошептала Даша.
- Извините, мне нужно заполнить карту, – продолжила сестра, сочувствующе смотря на женщину.  Ее карие глаза, полные сострадания еще раз сказали Даше о том, что Светки больше нет. Женщина стиснула зубы и злобно посмотрела на девушку.
- Да плевать мне на вашу карту! Ее больше нет! Вы это понимаете? Моей Светки нету! – закричала Даша, вскочив с места.
- Женщина, постойте, куда же вы? – протяжно завопила медсестра, вслед убегающей прочь Даше.

Не осознавая своих действий, Даша запрыгнула в машину и вдавила в пол педаль газа. Машина с ревом тронулась с места, оставив на асфальте резиновый след.
Через минуту «Ниссан» летел вдоль улицы, превышая скорость и нарушая все правила движения.

Даша сидела за рулем, рыдая во весь голос, слезы, будто пелена, застилали ее глаза. Женщина давила на педаль, словно пытаясь убежать прочь от своей реальности, что рвала ее на части. Ей подарили Светку после стольких лет ожидания и отчаяния, и вот она потеряла ее по чистой случайности, не смогла уберечь самый важный подарок во всей ее жизни. Размазывая тушь по всему лицу, Даша глотала не унимающиеся слезы. В памяти вставало улыбчивое лицо Светки, которая еще несколько часов назад задорно смеялась в кафе, капризничала и не хотела возвращаться домой; ее пронзительный свисток, что оглушил и вдруг - задыхающийся ребенок с глазами полными испуга.

«Я виновата. Я ничтожна, я не на что не гожусь!» - корила себя Даша, продолжая вдавливать  в пол педаль. - «Я виновата. Господи, я убила ребенка, своего ребенка. Я недостойна жить. Зачем жить, если ее нет теперь?» Свет огней, что возник внезапно слева, ослепил Дашу, и она резко рванула руль вправо…ход мыслей прервался.

Ее окликнул тихий и приятный голос,  но она никак не могла припомнить, чей он. Однако всеми фибрами своей души, она понимала, что он ей очень знаком, но память никак не могла отыскать нужное лицо среди всех ее знакомых.
«Д-а-ш-а», - витало где-то вокруг нее.  Даша огляделась: сочная зеленая трава, устилающая всю долину и простирающаяся перед ее глазами, была усыпана пестрыми цветами; склонившиеся, словно девицы, ивы, купали свои ветки в небольшом озере среди холмов, тишина и спокойствие царили вокруг. Даша осторожно сделала шаг вперед, почувствовав прохладу, и мягкость травы – она шла босиком. Шаг за шагом, она приближалась к зеркальной глади озера. Остановившись всего в шаге от него, Даша заглянула в воду и увидела свое отражение. Она стояла в легком летнем платье белого цвета, с собранными волосами, увенчанными белыми лилиями. Рассмотрев себя в спокойной глади воды, Даша улыбнулась, никогда прежде она не была так красива, как ей казалось сейчас.

Постояв у немного края озера, она присела и коснулась осторожно указательным пальцем поверхности воды - по зеркальной глади побежали круги, колыхая изображение. Ее улыбчивое лицо в озере исказилось в грустной гримасе. Когда вода успокоилась, то она увидела себя иной: вытянутое, худое, бледное лицо, с выступающими скулами,  синие круги под глазами, голову венчал черный платок. Увидев себя такой, Даша вскочила и отшатнулась, пытаясь нащупать на себе траурный платок.  Знакомый нежный голос отвлек ее: «Д-а-ш-а». Женщина оглянулась вокруг: сочная зеленая трава сменилась пожухлой, вместо пестрых ярких цветов – осенние листья, которые гнал вдоль долины неугомонный проказник - ветер. Подхватив очередную охапку листвы, он бросил ее прямо в лицо женщине - Даша заслонилась рукой от ветра и закрыла глаза.

Вдруг ее плеча коснулось что-то. Она открыла глаза, увидев на своем плече  ели заметное облако, которое удивительным образом,  в долю секунды, оформилось в человеческую руку. Белое облако погладило ее по плечу, даруя ей внезапное внутреннее успокоение. Даша с замиранием сердца наблюдала за облаком-рукой, стараясь не упустить из вида диковинку. Затем облачная рука поманила женщину пальцем куда-то в сторону, отдаляясь при этом. Даша покорно пошла следом, по сырой пожухлой траве, что  довольно громко шуршала под ее ногами.

Яркий луч света внезапно упал под ноги женщине, что заставило ее остановиться. Луч освещал пожухлую траву у самых кончиков обнаженных ступней женщины. Даша обратила взор к небу, рассматривая источник света. Сквозь плотное облако, что нависло над долиной, пробился  ровный, тонкий золотой луч солнца. Переливаясь позолотой, а затем и всеми красками радуги луч начал формировать сияющую лестницу. Даша замерла в изумлении, любуясь искрящимся чудом, что спускалось с самого неба. Никогда прежде она не наблюдала такой небесной красоты, что заставляла трепетать сердце. Женщина с открытым от изумления ртом наблюдала за лестницей, что становилась все четче и четче с каждой секундой. Через мгновение перед ней во всей красе предстала золотая лестница, ведущая в небо. «Что это? Как такое возможно?», - мелькнуло в разуме Даши. Но сознание не нашло адекватного логического объяснения.

