Он понял, что не сможет уйти от погони и остановился, привалившись спиной к стене.
- Вы, девки, осатанели что ли? - успел еще спросить. Но та, что оказалась поближе к нему, с размаху ударила его в бок чем-то тяжелым, завернутым в белую тряпку и он, охнув, медленно сполз на землю. Вторая, подойдя вплотную, стукнула лежавшего носком туфельки:
- У-у-у, гад, будешь знать как бросать!
- Козел, вот тебе, вот тебе! - сказала третья, стараясь попасть длинной колотушкой в самое больное место.
В это время за их спиной послышались чьи-то шаги и они заспешили за угол. Пользуясь тем, что все было покрыто мраком, только с верхних этажей домов, что угрюмо застыли один подле другого, долетал скупой свет, они дружно зашагали домой.
Дома та, с тяжелым предметом в тряпке, расплакалась:
- И чего это я такая несчастливая, девочки?
- Ладно тебе, Клавка, - сказала вторая, в туфельках, - и нас с Инкой бросили, а мы ж не плачем.
- Да, - всхлипнула Инка с колотушкой, - не плаче - ем!
- Тьфу, - повторила та, в туфельках, - бросьте девки реветь, имейте же гордость.
В это время в комнату вошла мать Клавдии, женщина лет за пятьдесят, в больших роговых очках и подозрительно уставилась на подружек: - Что это вы здесь секретничаете? Что вам неймется? Вон приходил Пашка, весь такой растрепанный, спрашивал вас.
- Как Пашка? - в один голос вскрикнули те. - А тот же кто?
- О чем это вы? - не поняла мать, но их уже не было в комнате.
Бегом, еле переводя дух на ходу, они добежали до темного прохода в стене и увидели, как тот, кого они приняли за Пашку, неподвижно лежит на земле.
- Ой, девочки, что мы наделали! - запричитала Инна, наклоняясь над лежащим. Та, в туфельках, стала на колени и приложила ухо к груди:
- Дышит! Слава тебе Господи!
А Клавдия уже подсовывала под его шею свои длинные руки:
- Берите его за ноги.
И они, пыхтя от усердия, поволокли его за собой.
Не обращая внимания на испуганную мать, бросившуюся было за "скорой" и остановленной ими, они положили незнакомца на диван и стали приводить его в чувство. Но тот не спешил возвращаться из нирваны.
- Ой, не дышит! - испуганно вскрикнула та, в туфельках, приникнув к широкой груди лежавшего.
- Ай! - выпала чашка с водой из рук Клавдии, разлетаясь на полу на мелкие осколки.
- Ой, что мы наделали! Родненький, не умирай! - бросилась к нему Инна.
И они втроем замерли, увидев, как вздохнув, медленно открывает глаза их неожиданный гость.
Он, с трудом повернув голову, посмотрел на трех склонившихся над ним девиц с заплаканными физиономиями и, запинаясь, сказал:
- Ну вы и даете, девчата!