Глава 4
К моменту, когда Топтыгина выписали из больницы, большегоринцы уже обсудили все подробности этой истории.
Люди знали: Топтыгин ни на кого не стал заявлять. И, как его не допрашивали, не сознался в том, что помогал милиции. И правильно сделал. Какой бы дурак в наше время сознался, что помогал разоблачать преступников. Это все равно, что подписать самому себе приговор.
Топтыгин после больницы долечиваться не стал. Он пошел в правление колхоза "Рассвет" и через два дня уже работал в колхозных мастерских. Пора наступала горячая. Венец всей годовой работы хлебороба – уборка. Что бы там ни говорили о тяжелой доле предпринимателя или банкира, которые "делают деньги" тем большие, чем быстрее оборот их капитала, труд их ни в коей мере нельзя сравнивать с трудом земледельца. Крестьянин получает доход один раз в год. Уже одно это ставит его в невыгодное по сравнению с другими положение. Но и это не все. За последнее столетие российская деревня пережила столько всяческих реформ и преобразований, что, казалось бы, удивить чем-то сельских жителей невозможно. Но "талантливые" государственные мужи придумали такое, чего до сих пор еще не было. Государству стала не нужна продукция своих крестьян. Страна на закупку продовольствия за границей тратит в десятки раз больше, чем весь Советский Союз в условиях "всеми проклинаемого застойного периода". А закупать продукцию у сельских граждан своей страны не желает. И этот парадокс с точки зрения нормальной логики объяснить невозможно.
Впрочем, не стоит утомлять читателя вопросами экономического характера, потому как история эта имела продолжение…
Два следующих события, произошедшие в селе Большая Гора, были связаны с колхозом "Рассвет". Если государство, как уже было сказано, к продукции, выращенной колхозниками, не проявляет никакого внимания, то интерес к ней со стороны частных лиц неизмеримо возрос. Суть этого интереса выражается простым выражением: "взять так, чтобы взамен ничего не дать". В настоящее время существует великое множество узаконенных способов изъятия у крестьянина его продукции. Самым простым и пока еще не везде легализованным является обыкновенное воровство.
Колхоз "Рассвет" по этому показателю находился далеко не на последнем месте. И виной тому были не только объективные факторы. Как известно, показатель этот почти всегда обратно пропорционален силе власти. Чем сильнее власть, тем меньше воровства. И наоборот. Колхозу "Рассвет" все последние годы на власть сильно не везло.
Старшее поколение помнило те времена, когда хозяйством управлял образованный и волевой председатель – Копытов. Именно в то время колхоз и был миллионером. Но Копытов ушел на повышение. А в стране наступила "эпоха перестройки и гласности". Колхозники получили, наконец, возможность выбрать не назначенного сверху, а своего руководителя. И хотя в хозяйстве было много порядочных и грамотных специалистов, эйфория "всеобщей демократизации" протолкнула на должность главы ловкого и пробивного шофера Вилкина. Не беда, что у него не было специального образования и он понятия не имел, что должен делать руководитель. Зато он был "своим парнем" из низов, а не какой-то там "институтский бездельник". Вилкин был простым и понятным. Не придирался за пьянку. "Если требовало дело", то и сам мог выпить с кем угодно. Не "наводил дисциплину", не заставлял "работать на износ", а самое главное – при соответствующем к нему подходе мог закрыть глаза на мелкое воровство.
В общем, данный руководитель был удобен для всех. Однако это обстоятельство совершенно не способствовало процветанию колхоза. Воровство общественного добра приобрело здесь почти легальный характер. Многие вообще рассматривали его как форму некой компенсации за свой труд. Ибо нормальную зарплату в хозяйстве не выдавали уже три года. А авансы, которые люди получали раз в квартал, очень напоминали милостыню. Правда, далеко не такую, что собирают нищие в столице. Тем не менее, колхозники забастовок не объявляли, а продолжали работать на общественной ниве, успевая при этом обслуживать и личное подворье.
Так было и на этот раз. Колхоз "Рассвет", в очередной раз уменьшил поголовье скота, закупил на деньги, вырученные от продажи мяса, горючее и приступил к уборке.
И едва были отвезены от комбайнов первые тонны зерна, как по селу начали гулять слухи о его воровстве. При этом, как это принято в деревне, фамилий никто не называл. Все передавалось в неясной форме. "Кто-то" из комбайнеров прямо с поля "за бутылку" загружал "кого-то", и этот "кто-то" увозил зерно "куда-то". И хотя очень многие знали, кто конкретно проделывает эти "тайные" операции, все делали вид, что ничего толком не знают. А по слухам, что вполне естественно, никто никаких мер не принимал. Так продолжалось бы и дальше, если бы не произошел случай, когда расхитителей поймали с поличным.
* * *
Водитель Сергей Кондратьев проработал в колхозе одиннадцать лет. Сергей был парнем неглупым и в известном смысле предприимчивым. Он с молодости усвоил, если будешь просто крутить баранку и жить на зарплату, из нужды не вылезешь. Поэтому использовал любую возможность заработать левыми рейсами. В отличие от других шоферов он никогда не выполнял работу "за бутылку" и всегда брал только наличными. И никогда не упускал возможности прихватить и увезти к себе на подворье все то, что плохо лежит. Особенно плохо в колхозе лежали строительные материалы, поэтому жил Кондратьев гораздо "лучше" своих коллег.