Знакомый голос вновь позвал ее, теперь он доносился оттуда, сверху. Даша протянула руку к лестнице и попыталась коснуться ее. Однако как ни пыталась она коснуться золотого поручня рукой, ее кисть не могла ничего нащупать,  будто лестница не существовала вовсе и не имела четкой физической формы. Она была перед Дашей и, в то же время, ощутить холод золота рукой не было возможным. Лестница светилась в золотом луче, продолжая привлекать Дашу. Женщина опустила взгляд к своим ногам: возле кончиков ее пальцев красовалась ступенька, которая словно просила «подымись». Даша глубоко вдохнула и  решительно подняла ногу на ступеньку. На ее удивление, нога не провалилась опять на землю. Женщина почувствовала  надежную поверхность. Даша поднялась на ступень и посмотрела вверх. Золотой свет ослепил ее, и ей пришлось тут же заслониться от него рукой. Оглядевшись, она осознала, что лестница самовольно поднимает ее куда-то к небесам. Даша не ощущала волнения и страха, внутри ее царило необычайное спокойствие и умиротворение. Женщина невольно улыбнулась происходящему.

Медленно паря над долиной, и обозревая необычайно далекие виды, Даша распростерла руки в стороны. Казалось, что сам ветер и свет поднимает ее к небесам, и она будто птица летит куда-то вверх, к чему-то неизведанному и значительному. Золотой свет становился с каждой секундой все ярче, от чего Даше пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. В мгновение ока яркий свет ослаб и, женщина  тот час перестала чувствовать ветер, что обволакивал ее во время подъема, словно она очутилась в замкнутой комнате.

Открыв глаза, Даша увидела длинную аллею из высоченных кленов, что роняли свое золото прямо под ноги. Она стояла в начале аллеи, любуясь осенним убранством деревьев, что сияли под необычайно искрящимся серебром неба. Серебряное небо, золотая аллея заставили Дашу замереть на месте на несколько минут, пока нежный знакомый голос вновь не обратился к ней, отвлекая от оцепенения. Теперь он доносился с того конца аллеи. Даша направилась вдоль кленов, разбрасывая ногами золотую листву. Шум листьев напомнил ей о далеком детстве, когда она жила в родной деревне.

Даша любила октябрь, когда деревья сбросили большую часть листвы, что так весело шуршала под ногами, на землю. Тогда начиналось время сбора листьев. Даша со своими школьными друзьями сгребали сухую листву в большую кучу под крыльцо школы и оттуда, с разбегу, прыгали в нее. Заливаясь смехом, в куче золотых листьев Даша желала, чтобы день не заканчивался, и можно было вот так бесконечно долго резвиться среди детворы.

