Про осмотр Рима сказать могу так – впечатления были не такие, как ожидалось. Город конечно большой, но Москва 21 века побольше будет. Собственно римлян немного. Часто на глаза попадались представители самых разных народов. Был удивлён, но в Риме было немало и китайцев. Во всяком случае мне они нередко попадались.
Городское хозяйство, как ни странно, оказалось в худшем состоянии, нежели в Массилии. Водопровод и канализация не обслуживали весь город. Дороги так себе, в выбоинах. Часть зданий заброшена, в основном старые храмы, термы. Полно немытых, нестриженых, неухоженных людей.
Не оказалось в вечном городе никакого очарования. Напротив, отовсюду тянет какой-то гнилью и раздраем. А христиане только подливают керосину в этот бардак – бьют посетителей терм, лекторов, риторов. Не дают тратить те немногие средства, что имеет городская казна, на поддержание хозяйства. Требуют это немногое на обустройство своих храмов. Да и костры из книг, это обычный христианский метод того времени.
По ходу прогулки попадались и военные. Удивительно, но по большей части без доспехов. В наших местах доспех требовалось носить постоянно. Это дисциплинирует, укрепляет тело. Какой ты солдат, если без доспеха. В умывальне или в спальне только можно расстаться с вверенным тебе снаряжением.
С доспехами попалась только небольшая группа солдат-новобранцев, во главе с седым уже центурионом. Явно не местные. Остальные же военные были в ярких, воинственных одеждах, из оружия был у них только гладий, или спата. Со мной и Зинафарием контрастировали они.
Спал я в ту ночь, после осмотра старой столицы, плохо. Постоянно лезли всякие мысли. Мне казалось, что в сущности где-то нечто подобное я уже видел. Такой же раздрай, бардак. Да, ничто не ново под луной, как говорится.
На следующий день, после недолгих сборов мы отправились в Равенну. Дорога до неё была достаточно изношенной. Колея местами была полностью разбита, потому от возничего требовалось некоторое мастерство и сноровка. Однако, несмотря на тряску, я проспал большую часть пути.
Равенна по сути оказалась городом-крепостью. Как ни странно, но эта вот новая столица более всего напоминала провинциальный город. Ухоженный, чистый, минимум подозрительных личностей на улицах. Очень много христиан. Но они не такие как в других местах. Мытые, стриженые, нормально одетые. Произвели неплохое впечатление.
Эций Флавий удостоил меня аудиенции. У него оказывается, часть времени была уделена на приём частных лиц. Вот в этой категории он меня и принял. Выслушал рассказ о мерах по обороне провинции. Похвалил за смелость и инициативу. Предложил мне зачислиться в его личный резерв командиров. А я что, отказываться что ли буду. Такой большой человек мне такое предложил. Согласился. А через это получил право напрямую обращаться письменно и устно к Эцию, в случае военной необходимости.
Главком меня порадовал своим видом. Крепкий такой, пышущий здоровьем, в доспехе, при оружии. Всё в справном состоянии. Прямо такой пример для всей армии. Живой ум, грамотная речь.
После приёма нас пригласили друзья Тиграна. Сарматы. В доме одного из них состоялась наша дружеская попойка. Естественно, общались. Темы были сплошь крамола. И донеси на нас кто, то всем нам грозила плаха, за оскорбление императорского достоинства. Однако, из этой беседы я узнал много интересного. Оказывается, Галла Плацидия, мать императора и по совместительству глава государства, любовница нашего многоуважаемого главнокомандующего. В силу этого, большинство всех серьёзных действий Плацидия согласует с Эцием. И вообще, в военных вопросах целиком отдаёт ему власть. А император Валентиниан, по слухам, состоялся вследствие близкородственной связи Плацидии и её родного брата. А потому имеет ярко выраженный умственный дефект. Так что, по мнению наших сарматских товарищей, трона императорского Валентиниану не видать уж точно.
В целом, то что ситуацией рулит Эций, настраивало на хороший лад. Оно ведь хорошо, когда реально правит достойный человек. Правда, как узнал позднее, у Эция была одна черта характера. Как сказать, хорошая черта. В общем, был он очень порядочным человеком. Потому устроить переворот и отодвинуть Плацидию с её слабоумным отпрыском он не собирался. Мало того, всех кто выдвигал ему такие предложения, из собственной среды отдалял. А поступавшие аналогичные предложения из Константинополя игнорировал. Впоследствии это и стоило ему жизни.
На следующий день, с похмелья, мы поехали в Рим. А оттуда, через несколько дней, наконец отправились назад. Прошло всё без происшествий, все необходимые грузы были доставлены на поместье. Единственное, что обеспокоило меня это здоровье Кальпурния. Он лежал с температурой, и как-то подозрительно кашлял. Всё же увлечение противоестественными отношениями дало свой печальный результат. В дальнейшем магнат всё более слабел здоровьем. Защитные силы его организма явно что-то подтачивало.