У него был добротный кирпичный дом и все необходимые в деревне постройки. В металлическом гараже стоял новенький "Жигуль". Жена и сын были одеты, "как люди".
Конечно, многие односельчане поглядывали на него косо и за глаза называли "жлобом, меряющим все на деньги". Но Сергей считал: все это от зависти и неумения жить. У большинства колхозников просто отсутствует "предпринимательская жилка" и умение " брать от жизни все, что она дает". По его глубокому убеждению, только дураки не хотят понимать буквально слова из песни, уже давно ставшие народной поговоркой: "все вокруг колхозное, все вокруг мое". Как все-таки здорово, что наступили, наконец, времена, когда никому не нужно доказывать, каким путем, честным или нечестным, ты приобрел все, что имеешь.
Вот и сегодня он вывозит зерно от комбайнов. Только абсолютный лох не может на этом подзаработать. Работа построена на полнейшем доверии. Бригада комбайнеров на четырех комбайнах жнет. Шесть грузовиков отвозят зерно на склад. Учет ведет только заведующая складом. Она добросовестно взвешивает машины и записывает данные в книгу учета. Сколько привезут, столько и запишет. При этом не забывает и себя. Чтобы на складе было неучтенное зерно, она немножечко занижает вес каждой машины. Не воспользоваться таким учетом было бы глупо.
Очередную машину Кондратьев на склад не повез, а завернул на околицу, где жил его приятель Иван Овчаренко. Овчаренко числился фермером. Прежде, чем выйти из колхоза, он хорошо подготовился. Имел трактор со всеми прицепными агрегатами, купленными за бесценок в том же колхозе. У него было свое зернохранилище и даже небольшая сушилка. Продавать зерно "хохлу" было удобно. Заехал, вывалил, и, поди разберись, фермерское это зерно или колхозное. Правда, платил Овчаренко всего половину цены, но зато нет нужды далеко ехать и риска никакого.
Кондратьев подъехал к дому, заглушил машину и вошел во двор. Хозяин работал в столярной мастерской. Увидев гостя, остановил станок, поздоровался и спросил:
- Ну что, привез?
- Привез. Дело за расчетом. Включая вчерашнее, ты мне должен за восемь тонн.
Овчаренко прищурил глаза и с усмешкой ответил:
- Ну, с расчетом придется денек-другой подождать. Тебе ведь нужны только наличные. А я, сам понимаешь, таких денег в доме не держу.
Кондратьев начал злиться. Хороший мужик Иван, но есть у него отвратительная "хохляцкая" черта. Если кого-нибудь не обманет, ночь спокойно спать не будет. Однако вслух свои сомнения высказывать не стал и жестко потребовал:
- Меня твои проблемы не волнуют. Вечером - деньги, иначе утром я работаю на другого клиента.
Овчаренко обострять отношения не стал. Уборка в колхозе только началась, и при умном подходе с этого можно получить неплохой доход. Он похлопал Кондратьева по плечу:
- Ладно, не будем ссориться. Будут вечером деньги. Только ты не забудь разгрузиться.
Они вышли во двор. Овчаренко занялся запорами на воротах, а Кондратьев пошел к машине. Когда фермер распахнул ворота, то вместо гула заведенного двигателя услышал, как "завелся" Кондратьев. На первозданную деревенскую тишину обрушился целый каскад выражений, специально придуманных талантливым русским народом для общения с недругами. Овчаренко подошел к автомобилю. Колеса машины были спущены. На стекле белела записка:
"Немедленно верните зерно в колхоз. Не забудьте о машине, которую разгрузили вчера. Дублер".
Фермер немного подождал и, когда словесный поток у Кондратьева начал иссякать, заговорил:
- Словами, хоть они у тебя забористые и сказаны исключительно по адресу, делу не поможешь. Давай лучше подумаем, что делать?
- Что делать? – переспросил все еще не успокоившийся шофер, - выгружать зерно, вот что делать! А с этой гнидой я рассчитаюсь! Жалко, что "мафиози" его не добили!
Далее опять последовали выражения нелитературного характера, и Овчаренко снова пришлось ждать. Он понимал: Сергей Кондратьев слишком мелок и труслив, чтобы связываться с Топтыгиным. Но сейчас ему просто необходимо "выпустить пар". Только тогда он сможет снова нормально соображать. Так и вышло. Кондратьев выговорился и замолчал. Овчаренко воспользовался паузой и изложил свои мысли:
- Сергей, ты не горячись и с этим делом не спеши. Сначала все хорошенько разузнай. Может быть, это и не Топтыгин вовсе, а кто-то просто сработал под него. Я даже не исключаю, что это кто-то из соседей.
Кондратьев все еще злобно сопел, но истерика у него прошла:
- Может, ты и прав. Давай выгружать зерно. Не вести же его на самом деле на склад. Разгрузимся, и я уеду. Тогда никакой прокурор не докажет, что зерно не твое.