Даша шла вперед. Еще шаг, еще один и вдалеке она заметила невысокую худощавую фигуру. Что-то внутри дрогнуло, Даша почувствовала необычайное волнение, которое  теперь нарастало с каждым шагом. Фигура приближалась и Даша, наконец, смогла разглядеть в этой фигуре, тот самый, любимый ею силуэт. В белом шифоновом платье и нежном кружевном платке обволакивающим темные как смоль волосы, стояла ее мать и улыбалась той почти забытой ласковой, лучезарной улыбкой. Даша сорвалась с места и бегам бросилась к матери, изо всех сил сжав ее в своих объятиях.  Мать, в ответ, нежно обняла дочь, провела осторожно рукой по ее волосам, приговаривая тем самым забытым нежным голосом:
- Доченька, моя хорошая.
- Мама… я так скучаю, - едва сдерживая слезы, произнесла Даша.
- Почему ты здесь? – шептала ей на ухо мать.
- Не знаю, тебя искала… - всхлипывая, продолжала Даша, уткнувшись в плечо матери.
- Не нужно, успокойся. Все хорошо. Успокойся. Тише- тише.
- Мама, я так скучала по тебе все это время! – не унималась Даша, вцепившись в мать.
- Тихонько, девочка моя, все хорошо! – мать продолжала гладить взволнованную дочь по волосам.
- Мне так одиноко без тебя.
Мать, не разжимая объятия, поцеловала дочь в макушку.
- Тише моя дорогая, я здесь.
- Зачем ты оставила меня одну тогда? Зачем ушла? – Даша взглянула в искрящиеся любовью, добрые глаза матери.
- Пришло мое время, деточка, так нужно было.
- Кому нужно? – удивленно посмотрела на нее Даша.
- Всем и тебе тоже.
- Мне? Нет! Ты нужна мне рядом! Постоянно! – Даша уткнулась вновь в плечо женщины.
- Успокойся, хорошая моя, –  произнесла та.
- Я хочу быть с тобой!
- Нельзя тебе, детка, рано тебе еще, - мать вновь погладила дочь по голове, поцеловав ее в макушку. Трепет охватил Дашу, и она расплакалась.
- Почему?
- Глупенькая, у тебя еще есть дела. Тебе нельзя еще к нам.
- Что ты имеешь в виду? – спросила Даша,  показав свое удивленное лицо.
- У тебя есть важное неоконченное дело, ты нужна им, – продолжила мать спокойным тоном.
- Я не хочу никуда без тебя! Я хочу быть с тобой, - заревела по-детски Даша, уткнувшись вновь в плечо матери.
- Ну-ну, что ты…тише…все будет хорошо. Ты нужна там, им.
- Кому им?
- И Костеньке тоже, - мать ответила уклончиво нежным голосом, заглянув в изумленные глаза дочери.
- О чем ты?
- Подожди немного, ты сама все поймешь. Ты же умная у меня, - мать улыбнулась дочери и бережно вытерла слезу с ее щеки.
- Света! Где она? – вдруг опомнилась Даша, оглядываясь вокруг. Мать широко улыбнулась и взяла дочь за руку.
 – Мама я должна тебе рассказать страшную вещь. Я…я…убила…, - задыхаясь от слез, бормотала Даша.
- Не волнуйся, я все знаю…успокойся…- тихо произнесла мать, согревая холодные ладони дочери в своих руках.. - С ней теперь все хорошо.
- Где она? – повторила Даша сквозь слезы, недоумевая.
- Скоро она будет здесь, со мной. Тебе не стоит беспокоиться.
Слова матери заставили Дашу вспомнить задыхающееся лицо дочери. Она вновь ощутила боль утраты, что тяжелым камнем водрузилась где-то в области сердца. Слезы давили горло.
- Мама, я очень виновата, я не смогла спасти ее!  - продолжала всхлипывать Даша.
- Ты не виновата, так должно было произойти, ей тут будет очень хорошо.
- Нет, это все я! Если бы я не спешила, то ничего бы не произошло! – не унималась Даша. – Я виновата! Я потеряла свет нашей жизни. Больше нет смысла жить! Я не хочу жить!
- Не говори так, девочка моя. Тебе отвели больше времени, чем нам со Светочкой. Это очень большой дар, – прошептала мать,  смотря в заплаканное лицо дочери.
- Кому нужно время, если жизнь – это сплошные муки. Разве жизнь в муках – это дар? – глаза Даши отобразили все ее внутренние переживания и муки.
-  Не говори так. Все зависит от того, как ты относишься ко всему.
- А как можно относиться к тому, что ты не можешь стать матерью, к тому, что любимые люди уходят или ты их просто теряешь?! – взволновано говорила Даша.
- Ты должна просто принять это. Никому не дают тех испытаний, которые не возможно вынести. Ты сильная, ты преодолеешь все горести.
- Для чего нас мучают горестями? Разве мы все заслужили это?
Мать покачала головой и ответила:
- Они даны тебе для того, чтобы ты смогла понять счастье. Без горя не бывает счастья. Горести  - это уроки, испытания, что делают тебя сильнее. Он любит вас и, никогда бы не позволил, просто так причинить вам боль.
- Он? – Даша широко раскрыла глаза. Мать обратила свой взгляд к серебряному искрящемуся небу и мило улыбнулась.
- Ты Бога имеешь в виду? Ты видела его?- спросила Даша, взглянув в умиленное лицо матери.
- Мне не нужно видеть, я чувствую его. Он во мне, в каждом дереве здесь, он вокруг нас.

Даша вздернула бровь, она никогда не была религиозной, хоть и мысленно обращалась в тяжелые моменты к небесам. Но это было скорее от привычки, чем от веры во что-то значимое.
- Как ты можешь знать наверняка, что он существует, если ты даже не видела его?
- Зачем нужны доказательства его существования, если его бескорыстную любовь мы чувствуем каждую секунду?
- Бескорыстную любовь? – Даша изумленно посмотрела на женщину, что расцвела в нежной улыбке.
- Он даровал тебе возможность дышать, видеть, ходить по земле, встречать и провожать рассвет, чувствовать. Он подарил тебе возможность делать все, что ты пожелаешь, не упрекая и не казня тебя за все твои действия. Он одарил тебя свободой воли.
- То хочешь сказать, что  мы можем делать все, что нам вздумается?
- Да. Ты можешь даже ненавидеть его, если тебе так хочется, но он не сможет ненавидеть тебя в ответ. Так сильна его любовь.
- А почему любя всех, он позволяет некоторым причинять зло?
- Все мы – его дети, даже самый злой человек, его образ и подобие. Смогла бы я покарать тебя, чувствуя каждой своей клеточкой, что ты  - мое продолжение? Нет.
- Так, что? Все, кто творил зло, остаются безнаказанными?
- Все мы предстаем пред ним в конце своего пути. Он знает о нас все, ничего не возможно утаить. Представ пред ним, все и решается – ожидать ли возможности жить в спокойствии и умиротворении либо заниматься очищением своей души, коль она испачкана там, на земле.
- Значит, когда мы умираем, мы не исчезаем?
- Тело гибнет, оно всего лишь оболочка, что удерживает нас на земле, а вот душа парит к небесам, к нему.
- Умирать не страшно? – спросила Даша, вглядываясь в любимые черты матери.
- Умирать в муках тяжело. Но после наступает необычайная легкость, смерть – это продолжение всего. Не бойся смерти, она – всего лишь этап в вечности.

