Как Ручеек искал себе друга
В Большом Лесу на уютной Полянке, окруженной со всех сторон мохнатыми елями, жил-был Лесной Ручеек. Как давно он появился здесь, никто из обитателей Леса уже и не помнил. Ручеек и сам этого не знал. Звонким фонтанчиком вылетал он из родника и неутомимо бежал вдоль Полянки, пробираясь между толстых корней старых деревьев, зарослей кустарника,огибая кочки, заросшие темно-зелеными кустиками брусники. Добежав до края Поляны, он нырял под тяжелые лапы старых елей и бултыхался в маленькое сонное Болотце, заросшее кувшинками.
Это был очень веселый и неугомонный Ручеек. Все жители Леса знали и любили его. Каждому хотелось хоть на минутку заглянуть на Полянку, послушать его веселое журчание, напиться родниковой прозрачной водички, а потом покувыркаться на сочной мягкой траве.
Ночью становилось скучновато одному, и Ручеек притихал, но утром, поймав первый солнечный лучик, он тут же начинал играть, прыгая с камешка на камешек, заставляя их сверкать то зеленым, то красным, то золотым цветом.
Наш Ручеек был занят с утра до вечера. Первыми к нему прилетали со всех сторон птицы – синицы, иволги, клесты, дрозды и другие звонкоголосые жители Леса. Они слетались ни свет, ни заря промочить пересохшие за ночь горлышки.
- Пь-ить, пь-ить, - просили птицы, усаживаясь на прибрежные камешки, то и дело опуская клювы и клювики в чистые струи Ручейка.
- Пейте, пейте, день будет жаркий, - ласково журчал Ручеек и заботливо обдавал пташек легким прохладным душем.
- Ах! Ах! К-ак при-ят-но, спа-си-бо, спа-си-бо! - птички весело вспархивали и улетали, чтобы весь день без устали петь, щебетать и чирикать на все лады.
Но, конечно, были хлопоты у Ручейка и посерьезней, чем брызгать на перышки легкокрылых и легконогих пичуг.
В жаркий полдень на Полянке появлялась, чутко раздувая влажные черные ноздри, Мать-Олениха с застенчивым олененком на длинных подрагивающих ножках. Тихо ступая по мягкой траве, они подходили к Ручейку, опускали в воду бархатные морды и деликатно пили, довольно пофыркивая. Ручеек бурно радовался симпатичным гостям, но старался не напугать малыша холодными брызгами и громким журчаньем.
- Нигде не приводилось нам пить такой сладкой водицы, как у тебя, Ручеек, спасибо! - протяжно говорила Мать - Олениха.
- О, я очень рад, что Вам нравится моя водичка, она сладкая, наверно, потому, что на моей Полянке растет так много земляники. Посмотрите, какие ароматные и крупные ягоды, угощайтесь!
- Благодарю тебя, Ручеек! Мы всегда с радостью идем сюда, зная, какой теплый и радушный прием нас здесь ожидает, - Мать-Олениха ложилась в тень старой раскидистой Березы и принималась тщательно вылизывать - вычищать и без того лоснящуюся шерстку Олененка. Она рассказывала Ручейку о жизни лесных оленей, о тяжелых испытаниях долгих зимних месяцев и радостях теплых летних дней, о сочных травах и вкусных лишайниках, что росли в Большом Лесу. Ручейку тепло и хорошо было с Оленями, и когда наступала пора расставания, он каждый раз немного грустил.
Ближе к вечеру треск сучьев извещал Ручейка о приближении Бурой Медведицы с двумя неуклюжими смешными медвежатами. Тут уж ему хватало работы! Надо было напоить и хорошенько искупать глупых, толстых малышей, вовремя подставить под тяжелую лохматую лапу Медведицы самый крупный камень,следить, чтобы шалуны не наткнулись на какую-нибудь корягу. Но он от всей души радовался их приходу.
- Добрый день! Как поживаете! - вежливо спрашивал он почтенную мать семейства, и та важно кивала тяжелой головой.
- Хорошо поживаем! Бояться нам некого, мы тут самые главные, живем как хотим, летом жирок набираем, зимой его проедаем. Детишки здоровые, крепкие, растут не по дням, а по часам, баловные немного, да как их не баловать- то моих крошек! Посмотри на них, Ручеек, разве ты когда-нибудь видел еще таких красавцев!
И Ручеек соглашался с Медведицей: конечно, никого краше и милее во всем Большом Лесу, да может быть и за его пределами, не сыскать.
Довольная искренней похвалой Ручейка, Медведица ласково хватала визжащих милых крошек за холки, тащила в воду и старательно промывала им уши и вечно мокрые черные носы. Искупавшись, медвежата выкатывались на бережок и барахтались на траве так, что впору было опять тащить их в воду. Ручеек, не обращая внимания на разрытый песок, раскиданные камни и мутную от возни малышей воду, веселился от души, глядя на их игру. Когда семейка, сыто урча и отряхиваясь, скрывалась в гуще Леса, Ручеек долго чистил, выравнивал свое русло, расставлял в образцовом порядке камешки, успокаивал забившихся в щели от испуга водяных паучков и с удовольствием вспоминал забавную возню мохнатых шалунов.