Фермер согласно кивнул:
- Правильно. Заезжай на спущенных колесах, разгрузим, а потом займешься ремонтом.
Они принялись за работу. Подъехать к зерноскладу оказалось совсем не просто. Когда Кондратьев, наконец, загнал машину под навес, во двор внезапно зашли люди. Это были участковый Ерохин и "вечный зам" председателя колхоза Кожевников. Они успели вовремя.
К Ерохину прямо на работу прибежал Витька и отдал конверт, подкинутый, как и в самый первый раз, участковому в дом. В конверте лежала записка и две фотографии. Записка была отпечатана на пишущей машинке:
"Водитель Кондратьев разгружает колхозное зерно у Овчаренко. Накануне (дата) он уже выгрузил одну машину. (См. фото). Если поспешите, застанете их на месте. Дублер".
На первой фотографии был запечатлен момент, когда Газ Кондратьева заезжает во двор Овчаренко. На второй – разгрузка зерна. Изображение было мелким, но детали просматривались хорошо.
Участковый заехал в правление колхоза, прихватил Кожевникова, и они поехали к фермеру.
Пойманные с поличным, расхитители запираться не стали. Они вернули зерно и упросили Кожевникова с Ерохиным не возбуждать дело. Кожевников, руководивший колхозом вместо председателя, ушедшего в очередной запой, был человеком мягким. (Наверное, потому и ходил в вечных заместителях). Он поверил воришкам и ограничился профилактической беседой с ними.
Тем не менее, этот случай вызвал положительный резонанс. Любителей брать из общественного кармана поубавилось. А те, кто уже никак не мог бросить это ремесло, крали теперь в меньших размерах и делали это более скрытно.
Село снова бурно обсуждало появление Дублера. Но был ли это Топтыгин или кто-то другой, проверить было невозможно. Топтыгина в это время на работе не было. Однако его мать уверяла: сын был дома и отдыхал перед ночной сменой.
Не успели утихнуть разговоры, связанные с похищением зерна, как произошел другой случай. "Жертвами" Дублера на этот раз стали хапуги из города.
* * *
Толик, по кличке "Рембо", и его напарник Витек возвращались из областного центра. В наше непростое время любой мало-мальски уважающий себя городок имеет хотя бы одного амбала по кличке "Рэмбо". Толик был парнем крутым и вполне оправдывал свое прозвище.
Витек с самого раннего детства был просто Витьком. Его ни в коем разе нельзя было отнести к категории крутых ребят, но зато он обладал признаками, явно указывающими на наличие у него некоторого интеллекта. Несмотря на разные весовые категории и характеры, напарники были давними приятелями.
Сегодня они ехали с грузом всевозможных товаров. Их мощный дизельный "Урал" был загружен под завязку. Здесь было все: от заграничного спирта и "самопальной водки" до сникерсов и колбасы. Предназначался товар для предпринимателя районного масштаба, владевшего универсальным магазином, рестораном и гостиницей. Толик и Витек служили у него на посылках, выполняя самую разнообразную работу. За универсальную деятельность шеф исправно платил им хорошие деньги. Правда, требовал при этом собачьей преданности и безукоризненного подчинения. Однако эти условия не особенно обременяли напарников, и до сих пор в их службе все шло гладко. Но вот сегодня их явно попутал бес, и у них, как это теперь говорится, "случился прокол".
Все началось с того, что Рэмбо предложил заправить "Урал" у каких-нибудь колхозников, а деньги, отпущенные шефом, использовать в личных целях. А тут и случай подвернулся удобный. На выезде из села Большая Гора, примерно в километре от тракта, они увидели емкость, из которой во время уборки заправляли трактора и комбайны. Приятели подъехали к цистерне. Им явно повезло. Емкость была с горючим и никем не охранялась. Рэмбо растянул шланг и начал ручным насосом закачивать топливо. Витек, увидев проходивших мимо пацанов, поинтересовался, где найти заправщика. Те пожали плечами и пошли в сторону ближайших домов. Ну, раз никого нет, то и волноваться нечего. Все было бы хорошо. Они без помех заправились бы и спокойно уехали, да на беду со стороны фермы подошел полупьяный сторож Егорыч. Он по совместительству и заправлял колхозную технику.
Увидев наглую кражу колхозного добра, доблестный страж задал вполне естественный для такого случая вопрос:
- Чё это вы, мужики, тут делаете?
Витек, который был посообразительнее, чем Рэмбо, спокойно ответил:
- Как что, не видишь? Заправляем технику.
Егорыч юмора не оценил и с обидой возразил:
- Я вижу, что заправляете. Но вы же не наши, значит воруете!
- Ну что ты, дед, - ухмыльнулся в ответ Витек, - мы не воруем! Мы покупаем у тебя топливо!
С этими словами он достал бутылку водки. Егорыч посмотрел на Рэмбо, продолжавшего, как ни в чем не бывало, закачивать солярку, оценил его физические возможности, перевел взгляд на водку и вынужден был капитулировать.