По коже Даши пробежал легкий холодок, она потупила взгляд и вновь прижалась к матери.
- Не бойся, девочка моя, не думай о ней сейчас, тебе ведь не время.
Даша отпряла от груди матери и продолжила:
- Мне так не достает тебя, твоих советов и присутствия.
- Я всегда с тобой, помни об этом, - мать улыбнулась и погладила дочь по щеке. Даша задержала своей рукой руку матери на своем лице и сказала:
- Мама, зачем все это? Рождение, смерть, в чем весь смысл, смысл жизни?
- Смысл в самой жизни. В умении радоваться каждой минуте, каждой секунде, дарованной тебе, – тут же ответила она.
- Разве возможно радоваться всему? Даже разочарованиям? А где взять сил на все это?
- Сила в тебе самой. Вера в саму себя и в лучшее заложена в тебе. Не разрушай ее беспричинным унынием, бесконечными обидами и злостью. Живи, дыши, радуйся дарованной тебе возможности.
- Это тяжело,  - поникла Даша.
- Легко лить слезы, а вот встряхнуться, подняться и идти – это дорогого стоит. Прислушайся к этому.
- Что же мне делать дальше? – Даша растерянно посмотрела на мать.
- Встать и идти дальше по своему пути! Ты сильная, ты справишься. Дорогу осилит идущий, - сказала мать, улыбнувшись дочери, что следила за ее мимикой.
- Дорогу осилит идущий, - добавила мать, целуя Дашу в лоб. – А теперь тебе пора, ступай, моя дорогая. Уже время.
- Нет, пожалуйста, побудь еще со мной. Ну, хоть еще минутку! – взмолилась Даша.
Мать лишь улыбнулась в ответ, еще раз прикоснулась к щеке дочери и произнесла шепотом:
- Я рядом. Ничего не бойся.

Даша молча смотрела на дорогое и безумно любимое лицо матери, не желая двигаться с места. Та безмолвно смотрела в глаза Даши и ее милая, и добрая улыбка позволила немного успокоиться истерзанной душе.

Вдруг яркая вспышка света ослепила Дашу и она поморщилась. По всему телу пробежала волна жгучей боли. Еще раз  - вспышка и до нее долетели незнакомые голоса людей:
- Пульс есть! Она вернулась.

Даша ощущала боль во всем теле, ей тяжело было дышать, вокруг царила беготня и паника. Через какое-то время суета поутихла, только небольшое копошение вокруг нее и голоса продолжали заполнять пространство. Внезапно Даше стало легче дышать, словно из нее извлекли что-то инородное и давящее. Она вдохнула всей грудью, попыталась пошевелиться, однако вновь ощутила боль во всем теле. Даша попыталась открыть глаза, но они показались ей просто тяжеленными, словно на них водрузили что-то тяжелое. Борясь с тяжестью, ей все-таки удалось приподнять веки.

Небольшой луч света мелькнул перед ее взором, и она поморщилась.
- Реакция на свет есть, - констатировал кто-то и отошел.
- Даша, солнце! Слава Богу, ты очнулась! – бормотал как в тумане, знакомый мужской голос.
Даша попыталась посмотреть в сторону голоса. Очертания человека, стоящего рядом напомнили ей ее мужа. Она узнала его. Склонившись над ее лицом, Костик сжимал ее руку и говорил взволновано:
- Дашка, не бросай меня!
Даша попыталась сглотнуть слюну и что-то ответить. Губы словно не слушались ее. Собравшись с силами, она заставила себе вымолвить еле слышно:
- Я не уйду. Теперь все будет хорошо.

Даша сидела у могилы Светки и вглядывалась в изображение ее лица на мраморе. Прошло столько времени, а боль не утихала. Утрата словно ластик, вытирающий нарисованное изображение, стерла все, что заполняло душу Даши.

По первому времени Даша плохо спала по ночам, очень часто во сне она видела Светку, которая играла с ней в дочки-матери, и которая внезапно исчезала. Даша металась по дому в ее поисках, но каждый раз находила лишь темно-зеленую шапочку с оранжевым бубончиком. Просыпаясь в холодном поту, она душила накатывающиеся слезы и боялась сойти с ума от безысходности.