Я тогда опасался смерти Кальпурния. Ведь тогда и моя жизнь могла как-то круто измениться. Рулить поместьем, и быть не последним человеком в провинции было лучше, чем идти в армию на должность простого кавалериста. Хотя я конечно предполагал, что простым солдатом мне предстоит быть не долго, помогут люди повыситься. Но всё равно, меня сильно тяготило ожидание таких крутых перемен.
Это ведь естественное свойство человека, прикипеть к чему-то постоянному, основательному. Любой зрелый человек опасается крутых перемен. И это нормально. В конце концов, все эти опасения мешали мне, в том числе и обзавестись семьёй. Я тогда не знал о завещании Кальпурния, по которому всё его имущество переходило мне. Магнат не сообщил мне о том, что составил этот документ. И, как я сейчас думаю, правильно.
Урожай следующего года был больше, но всё же ещё недостаточным. Магнат, в силу плохого самочувствия, не приехал на поместье. Ознакомившись с моим докладом, он не высказал мне никакого возмущения. Лишь пожелал успехов.
Всё-таки, какие серьёзные перемены иногда происходят с теми, кто осознал неизбежность своей кончины в ближайшее время. Встречал конечно и таких, кто начинал дурить, пытаясь урвать последние приятные мгновения жизни. А вот магнат подошёл к этому серьёзно. Не даром он увлекался учениями разных стоиков.
В 447 году Кальпурний умер. Незадолго до этого он вызвал меня в город. Предложил мне усыновиться, чтобы стать единственным наследником. Что-то там у него с завещанием не так сложилось, пришлось вот таким путём всё оформлять. Так я стал Петронием Кальпурнием Комарусом. С магнатом я провёл его последние дни. Он согласился, чтобы я поведал ему свою историю. За всё время это был единственный человек воспринявший её серьёзно. Рассказал ему и наиболее вероятную версию его болезни. Его это не расстроило, напротив. Дело в том, что христиане постоянно нервировали всех угрозами жутких козней от своего иудейского бога. И Кальпурнию тоже довелось слышать, что его болезни суть кара божественная. А тут не кара оказалась, а всего лишь обычная болезнь. Просто лечения от неё нет. А такое объяснение для фактического атеиста и материалиста Кальпурния, было и более понятным и более приемлемым. Так что умер магнат спокойно.
Со смертью магната на меня свалились абсолютно все его дела. Вёл он их на высоком уровне, потому троянских коней мне не досталось. Тут мне и пришлось осознать, какой обузой является собственное производство зерна. Если платить все налоги, то получались сплошные убытки. Естественно, налоги я эти и не платил. У меня вообще официально на поместье ничего не производилось. Само собой, для обеспечения подобной близорукости я заносил солиды. Заносил по старой линии Кальпурния, самому президу провинции.
Таким образом, по документам получалось, что зерно, которым я спекулирую, берётся как бы из воздуха. Потому что и у других производителей, никакого производства официально тоже не было. Как бы само оно появлялось, в уже готовом виде. Чисто работали только вестготы, в их владениях не было налогов на производство, на сделку. Там платился личный налог, фиксированная ставка, с каждого лица, за исключением женщин и детей. А также на магнатов был наложен особый налог, с оборота. Но он был не такой большой, его платили. У нас же в Империи проще было вообще ничем не заниматься. Потому что за любое производство брался налог, с каждой зарегистрированной сделки платился налог. Любая хозяйственная активность этими налогами и душилась. Естественно, что уклонение от их уплаты было массовым. Уклонялись даже от экстраординарных повинностей, а их тоже было в избытке.
Жизнь как бы сама подталкивала к тому, чтобы всё производство замыкать только на своих нуждах. И я пошёл по такой линии, чтобы снизить издержки. Завёл на посёлке колонов кузницу, чтобы инструмент выделывать на месте, а не привозить из города. В Массилии конечно делали отличный инструмент, но мне было выгоднее купить металл, а изделия изготовить уже в посёлке. Металл брал у вандалов, по сути контрабанда. Нечто подобное произошло и с одеждой. Постепенно все колоны и многие арендаторы переоделись в одежду из грубого местного полотна.
В силу новых забот, мне пришлось переселиться в город. Так было удобнее вести дела. Главным по хозяйству на поместье остался Рианорикс, а общим начальником стал Феликс. Они друг друга незаметно контролировали. Рианорикс вообще любил стучать на Феликса. То он бухает, то он со Стеллой шашни водит. Вот как будто сам без греха. Феликс тоже мне на него немало компромата давал. То зерно моё налево продаст, то любимчиков из числа арендаторов пожалеет и аренду не возьмёт. Оба хороши.
Вообще, власть людей изрядно портит. Феликс превратился в бабника и кутёжника, Рианорикс приворовывал. Но в главном они конечно всегда были на моей стороне. Важно было не устраняться от поместных дел, почаще там появляться и вставлять фитилей.
Через полгода после смерти Кальпурния, став уже полноценным магнатом, войдя в курс всех дел, я наконец-то решил задуматься и об обустройстве личной жизни. В этом вопросе мне очень помог Тигран.