Все бы на этом было улажено, но откуда-то появился еще один свидетель. Как назло им оказался бригадир Щетинин. Он, конечно же, тоже пил, иногда даже по неделе. Но в перерывах между запоями работал, как одержимый, радел за колхозное дело и с расхитителями был строг и принципиален. Щетинин обратился к приезжим гастролерам с тем же самым вопросом:
- Что это вы тут делаете, мужики?
Витек, хоть он и был сообразительным, импровизировать страшно не любил и потому ответил все той же фразой:
- Как что, не видишь? Заправляем технику.
К сожалению, дальше события начали развиваться совсем по другому сценарию. Бригадир на подкуп не пошел и потребовал заплатить деньги, либо слить горючее обратно. Витек, выигрывая время, дипломатично уговаривал Щетинина завершить дело миром и согласиться на условия, которые они ему предлагают. Бригадир, судя по всему, еще не понял, с кем имеет дело, и упорствовал.
Тем временем Рэмбо закончил заправку и крикнул напарнику:
- Заводи, поехали!
Витек быстро влез в кабину и завел двигатель. Рэмбо подошел к Щетинину и угрожающим басом пригрозил:
- Мужик, не дергайся, а то врежу разок и затолкаю в эту бочку!
Посчитав, что в качестве расчета за горючее такой фразы для этого деревенского болвана вполне достаточно, он залез в кабину и скомандовал:
- Вперед!
Щетинин сильно разволновался и закричал:
- Что вы делаете, ворье! Я сдам вас в милицию!
Он попытался заскочить на подножку, но Рэмбо резко открыл дверцу, разбив бригадиру лицо, и ударом ноги скинул того на землю. Егорыч, все это время безучастно наблюдавший за происходящим, вышел из состояния покоя и кинулся поднимать своего начальника.
Ну, а напарники, очень довольные собой, поехали к выезду на тракт. Полевая дорога была разбита, и машину сильно трясло. Перед выездом на центральную дорогу, когда они переезжали через солому, которую какой-то дурак рассыпал прямо на проезжей части, их тряхнуло еще раз. Начинающие разбойники не обратили на это внимания, а зря. Скоро они заметили, что машина ведет себя довольно странно. Витек остановил автомобиль. Они вышли и обнаружили: колеса "Урала" все до единого спущены…
На эту превратность судьбы "супермены" реагировали по- разному. Рэмбо сильно разволновался и несколько раз в разной интерпретации повторил примерно такую фразу: "Ах, козлы, прокололи шины! Ну, я их…" Далее шли перечисления, что он сделает с этими "уродами", когда до них доберется. И хотя по части умственной деятельности Толик был слабоват, надо отдать ему должное, в перечислениях этих он ни разу не повторился. Витек был более хладнокровным. Оценив обстановку, он тяжело вздохнул и кратко изрек:
- Ну, шеф нас убьет!
После того, как первые страсти улеглись и к городским "героям" вернулась способность мало-мальски соображать, они принялись обсуждать извечный в таких ситуациях вопрос: "Что делать?" Витек предлагал одному остаться охранять груз, а другому на попутной машине ехать в город. Рэмбо не соглашался. Он пылал ненавистью к обидчикам и страстно желал немедленного отмщения. После непродолжительной дискуссии порешили: Витек останется с машиной, а Рэмбо пойдет в село, позвонит шефу и устроит "разборку" бригадиру.
Толик от природы страдал многими недостатками, но в вопросах наказания обидчиков отличался настойчивостью и целеустремленностью. Поэтому свою деятельность он начал со сведения счетов. Рэмбо районного масштаба буквально вытащил бригадира из дома, разыскал сторожа, привел их все к той же цистерне и начал допрос. Но ни угрозы, ни побои результата не дали. Оба в один голос утверждали: колеса они не прокалывали. Взбешенный Рембо открыл кран, и горючее потекло из цистерны. Потом подошел к Щетинину и в ультимативной форме пригрозил:
- Если ты через два дня не привезешь мне шесть шин, я сожгу твой дом!.. Вот так…
С этими словами он поджег горючее и перед тем, как уйти, еще раз пригрозил:
- Проболтаетесь кому-нибудь, убью!!!
Завершив "разборку", он ушел в село искать ближайший телефон.
Щетинин с Егорычем попытались потушить огонь, но это им не удалось. Скоро к месту пожара прибежали люди. Когда горючее благополучно догорело, прибыли пожарные и участковый. Проведенное по горячим следам, расследование результатов не дало. Бригадир и сторож в один голос заявили, что они были на ферме и кто поджег цистерну не знают.
Между тем Рэмбо решил все вопросы и уже в сумерках подходил к месту, где стоял автомобиль. Он дозвонился до шефа. Чтобы не вызвать его гнев, пришлось немного приврать. Рэмбо пожаловался на беспредел и сообщил, что, пока они обедали в столовой, "какой-то гад" проколол им шины. Шеф реагировал спокойно. Пообещал прислать помощь, ну а ремонт шин за их счет. Потому как плохо охраняли…
Толик ожидал худшего, и ответ шефа его успокоил. Ремонт обойдется недорого. Впервые за этот день настроение у него начало подниматься. Рэмбо вспомнил, как мутозил этих колхозников, и на его лице появилась довольная улыбка. Новоявленный супермен не мог и предположить, что неприятности у него еще не закончились…
Он был почти у цели, когда мимо проехал мотоцикл. Рэмбо не обратил на него внимания. Только отметил: фара светила очень слабо. Подойдя к машине, Толик окликнул напарника. Ему никто не ответил. Он залез в кабину и, почувствовав сильный запах спиртного, включил свет. Витек безмятежно спал. Схватил напарника за плечи, начал его трясти:
- Вот, гад, нажрался! Ну-ка, охранник хренов, вставай! А то проспишь весь товар!