Не выдерживая нервного напряжения, она впервые остановила свою машину у кованого забора церкви. Войдя в тускло освещенный храм, она замерла на пороге. Память достала из глубоких и запыленных уголков воспоминания о том, как правильно окрестить себя распятием. Даша сложила три пальца кисти в пучок и попыталась поднести его ко лбу, но рука, словно свинцовая,  не смогла подняться выше груди. Даша сцепила кисти рук в замок и еле слышно прошептала : «Господи, смилуйся надо мной. Не оставь меня». Губы ее задрожали, скупая слеза скатилась по щеке. Даша вновь подняла руку и, наконец, окрестила себя. Слезы градом хлынули из глаз. Простояв у входа десять минут, она решилась пройти дальше. Будто невидимая рука вела ее к иконе божьей матери. Даша остановилась у образа девы, сжав губы и вытирая обжигающие слезы.
« Впервые прошу тебя, ведь ты тоже женщина, помоги мне, успокой мою душу, отгони кошмары, позаботься о моей Светке там. А больше ничего мне не нужно», - говорила про себя Даша, смотря в глаза девы с ребенком на руках.

В эту ночь ей приснился большой заснеженный парк с обледенелым прудом. В душе воцарилась зима, заморозив, словно анестетик, все будоражащие чувства.

Положив у могилы четыре красные, словно кровь розы, Даша прислонила руку к камню. Мрамор обдал ее руку холодом, и она вновь залилась слезами.

Зима, холод, кладбище давили на нее с неистовой силой. Хотелось тепла, уюта, хотелось лишиться той оглушающей пустоты внутри.  Наревевшись вдоволь, Даша поднялась с лавки и направилась к выходу.

Запрыгнув в новую машину, Даша включила печку и попыталась согреться. Мелкий снег медленно опускался на лобовое стекло, мгновенно превращаясь в капли. Вытерев насухо лицо, Даша повернула ключ зажигания и умчалась прочь от этого звенящего пустотой места.
Прокатавшись по городу около двух часов, Даша притормозила машину возле парка. В этом месте очень любила бывать Светка. Женщина закрыла машину и направилась к воротам парка. Пройдя по пустынным заснеженным аллеям, она остановилась у небольшого мостика, что тянулся через пруд, где  в теплое время года плавали лебеди. Замершая гладь пруда не радовала глаз. Зимняя сказка распростерлась во все стороны. Раньше Даша любила зиму, сейчас же она была ей просто ненавистна.

«Везде холод, этот вечный холод», - вертелось в голове женщины, что склонилась над замершим прудом. Мелкий снег продолжал сыпать с высоты, укутывая темную шубу Даши белой кружевной шалью. Взгляд привлекла резная снежинка, что спикировала на роскошный воротник женщины. Замысловатые узоры и резные контуры снежинки, в виде пятиконечной звезды, украшали ворсу воротника.  Даша выдохнула и под действием ее теплого дыхания снежинка, в мгновение ока, превратилась в крошечную каплю. «Резной лед и тут же -  вода, как все трансформируется», - подумалось Даше. Еще раз бросив взгляд на воротник, женщина встряхнула с себя снег и пошагала прочь.

Неподалеку послышался детский смех. Даша отыскала взглядом то место, откуда он доносился. Небольшая группа детей в сопровождении невысокой женщины, укутанной в скромное серое пальто, резвилась в сугробе. Даша шла медленно, наблюдая за детьми, что бросались снежками.

- Вася, не смей есть снег! Я что тебе сказала!? – прорезался серьезный женский голос. Женщина в сером пальто быстро шагала к одному из малышей, в черной шубейке с перевязанным вокруг шеи красным шарфом, что стоял к ней спиной и украдкой лизал горсть снега. – Ну-ка, брось его!
Даша подошла ближе и остановилась, наблюдая за происходящим.
Схватив мальчугана за капюшон, женщина отдернула руку малыша и пригрозила ему пальцем:
- Не смей есть снег! Ты понял меня?
- Он же, как мороженное, только не сладкое, - произнес малыш.
- Любитель мороженного. Брысь, отсюда к остальным! – женщина обтрусила варежки мальчугана  от снега и указала ему на резвящихся детей.

