Луна, луна..

               

-Вот так всегда:  говори не говори тебе, а все как об стенку горохом. Молчишь ,как будто ничего не слышишь. Ну-ну…-он опустил голову, замотал спутанными кудрями.
 В темном небе висела одинокая Луна, безразлично глядевшая на землю пустыми глазницами.
-Представляешь? Он говорит мне : Ты мужик ничего,  а вот специалист хреновый…Это мне, представляешь? Сам –то кто, рыло свинячье…Если б не его Галка, был бы он начальником, как же…
 Прошоркав спиной по стене , он опустился на пол, свесил руки с колен. Замолчал. От асфальта поднималось дневное тепло, но здесь, на балконе, уже тянуло  сырым холодком .Свет от фонарей едва  пробивал сине –зеленую темень.
 -А ведь Галка моей была сначала. Помнишь, смешная такая, косички тоненькие-тоненькие, ножки длинненькие, коленки набалдашками, а кулачок уже тогда был- ого-го!
Пригнувшись к самым коленям, он  захихикал.
-Хор у нас был, помнишь?  Вся школа пела. Был какой-то праздник.  Нас, как самых маленьких, поставили на   последнюю высоченную лавку. Я стою, значит, потом Галка,  потом  Мишка.
-Эх, грянем сильнее!- выводит  директор.
-Подтянем дружнее,- это уже мы. А тут , как назло, Галкина кудряшка возле моего уха  маячит, чихнуть хочется даже. Вместо этого, я –чмок ее в щечку!
А она как даст мне кулачком в живот! Я дернулся  и полетел на землю. За мной посыпались все певцы с последней лавки, падая, они хватались за впереди стоящих, те тоже  летели в одну огромную кучу малу. В зале хохот, директор в гневе. С тех пор Галкин портфель стал носить Мишка.
А тогда, в общежитии…Я, дурак,  стерлядь по особому рецепту специально для нее готовил, стихи читал. А Мишка приходит: «Галка, говорит, беременная от меня»…Как по нотам разыграл, гад. Папаша –то у нее в начальниках был. Я - в стройотряд , а Мишка - в деканат. Так и пристроился….
А теперь говорит,  я специалист хреновый…И ведь какой хитрый! Пел Тамаре, жене моей, соловьем заливался:
-Возьми, Тамарочка, путевку, отдохни от своего ненормального. Ага, отдохнула…К мужику какому-то бородатому чемодан с барахлом перетащила. Рот до ушей, бусы из стороны в сторону по шее болтаются.
-Я теперь счастливая,- говорит.
-А я?-   Он поднял голову, прислушался. –Где мое счастье?  Не слышу! Ударил кулаком в пол.
-Чего молчишь, дура конопатая! Я кого спрашиваю?
 Откуда -то сверху, из –за черных верхушек деревьев  раздался не то шепот, не то вздох:
-Господи, ну как же  ты мне надоел своим нытьем! Каждую ночь одно и то же, одно и то же… «Я -бедный, я -несчастный, меня жена бросила». Тьфу!
Подними голову, видишь, я тоже одна . Ты думаешь, я не хочу стерляди попробовать или ребеночка завести? Еще как! А вот мыкаюсь одна одинешенька в потемках, ночные смены отрабатываю, но ведь не ною! А ты! Развесил нюни, слабак мужик…
Что-то громыхнуло на горизонте, как будто порвался большой брезентовый полог, запоздалая молния расчертила черное небо изломанной линией.
-Не уходи!- зарыдал  он в голос, когда  небольшое облако скрыло  печальные глаза Луны.
-Не реви, куда я денусь,- прошелестело с неба.- Кстати, какие ты ей стихи читал?

                Чеботько Татьяна