Витек не реагировал. Рэмбо похлопал его по щекам, затем несильно врезал по ребрам. Тот продолжал спать. Толик грубо выругался и только тут увидел приклеенную на лобовое стекло бумажку. Он отодрал ее от стекла, поднес к свету и прочитал:
"Вы нарушили закон. Пусть все, произошедшее сегодня, послужит вам уроком на будущее. Помните, за подлость и преступления рано или поздно приходится расплачиваться. Дублер"
Рэмбо тупо смотрел на записку. Постепенно до него начало доходить: все его разборки с бригадиром и сторожем были напрасной тратой сил. Был еще третий, который видел все, но которого не видел никто.
Он снова начал будить напарника. Через какое-то время ему это удалось. Витек догадку о третьем подтвердил. Коротая время, он действительно выпил спирту, но был не сильно пьян и хорошо помнит момент, когда подъехал мотоциклист. Он был в маске наподобие той, что носят омоновцы. Витек не успел ничего спросить, как приехавший чем-то прыснул ему в лицо. И все… С этого момента у охранника в памяти полнейший провал. Скорее всего он вырубился, и нападавший затащил его в кабину.
Когда недобросовестный страж хозяйского добра закончил рассказ, оба сразу вспомнили про груз. Они залезли в кузов, и стало понятно, откуда такой сильный запах спиртного. Товар был безнадежно испорчен. На видном месте белела еще одна записка:
"Это расчет за горючее, которое вы сожгли. Дублер"
Этого Рэмбо уже выдержать не смог. Он затрясся в приступе бессильной ярости и совершенно диким голосом заорал:
- Ну, гад, жизни не пожалею, но тебя найду!!!
А Витек тихо и совсем обреченно прошептал:
-Ну, теперь-то шеф уж точно нас убьет!
* * *
Бригадир Щетинин и сторож Егорыч запирались недолго, и через день Ерохин вытянул из них все, что они знали. После очередной поездки к начальнику ОВД узнал он и о "пострадавших". Рэмбо и Витек своему господину рассказали все. Тот не стал писать заявление, но лично пожаловался начальнику милиции на самоуправство сельского Дон Кихота. Егор Ильич раскрыл картину произошедшего во всех деталях. И хотя сам он старался держать язык за зубами, ему в который раз пришлось удивиться феномену, разгадать который до конца он так и не смог. Уже через два дня село знало о произошедшем. Причем деталей и подробностей у этого "дела" оказалось намного больше, чем было выявлено в ходе расследования.
Реакция селян была самой разнообразной, однако большинство сходилось на том, что городские рвачи получили по заслугам. А вот кто на этот раз был под маской Дублера, людям пришлось гадать. Топтыгин имел стопроцентное алиби, потому как в это самое время работал в мастерской. Поэтому версий было, хоть отбавляй. Впрочем, были и такие, что делали вид, будто этот вопрос их совершенно не интересует.
Краснов справедливо рассудил: раз эти события его не коснулись, то нечего раньше времени ломать голову. Кондратьев и Овчаренко притихли, но вели тайную разведку, чтобы выявить и наказать того, кто их подставил. Рэмбо и Витьку шеф соваться в село запретил и строго настрого приказал объезжать Большую Гору самой дальней дорогой. Не проявляли интереса к Дублеру и Димка с Витькой. Они с утра до вечера были в работе. Днем у Краснова. Вечером дома. Постоянно что-то ремонтировали, паяли, ковали, собирали. В общем, в отличие от большинства сверстников, поставивших во главу своей жизни развлечения, друзья посвящали свое время работе.
Самые неприятные последствия от этой истории были у самого участкового. Его снова вызывал начальник. Разговор на этот раз был более длительным и резким. В вину Егору Ильичу вменялось то, что он завел в селе "доморощенного Зорро", который "терроризирует население". И пока тот ограничивался "доносами в милицию", это еще можно было терпеть. Но теперь, когда "анонимщик" перешел к "противозаконным действиям" и "порче имущества честных предпринимателей", милиция не может быть в стороне. Товарищ Ерохин просто обязан "выявить этого разбойника" и привлечь его "за безобразные выходки к ответственности". В противном случае к самому товарищу Ерохину "будут приняты соответствующие меры".
Егор Ильич пытался возражать, ссылаясь на то, что "пострадавшие" первыми начали применять "незаконные методы". Но оказалось, что факт избиения колхозников и поджога горючего еще надо доказать. Нужны свидетели, а их нет. А вот доказывать вину "этого Дублера" не нужно. Он сам признает "свои злодеяния" в записках. Участковому ничего не оставалось делать, как пообещать: он примет "соответствующие меры". И хотя Ерохин понимал, что Дублер действительно перешел грань дозволенного, выявлять и тем более ловить доброхота ему не хотелось.