Даша несколько минут стояла у дерева и наблюдала за копошащимися в снегу детьми. Женщина в сером пальто начала коситься на нее, а затем, набравшись смелости, вышла на тропинку и спросила:
- Что вам нужно?
Даша оторопела от вопроса и замялась на месте. Собравшись с мыслями, она произнесла.
- Вы из детского сада?
- А ваше, какое дело? – поспешила ответить женщина, сдвинув брови и подозрительно взглянув на Дашу в соболиной шубе.
- Просто интересно, чьи это дети?
- А вы кто? – женщина оценивающе окинула взглядом незнакомку.
- Я? Да, никто, просто дышу воздухом.
- Вот и дышите, только подальше от них.
- Девушка, чего вы грубите, я же ничего не сделала.  Я просто смотрю на детей. Это детсадовские?
- Нет, – резко ответила женщина, спрятав руки в карманы и покосившись на кубарем покатившихся мальчуганов. – Костя, не смей сыпать снег за шиворот!
Женщина бросилась к мальчишкам, разнимая их.
- Кому сказала, не драться, иначе все сейчас отправимся назад!
Даша сошла с тропинки в сугроб и подошла к женщине.
- Они что все ваши?
Женщина оглянулась и тяжело выдохнув, произнесла:
- Да нет, не мои. Детдомовские. Вот вывела прогуляться сюда, пока тут народу нет.
- Что, прям все?
- Ну, конечно, все.
- Жаль их, - прошептала Даша, не упуская из вида резвящихся малявок.
- Да, что жаль, жалость им не поможет словесная. Им конкретно действия нужны, - Женщина вновь окинула взглядом Дашу. – Вот, вы молодая и успешная, как посмотрю, живете в достатке. Место того чтобы жалеть их, стоя здесь, помогли бы чем-то.
Даша округлила глаза, слушая смелые речи воспитательницы.
- Что вы имеете в виду?
- Да, что- что? – с иронией проронила женщина.
- А что, разве меценаты к вам не появляются?
- Появляются…, - с грустью в голосе произнесла женщина. – Только деньги деньгами, а вот родительского тепла им никто и ничто не заменит.
Даша потупила взгляд и укуталась в меховой воротник.
- Мало у кого смелости хватает вот так взять и подарить тепло чужому ребенку.
- И возможности, - добавила вдруг Даша.
Женщина презрительно смерила взглядом незнакомку и прокричала вновь ребенку: «Вася, я что тебе сказала, не есть снег!»

Воспитательница вновь пошагала через сугробы к притаившемуся неподалеку Васе, что вновь набрал в охапку горсть снега.
Шлепнув мальчугана по попе, женщина вновь очистила его рукавицы и скомандовала:
- Дети! Так, все, игры закончились! Мы не слушаемся, значит, все идем назад.
Дети разочаровано завопили. – Так, все! Слезы не помогут, быстро построились по парам!
Дети уловили грозный и решительный тон воспитательницы и как цыплята дружно стали строиться по парам, в линейку. Через пару минут небольшой отряд из выкачанных в снегу детей шел по направлению к выходу из парка.

Даша вернулась домой, когда на часах было уже восемь. Костя встретил ее на пороге, с газетой в руках. Взглянув на нее исподлобья, он произнес:
- Ну и где ты была?
- Воздухом дышала, - безучастно произнесла Даша, сбросив шубу.
- Даша, я тебя прошу, не ходи допоздна одна.
- Костя, да что со мной случиться. Самой страшное я уже пережила, чего еще ожидать то?
Даша прошла в комнату и плюхнулась в большое кожаное кресло. Костя провел ее взглядом и вернулся на диван. Просидев так несколько минут в полной тишине, Даша вдруг закрыла лицо руками и расплакалась. Костя оставил газету и, бросившись ей в ноги, начал успокаивать.
- Дашка, ну не плачь. Все образуется. Все будет хорошо!
- Костя, да что будет хорошо? Все есть, только счастья нету! Не покупается оно!
- Даша, ну не надо так говорить. Все, что хочешь, для тебя сделаю, только не плачь, - взмолился Костя, целуя колени жены. Даша обняла руками его шею и еще больше залилась слезами. Затем всхлипнула и прошептала:
- Давай, поможем хотя бы одному!
Костик внимательно посмотрел на жену и спросил:
- Что ты имеешь в виду?
- Я сегодня была в парке,  а там дети из детдома. Давай, возьмем одного? – с надеждой в голосе произнесла Даша. Лицо Костика застыло, он вздернул бровь, а затем быстро встал с пола.
- Даша, это непонятно, что за дети. В большей части, их родители были наркоманами и неблагополучными людьми. Там  наверно такая дурная наследственность.
- Костя, это же дети. Всего лишь дети, а не малолетние преступники. Мы возьмем кого-то и воспитаем как нормального человека.
- Даша, это очень серьезный вопрос. Если мы возьмем ребенка, то на нас ляжет море ответственности…Ты это понимаешь?
- Костя, я знаю, что дети - это ответственность. У нас все получится. Ведь, что нам стоит, обогреть кого-то, это же нас не ущемит, - взмолилась Даша вновь, вцепившись в Костика, что стоял в полной растерянности.
- Даша, я должен подумать, - ответил он, стиснув в своих руках, холодные ладони жены.

Настал долгожданный день для Даши. Она с самого утра не находила себе места, меряя шагами квартиру. Костик все не являлся. Когда же в замке повернулся ключ, она бросилась к двери и замерла, пытаясь уловить настроение вошедшего супруга. Муж поднял глаза на Дашу и широко улыбнулся:
- Одевайся. Поехали! Нас уже там ждут.
Даша кинулась на грудь мужу и, звонко поцеловав его в губы, скрылась в спальне. Через три минуты они уже ехали по городу, по направлению к детскому дому.

