Андрей Андреевич – молодой дознаватель. Он имеет привычку приходить в мой директорский кабинет минут за 10 до окончания рабочего дня, и мы подолгу просиживаем в опустевшем техникуме за содержательными беседами. Его интересует всё – вступительные экзамены, расходование бюджетных средств, договоры аренды, вырубка деревьев и многое другое. И никогда нельзя угадать, что привело его в наши стены на этот раз. Он тщательно записывает всё услышанное, а я пишу на каждом листе внизу: «С моих слов записано верно».
Наиболее глубокий след в моей памяти оставила история с премией к Дню учителя. Я издала приказ о премировании всех сотрудников. Средств было немного, поэтому каждому досталось только по 126 рублей, но люди были рады и этому. Бухгалтер составила список, куда внесла и меня, хотя делать этого ни в коем случае было нельзя: приказы на выплату любых сумм директору должны исходить только от Министерства. До сих пор не понимаю, как она могла так ошибиться. Она работала давно, правильно оформляла документы при всех моих предшественниках, а тут вдруг такое. Я машинально расписалась в ведомости, а потом спохватилась, и мы оформили возврат. Конечно, можно было переделать всю ведомость, но бухгалтер взмолилась не делать этого, ведь уже почти все расписались.
И вот через 2 года при очередной финансовой проверке этот факт вылез наружу. Выписка из акта проверки была направлена в «органы». Сначала я не придала этому значения, написала объяснение, дала обстоятельные показания – и забыла. Но не прошло и месяца, как Андрей Андреевич появился снова, на этот раз с толстой папкой, заполненной ксерокопиями нормативных документов и свидетельскими показаниями, в которых все подтверждали одно и то же – расписалась, оформила возврат. Казалось бы, что ещё? Ан нет! За то этой службе и платят, что они умеют «дела шить». А дело постепенно обретало широкий размах. Андрей Андреевич съездил в наше Министерство, получил показания от начальника отдела Финансов и куратора. Естественно, меня тут же вызвали для объяснений.
Вскоре возник вопрос о передаче дела в суд. Мне грозил денежный штраф или условная мера наказания, а, может, и то, и другое. Учитывая мой возраст и положительную характеристику, Андрей Андреевич предложил написать заявление, что я добровольно (без судебного разбирательства) согласна на «условную меру». Но писать такое заявление мне не хотелось.Улучшив момент, когда Андрей Андреевич был в хорошем настроении, я спросила, нельзя ли как-то по-другому выйти из этой ситуации.
- Вряд ли, - ответил он, - если только у Вас личностные отношения с Главным прокурором.
- А личностные отношения с Филимоновым подойдут? – спросила я.
Филимонов был заместителем начальника УВД, курировал работу ОБЭП, а его протеже недавно поступил к нам учиться.
- Подойдут, - растерянно ответил дознаватель и быстро собрал со стола свои бумаги.
На следующий день я пошла к Филимонову, а вечером позвонил Андрей Андреевич и спросил, удобно ли мне, если он зайдёт через полчаса. Он принёс Постановление о прекращении расследования и закрытии дела. Так всё и закончилось.