У участкового было множество других проблем. Среди них одна, которая касалась сына. С тех пор, как Витька подружился с Димкой Кузнецовым, сердце Егора Ильича было не на месте. Нельзя сказать, что Кузнецов-младший испорченный хлопец, но он попал под полное влияние Краснова и тянет за собой Витьку. Они работают у предпринимателя в магазине. Ходят на занятие его секции, а самое главное, постоянно в окружении красновских прихлебателей. Ребята фактически служат у Власова и Жаброва на побегушках. Классический пример втягивания пацанов в сети преступного мира налицо. И это сильно беспокоило участкового.
Егор Ильич пробовал поговорить с сыном, но из этого ничего не вышло. Витька упорно не хотел раскрываться перед отцом. Аналогичная ситуация была и в семье Кузнецовых. Ребята твердили: они уже не маленькие и сами понимают, что такое хорошо и что такое плохо. Обнадеживало одно, впереди было первое сентября. Каникулы заканчивались, а значит, заканчивалась их работа у Краснова. Может быть, учеба и школьные проблемы сумеют отвлечь ребят от этой компании.
* * *
Несмотря на обилие работы, вряд ли кто-то станет отрицать, что самая замечательная пора в деревне – лето. Лето – это, прежде всего, тепло. Это купание и рыбалка, ягоды и грибы, травы, цветы и воздух, настоянный на них. Это длинные дни с гудящими шмелями и пчелами и короткие теплые ночи с зудящими комарами. У каждого человека есть свое любимое время года. И все же лето любят практически все.
Но всему когда-то приходит конец. Незаметно, переходя из одной фазы в другую, лето вплотную подошло к сменяющей его осени. И вот уже первое сентября. Исходная точка осени и нового учебного года. Это начало отсчета качественно нового периода в жизни учителей и учеников и, конечно же, всеобщий день встречи с друзьями и одноклассниками, с которыми нужно не только, как и полагается первого сентября, добросовестно отсидеть на уроках, но и поделиться всеми накопившимися за каникулы новостями.
Для Димки Кузнецова этот день стал настоящим испытанием. И виной тому было телевидение. Нет, Димку не показали по телевизору. И не пригласили сниматься в многосерийном фильме. Как уже говорилось ранее, знакомых среди "деятелей искусства" у него не было. Не замешан он был и в связях с работниками телеэфира. И все же испортило этот торжественный день ему именно телевидение. А если уж быть более точным, то какой-то новый "русский проект" на первом канале.
Бесспорно, создателей этого проекта понять было можно. Им действительно хотелось как-то сблизить людей, разделенных социальными и политическими противоречиями, и вернуть ту всенародную любовь к себе, которую они потеряли, кинувшись в политическую борьбу. Не будем гадать, достиг ли желанной цели данный проект. Скажем только, воспринят он был неоднозначно. Одни решили, что это прямое издевательство над лучшими чертами нашего человека. Другие сочли его за очередную неудачную рекламу. Большинство же наших сограждан отнеслось к этим сюжетам с юмором и откровенно над ними посмеивалось. И вот этой-то стороной и повернулся новый "русский проект" к нашему герою.
Димка страдал за своего тезку, который бдительно нес службу у Кремлевской стены и к которому так не вовремя приехала мама. Как-то так получилось, среди старшеклассников этой сельской школы ученик с именем Дмитрий оказался в единственном числе. И потому именно на Димку весь день показывали пальцем и спрашивали, "живой ли он?" Он был вынужден выслушивать массу вопросов и просьб. Один спрашивал: "Правда ли, что у них закрыли почту, и действительно ли не уродилась картошка?" Второй просил "угостить вареньем, которое привезла мать". Третий допытывался про "вышедшую на пенсию" бабку, ну, а уж "помахать маме ручкой" умолял чуть ли не каждый второй. При этом абсолютно все требовали, чтобы он "помнил о ближних". Только после третьего урока Димка сообразил: на переменах ему лучше всего уходить в самый отдаленный угол школьного двора.
Не так, как представлялось, произошла и встреча с Маринкой. Они не виделись со Дня Школы. Марина на каникулы уезжала к родителям. Сейчас она была в центре внимания одноклассников. Рассказывала о своих впечатлениях и раздавала американские сувениры. С Димкой поздоровалась приветливо, но сразу же огорошила вопросом:
- Ты, я слышала, записался в секцию единоборств? Решил научиться драться по-настоящему?
Димка мгновенно уловил суть вопроса. Она не забыла, как он позорно валялся в пыли во время стычки со Шлягером. Лицо его помрачнело:
- Да, решил, - буркнул он в ответ и, резко повернувшись, пошел в класс.
Маринка сообразила, что своим бестактным вопросом обидела парня. Ей стало неловко, но она не подала вида и продолжала, как ни в чем не бывало, разговаривать с подругами.