Вычищенные тщательно от снега ступени, вели к небольшой деревянной двери, из темного дерева.  Костя сжал руку жены и решительно направился к входу в здание.
Вывеска, что красовалась на здании, гласила: « Городской детский дом № 1. Берегиня» Даша несколько раз бегло прочла вывеску, задержавшись на слове «Берегиня».  Костя остановился на пороге и посмотрел в растерянные глаза супруги.
- Ну что, ты готова?
Даша глубоко вдохнула холодный зимний воздух и одобрительно кивнула головой.

Они вошли в небольшой, плохо освещенный  холл, заставленный большими кадками с раскидистыми цветами. На стенах красовались плакаты и  детские рисунки.  Сердце Даши забилось от волнения, она посмотрела на мужа, который пытался определить в какой коридор им податься, вправо или влево. Его задачу решила дородная высокая женщина, что словно выросла из-под земли у них за спиной.
- Добрый день! Константин Петрович? - женщина вопросительно посмотрела на супружескую пару, кутаясь в цигейковый жилет.
- Да, - поспешил тут же ответить Костя, натянув приятную улыбку.
- Я -  Дарья Васильевна. Мы вас ждем, проходите, - сказала женщина, указывая вдаль коридора, который шел вправо от холла.
Даша и Костя, легко ступая, чтобы не шуметь, пошли вслед за женщиной. Пройдя по узкому темному коридору, они остановились у двери. Женщина улыбнулась и открыла ее, пропуская гостей вперед.
Пара вошла в хорошо освещенный небольшой кабинет. Обстановка была очень скромной. Возле окна стоял большой письменный стол, на котором красовалась старая торшерная лампа зеленого цвета. Даше вдруг вспомнилось ее детство, такая же лампа стояла и у нее на письменном столе. Ее мать часто писала под этой лампой письма, ее тетке, что редко появлялась в их деревне. Тогда письма были единственным средством общения между родней. Возле стола, стоял небольшой диван, рядом с ним  -  шкаф, заполненный цветными толстыми папками, напротив него, под стеной, располагалась в большой железной кастрюле домашняя  роза. Она раскинула свои длинные ветки почти на половину комнаты, тем самым, создавая хорошее озеленение в этом небольшом и скучном помещении.

- Присаживайтесь, - произнесла женщина, указывая на диван.
Даша осторожно опустилась на пружинистый диван, от чего он скрипнул. Костя сел рядом, сжав холодную ладонь супруги в своей руке.
- Дарья Васильевна, мы пришли, чтобы оговорить вопрос об усыновлении одного из ваших воспитанников.
- Да, да,  я  знаю. Николай Петрович, звонил мне на этой неделе, рассказывал о вас и о вашей супруге,  - женщина окинула взглядом Дашу, что внимательно смотрела на нее.
- Скажите, на сколько реально сделать это?
- Это все реально. Тем более, что за вас ручается сам Николай Петрович. Вы знакомы с нашими детьми?
Костик замялся, взглянул на жену и произнес:
- Вот, Даша, наблюдала ваших воспитанников. Конечно, мы совершенно не знакомы с ними близко, но нам бы очень хотелось пообщаться.
- Конечно же, сначала, вам нужно пообщаться с нашими детьми, приглядеться. А там сердце вам должно подсказать. Они все у нас очень хорошие, проказники конечно, но это все…, - женщина  замолчала и широко улыбнулась, взглянув на супружескую пару. – Идемте, я вас познакомлю. Только прошу, не обещайте никому из них, что вы их заберете. Если, что-то не получиться, я бы не хотела, чтобы это травмировало детскую психику, а она у них особенная, сами понимаете.

Костя и Даша направились вслед за женщиной. Даша крепко сжимала руку  супруга, от чего ее волнение передалось и ему. Он обнял ее за плечо и прошептал на ухо:
- Не дергайся! Все будет хорошо.
Даша улыбнулась и кивнула в ответ. Женщина остановилась у стеклянной большой двери, что вела в игровую комнату, указав на нее взглядом.
- Вот, они, наши проказники. Если хотите, я вкратце расскажу, вам о них.
- Да, да если можно, – поспешил Костик, разглядывая играющих детей сквозь стекло.
- Вот там, Женечка, девочка из неблагополучной семьи. Ее забрали от родителей в возрасте двух лет. Там серьезная история. Но я не буду об этом. Девочка спокойная, ласковая, грустная немного и чуточку задумчивая. Маленькая, но очень серьезная уже. А вон там, за столиком, сидит Толик.

