Именно поэтому мы Кольку еще с ранних школьных лет терпеть не могли - маменькин сынок, да и только! Коленька оденет только то, что сказала мама, пойдет туда, куда мама велит и ответит так, как она под-скажет... В то время как мы вели непримиримую вой¬ну с «предками» - организовывая то запретный поход на взрослую дискотеку, то тайный просмотр фильма до шестнадцати - наш Коля прилежно учился, не нарушая установленных норм и правил. Позднее наш подростковый и вроде бы бестолковый бунт против взрослых сменился самостоятельностью - окончив школу и поступив кто куда, мы сами становились «большими» человеками с «большой» независимой жизнью, где принимать все решения приходи¬лось самим, и упивание этим постепенно сменялось растерянностью, усталостью, горечью от ошибок с празднованием маленьких побед. Словом, мы повзрослели. А Колька так и остался маменькиным сын¬ком - сначала родительница через знакомых «пропихнула» его в ВУЗ, потом, после его окончания, вернула сына в родное село и пристроила на приличную работу. Теперь ей же - то есть Колькиной маме - предстояло и жену ему выбрать. И пошло-поехало: знакомые подруг и знакомых, всякие перспективные Ани, Тани и Марины. Смотрины с маминой тайной надеждой и Колькиной полной растерянностью, проистекающей из понятного равнодушия - девушки ему просто не нравились, но на мамин вкус он полагался и диктуемые условия прилежно соблюдал.
Но однажды тихий Коля всех удивил, и свою маму в том числе. В нем вдруг, как слабенький росточек из глинобитной толщи, прорезалось свое «я». В ответ на очередное мамино предложение сводить его к портнихе - вроде бы с заказом костюма, но - по правде - с целью очередного знакомства ( «Жена - швея, так будешь, Ко¬ленька, за ней жить, как у Христа за пазухой!») Коля, внезапно рассердившись, отрезал: «Это за мной жена должна жить, как за пазухой, а не я за ней, поняла?» - и ушел из дома, хлопнув дверью.
В этот вечер из чувства праведного гнева Коля впервые присоединился к нашей компании, справлявшей чьи-то именины. Там-то, втайне и с упоением мстя Колиной маме, мы познакомили нашего тихоню с прекрасной, на наш взгляд, девушкой - Олей. И, кажется, не напрасно - Коля вдруг расцвел, стал с удовольствием ухаживать за Ольгой и даже (вот это да!) стал прямо-таки излучать обаяние и остроумие, явно стремясь понравиться новой знакомой.
Словом, мы перестали узнавать нашего маменькиного сынка... Пока внезапно все не рухнуло. Виной тому стали слова одного из наших - вот, дескать, как Коля решил отомстить своей матери, даже назло ей решил влю¬бить в себя «не ту» девушку.
То, что могло сойти за безобидную шутку, преврати¬лось вдруг в злое откровение - и Ольга наскоро, без объяснений, покинула компанию, не захотев выслушать ни одного из нас, а тем более Колю…
Кажется, с тех пор прошел почти год - пока настойчивая мама с ее всегдашним упрямством не вернулась к разговору о портнихинском счастье. «Колюня, я ее видела и даже разговаривала с ней - девочка прелесть, прелесть, другую сноху я не потерплю!»
И Коля, продолжая тайно вздыхать по утерянной Ольге, наконец, сдался. Был теплый весенний день, и сияющая мама рядом с плетущимся еле-еле Колей, несущем в пакете отрез дорогого драпа - на костюмчик, а как же! - почти летела навстречу зияющему вдали сыновнему счастью. И вот открываются двери ателье, покорно-понурый Коля поднимает голову и - вот так да! - видит портниху Олю!
Даже сейчас, когда в семье Коли-Оли подрастает первенец, мама нашего бывшего одноклассника не имеет представления о том, где на самом деле познакомились ее любимые «деточки». Она думает - в ателье...