* * *
Старшие классы проучились три дня и были мобилизованы на уборку картофеля. Нет, пусть читатель не подумает, что в село вернулись былые времена и учеников снова начали приучать к физическому труду на колхозном поле. Колхоз по причине отсутствия средств давно перестал помогать школе, и та отвечала взаимностью. Однако при школе имелся интернат, в котором жили ученики из отдаленных деревень. Весной колхоз "Рассвет" посадил для интерната несколько гектаров картофеля. И вот теперь старшеклассникам предстояло его убрать. Работа для сельских ребят вполне привычная, ибо в деревне практически каждая семья садит второй хлеб на личном подворье. Здесь было даже проще. Колхозная картофелекопалка вытряхнула клубни из земли. Задача школьников состояла в том, чтобы собрать картофель и загрузить его на тракторные тележки.
Димка работал в паре с Витькой. На соседнем рядке трудились Маринка, Надя и Света. Между двумя группами завязалось соревнование. Ребята, хоть и были вдвоем, работали споро и от девчонок не отставали. Девчата поначалу вырвались вперед, но темпа не выдержали. И теперь обе группы шли рядом, беспрерывно болтая и отпуская в адрес друг друга шуточки и шпилечки.
Особенно в ударе был Витька. Разговорчивый и жизнерадостный оптимист болтал без умолку. Ему давно нравилась Света. Он ей тоже был не безразличен. И сейчас Витькины шутки и красивый искренний смех Светланы заводили компанию и настраивали всех на шутливый лад. Марина и Надя, соревнуясь с Витькой в остроумии, старались не отстать от него ни на йоту. Димка, у которого с чувством юмора тоже было все в порядке, высказывался редко. Он больше любовался Маринкой. Девушка была в голубом спортивном костюме, плотно облегавшем ее стройную фигурку. Голубые глаза, светлые волосы и тропический загар сделали ее лицо удивительно красивым. Димку непреодолимо тянуло к ней. Ему хотелось постоянно быть с ней рядом, слушать ее, смотреть на нее. Но когда она обращалась к нему, он отводил глаза, пытаясь скрыть свое душевное смятение. Ему казалось: любой взгляд на нее выдаст его с головой. И, несмотря на это, он страстно желал, чтобы их совместная работа никогда не кончилась. Димка испытывал то состояние, которое люди называют простым, но никому до конца не понятным словом – счастье.
Но счастье не может продолжаться вечно. Так уж устроена жизнь, на смену ему очень часто приходит разочарование. Закончилась работа на поле. Обещанный автобус не прибыл, и школьникам пришлось идти пешком. Их это не очень-то огорчило. Ребята шли большими группами, пели песни, дурачились, смеялись. Но к Димке все это уже не имело никакого отношения. В его душе поселилась грусть. Маринка уехала на мотоцикле с Костей Шлягером.
* * *
Маринка была в том самом возрасте, когда человека уже не устраивают знания о взаимоотношениях юношей и девушек, почерпнутые из книг и кинофильмов. Именно в ее годы (речь идет о людях с нормальным развитием) приобретается на этом поприще личный опыт. Честно говоря, ей не особенно нравился Костя, но ее самолюбию льстило, что тот выбрал именно ее. Хотя за ним прочно закрепилась слава драчуна и забияки, рослый кареглазый юноша среди сельских девчат был личностью весьма популярной. Многие пытались добиться его расположения. Он отдал предпочтение Маринке. Та пошла ему навстречу и очень быстро его раскусила. Под маской циничного и равнодушного ко всему, кроме развлечений, современного крутого героя скрывался обыкновенный деревенский парень со средними способностями и неразвитой волей.
Маринка нашла его уязвимые места и через некоторое время командовала Костей, как хотела. По вечерам их теперь часто видели вместе. Они ходили на дискотеку, в кино и, конечно же, гуляли в парке и целовались. Однако настоящего чувства между ними не возникло, и очень скоро эти встречи Маринке наскучили. Неизвестно, как развивались бы их отношения дальше, не произойди случай, о котором девушка вспоминала потом с паническим ужасом.
В этот вечер они договорились пойти на дискотеку. Костя дожидался Маринку возле ее дома, и когда та вышла, они направились в сторону Дома культуры.
Все было бы как всегда, но на лавочке возле красновских магазинов в этот день сидели Крутой и Деляга. Они второй день "отдыхали" у "гостеприимного" предпринимателя. Ночь прошла бурно. И сейчас, отлежавшись за день и опохмелившись, они приходили в чувство и строили планы на вечер. Вместе с ними сидел Жабров, приставленный к "гостям" в качестве обслуги. Здесь же крутились Димка с Витькой. Они уже не работали в магазине, но время от времени посещали своего "благодетеля", изредка выполняя отдельные поручения. Краснов был доволен. Медленно, но уверенно он приручал этих "зверьков".
Когда Костя со своей спутницей проходили мимо магазинов, Крутой и Деляга не смогли обойти вниманием эту парочку. Естественно, заинтересовала их, прежде всего, Маринка.
- Ты смотри, какая цыпочка! – пробасил Крутой. – Я и не знал, что у вас такие есть!
Деляга пьяно захихикал и не преминул поддакнуть компаньону:
- Эй, куколка, брось своего пацана! Иди к нам, познакомимся поближе, побеседуем!