Женщина указала взглядом на худощавого белокурого мальчугана, что что-то сосредоточенно, закусив язык, выводил карандашом на бумаге.
- Он у нас прирожденный художник. Рисует все и вся! Изрисовал, все, что только можно. Там, мальчик в серых штанишках, это Костик, шебутной мальчуган, за ним нужен глаз да глаз. Очень любит животных, птичек и все такое, может, будет орнитологом или еще кем-то. По крайней мере, задатки любителя живности он проявляет. А это Машенька.
Женщина указала на девочку, что расчесывала белокурую куклу, сидя на полу.
- Ее мать оставила в роддоме. Хрупкая девчушка, очень спокойная. Леди, - женщина взглянула на Дашу и миловидно улыбнулась. Даша с широкими от изумления глазами смотрела сквозь стекло и слушала повествования о каждом из детей.

В игровой комнате находилось более десятка детей. И о каждом ребенке, с особым трепетом и любовью рассказывала директор детского дома. Костя молча наблюдал за игрой малышей, продолжая сжимать согревшуюся руку жены.

Закончив рассказ, директор посмотрела на супружескую пару и спросила:
- Ну что? Идем знакомиться?
Даша и Костя переглянулись.  Супруг кивнул головой. Женщина открыла двери игровой комнаты и вошла в нее. Дети продолжали увлеченно заниматься своими делами. Костя и Даша протиснулись сквозь приоткрытую дверь и замерли на пороге, рассматривая детишек.
- Ну, идите, не бойтесь, они вас не съедят, поиграйте с ними. Они у нас очень общительные. Вот сейчас вас заметят и налетят как саранча, - сказала женщина, оглядываясь на застывшую позади нее пару.

Не успела она произнести фразу, как мальчик,  о котором рассказывала директор,  как о любителе животных, подошел к своему тезке и протянул ему свою руку, пытаясь познакомиться.
Костик опустил взгляд на стоящего у него в ногах мальчика, что был ему чуть ниже бедра и улыбнулся, сказав:
- Привет! Я - Костя!
Мальчуган захлопал глазами и улыбнулся в ответ,  продолжая протягивать к нему свою детскую ручонку:
- Пливет, - картавя, произнес он.

Костя осторожно пожал крохотную детскую руку. Несколько детей отвлеклись от своего занятия и внимательно посмотрели на пришедших.
Через несколько минут толпа любопытных детей окружила супружескую пару, засыпая их огромным количеством вопросов.

Даша сидела на детском стульчике и что-то сосредоточенно отвечала на вопросы худощавого мальчика- художника. Костик, стоял возле директора детского дома, поглядывая за детьми и реакцией жены.
- Мы недавно потеряли нашу дочь. Она была приблизительно такого же возраста.
- Мне очень жаль, - ответила директор, глаза ее наполнились знакомым для него сочувствием, которое он видел в глазах всех, кому ему приходилось рассказать о своем горе.
- Этого ребенка выносила не моя жена. Он был от суррогатной матери. Даша, к сожалению, не сможет иметь своих детей.
- Понятно. Вы не переживайте, может все образуется, - сказала директор, указывая глазами на медленно приближающегося к его жене,  темноволосого мальчика с пухлыми щеками пяти лет, в желтой,  как лимон, футболке.

Мальчик осторожно, словно крадучись, шел по направлению к Даше, стараясь не наткнуться на играющих в ногах сверстников. Подойдя к ней на вытянутую руку, он осторожно дернул ее за рукав, тем самым, привлекая ее внимание. Даша взглянула на нарушителя покоя. Мальчик широко улыбнулся, затем смело взял ее за руку и потянул вслед за собой. Даша удивленно посмотрела на директора, потом на супруга и покорно пошла за малышом. Он отвел ее в угол игровой комнаты, заставив нагнуться. Малыш вцепился одной рукой в ее руку, а другой нервно теребил край своей желтой футболки. Даша поняла, что малыш, что-то хочет ей сказать, она присела на корточки и внимательно посмотрела в смущенное пунцовое лицо мальчугана.
- А ты заберешь меня с собой? – спросил он тихо.
Даша широко раскрыла глаза и посмотрела на супруга, который сосредоточенно следил за происходящим.
- А ты хочешь пойти со мной? – спросила у него Даша.
Мальчуган широко улыбнулся и протянул ей свободную руку, произнеся звонко:
- Меня зовут Вася. Я люблю мороженое.
Даша вспомнила этого мальчика, там, в парке, когда она наблюдала за резвящимися детьми.
- Так это ты любишь есть снег? – усмехнувшись, произнесла Даша.
- Люблю, он как мороженное, только не сладкое, - буркнул малыш. – Возьми меня с собой, я обещаю, я не буду кушать снег! Честно, при честно.
Ребенок посмотрел своими большими карими глазами в глаза женщины и обнял ее за шею. Даша изумленно обняла мальчугана, почувствовав всем телом его приятное тепло. Сердце Даши забилось учащенно и она, ели сдерживая слезы, прижала мальчишку к себе сильнее, не желая выпускать из рук. Даша подняла его на руки и нежно поцеловала в лоб, от чего мальчишка еще сильнее раскраснелся и зарылся лицом в ее густых волосах.

ноябрь 2010 г.