Маринка видела этих городских в первый раз и немного струхнула, но виду не подала:
- А я не со всякими знакомлюсь! Да и собеседники из вас, наверное, скучные!
Она крепче подхватила Костю под руку и ускорила шаг. "Деловые" на ее реплику не обиделись, но чем-то она их все же задела. Чтобы не остаться в долгу, Деляга крикнул вдогонку:
- Зря гоношишься! Мы таких недотрог объезживаем за один вечер и денег за работу не берем!
Все трое пьяно захохотали. Маринка резко остановилась и, обернувшись, с насмешкой бросила:
- Не говори раньше времени гоп! А то можешь надорваться!
Когда Костя с Маринкой завернули за угол, Крутой подозвал Димку.
- Эй, Поэт, ну-ка введи в курс дела. Доложи, кто такая?
Димка на кличку "Поэт" не обижался. В конце концов, все имеют какие-нибудь прозвища, и это не самое худшее. Подскочив к Крутому, он, как от него требовали, доложил:
- Это внучка директора школы. Зовут Марина, учится в одиннадцатом классе.
Деляга удивился:
- Ты смотри, а по ее виду не скажешь, что школьница! На девочку-малолетку совсем не похожа!
Крутой презрительно посмотрел на напарника:
- Сколько тебе повторять? Девочки-малолетки сейчас только в детском садике! Смотри, с каким амбальчиком она гуляет! Телочка в самом соку!
Он явно загорелся желанием познакомиться с Маринкой поближе. Жабров почувствовал это. Пьяные "гости" способны на все, и у Краснова могут быть неприятности. Он попытался увести разговор в сторону:
- Ладно, братва, хватит об этом. Она действительно еще школьница. Поехали на хазу. Стол накрыт, и наши девочки уже заждались…
Крутой бесцеремонно его перебил:
- Катись ты со своим банкетом и вонючими шлюхами!.. У нас с Лехой планы изменились. Принеси-ка лучше бутылку и что-нибудь закусить.
И, заметив, как Жабров сразу набычился, добавил:
- Ладно, не обижайся, мы немного погуляем и часика через два подойдем.
- А может, все-таки не надо, - вдруг неожиданно встрял в разговор Димка, - она ведь внучка директора школы!
- Да нам хоть бы и министра, - захихикал Деляга. – Директор школы… Тоже мне нашел авторитета.
* * *
Маринку с Костей они подкараулили в парке. Было темно. И только свет от фонаря на дороге с трудом пробивался через еще не опавшую листву. "Братки" появились внезапно. Крутой схватил Маринку за руку и пьяно забасил:
- Ну что, мамзель, продолжим знакомство! Предлагаю тебе поменять кавалера! Чем мы хуже твоего амбала? А ты, мальчик, иди домой! Уже поздно, и тебя могут потерять родители…
Костя сильно перетрусил, но все же попытался вступить в переговоры:
- Ребята, не трогайте нас, мы еще школьники!
- Школьники по вечерам так поздно не гуляют, - хохотнул Деляга, - а тебя мы уже отпустили, поторопись! – Он несильно ткнул Костю в грудь.
Маринка вскрикнула и попыталась вырваться. Крутой без особых усилий завернул ей руку за спину, зажал рот и скомандовал напарнику:
- Убери отсюда этого сопляка!
Костя, увидев, что без драки не обойтись, замахнулся на Делягу, но тот увернулся и со всей силой ударил его ногой в живот. Костя беззвучно скрючился. Деляга коленом ударил ему в лицо, свалил на землю и для верности еще два раза пнул поверженного противника:
- А ну, брысь отсюда, а то все кости переломаю!
Костя с трудом поднялся… Увидел в руках соперника нож и…, как он потом объяснял, "побежал за подмогой".
Маринка забилась в руках Крутого и укусила его за палец. Тот отдернул руку, и она закричала:
- Пусти, гад! Подонок несчастный!
Городской "браток" грубо выругался, ударил Маринку по голове, снова зажал ей рот и потащил к скамейке. Девушку охватил панический страх. Она перестала сопротивляться. Крутой повалил ее на скамейку, и в этот момент сильный удар по голове заставил его выпустить жертву. Он медленно повернул голову, увидел лицо нападавшего в темной маске и занесенную над его головой деревянную дубинку… Увернуться "супермен" не успел, и второй удар завершил дело. Новоявленный "ухажер" потерял сознание и рухнул рядом со скамейкой…
Подскочивший Деляга попытался ударить нападавшего ножом, но тот увернулся и врезал ему ногой в промежность. "Браток" задохнулся от боли, но после сильнейшего удара все той же дубинкой ощущать ее перестал…
Все это случилось в считанные секунды. Маринка безучастно наблюдала за происходящим. Ей показалось: она смотрит какой-то боевик. Но ее спаситель, вполне реальный и живой, подскочил к ней, рывком поднял и хриплым, больше похожим на шепот, голосом резко скомандовал:
- Беги!
И хотя ноги у нее подкашивались, она довольно резво побежала в сторону Дома культуры. Туда, где был свет, где были люди. Отбежав несколько метров, она остановилась и, оглянувшись назад, крикнула:
- Спасибо!!!
Но ее спаситель уже исчез.