А уж сколько всякой мелкой живности вроде белок, зайцев, ежей, ужей и лягушек у него за день перебывает и не сосчитать!
И всем Ручеек был рад, со всеми готов был поболтать, побегать вперегонки, угостить сладкой ключевой водицей.
Особенно Ручеек любил маленького серого соловья, поселившегося на старой Березе. У этой невзрачной скромной пичужки был необыкновенно красивый и сильный голос, и по вечерам все обитатели леса затихали, слушая чудесные соловьиные трели. Ручеек даже пытался ему подпевать звонким журчаньем. И так славно это у них получалось, что всем было радостно и спокойно. Казалось, нет лучше места на земле, чем эта маленькая, затерявшаяся в Лесу, уютная Полянка.
Так бы и жил наш Ручеек, и горя не знал, если бы не залетевший откуда-то издалека Старый Ворон. Ворон был одноглаз и угрюм, но Ручеек и ему приглянулся. Решил Ворон его уму-разуму поучить.
- Ну, чему ты радуешься?- ворчал он, глядя, как Ручеек играет соломинкой, весело сверкая всеми своими камешками, – возишься тут со всякой мелюзгой, прыгаешь день-деньской по лужайке. И не надоело тебе?
- Ну, что ты? – удивился Ручеек – Это же моя родная Полянка, я здесь родился и живу, как она мне может надоесть?
- Но ты же здесь один-одинешенек, тебе и поговорить не с кем! – гнул свое старый ворчун.
- Как это не с кем? - от удивления Ручеек даже споткнулся о прибрежную кочку, – да мне отдохнуть некогда, посмотри, сколько ко мне народу каждый день приходит. Всем я нужен, со всеми дружен!
- Кар-р-р! – хрипло хохотнул Ворон и возмущенно захлопал крыльями, - да разве ж это народ, мелкота лесная, темная, кроме своего леса знать ничего не знают! Нет, не ровня они тебе, - убежденно продолжал Ворон, слетев с ближайшей еловой лапы и усевшись на пенек возле самого бережка.
А Ручеек притих, слушает:
- Эх, если бы тебе до Большой Реки добраться, вот тогда бы ты мир повидал!
- А Большая Река – она какая?
- Большая Река – это тебе не ручеек малый, ее одним махом не перескочишь. Уж насколько я сильный и выносливый, а и то устаю, пока от одного берега до другого долечу. Вот ты только свое болотце и знаешь, а она Моря достигает!
- Море? А что такое Море?
- Эх ты, глупыш, - каркал, широко открывая огромный черный клюв, Ворон – Море, это брат, столько воды, что конца и края ей нет. Мы, птицы, и то не отваживаемся Море перелететь, так только краем и летаем. Ему одного вашего леса не хватило бы, дай ему волю, он сто таких лесов затопит!
- Ой – ой, как страшно, – вспенился, забурлил Ручеек, - зачем Морю наш Лес топить? Здесь же звери живут, зайцы, белки, букашки всякие, - они воды боятся, утонут!
- Да не бойся! – довольно захохотал Ворон. – Не нужен Морю твой лес. Да и далеко оно очень. За неделю не долететь.
- Далеко? Ну, тогда, ладно, - успокоился Ручеек,- рассказывай дальше.
- Ну, да что рассказывать? – рассердился вдруг Ворон, - все равно ты дальше своих елок не убежишь!
Обидно стало Ручейку:
– Почему это не убегу? Захочу и убегу!
- Где тебе! – скрипел старый Ворон. – Силенок маловато. До Большой Реки враз не доскачешь!
- Ты только покажи дорогу, а я уж как-нибудь, - принялся уговаривать его вконец разволновавшийся Ручеек.
- Да чего там показывать? Вон туда за болото, да через лес, а там еще поле проскочишь, вот тебе и Река. Ну, засиделся я с тобой. Темнеет. Прощай! – прокаркал Ворон и, тяжело снявшись с пенька, скрылся за густыми елями.
- Прощай… к Реке, видно, полетел,- с тихой завистью подумал Ручеек.
Наступила ночь. Затих лес, смолкли птицы, звери по своим норкам попрятались, только Филин ухнул раза два и тоже смолк. Луна в тучах скрылась, лес почернел, зашумел ветер, закачал верхушками старых елей. Тоскливо стало Ручейку, одиноко.
- Да, прав, мудрый Ворон,- думал он, рассеянно перебирая гальку. - Бегаю, бегаю, а толку? Так всю жизнь и пробегаю, пока не пересохну от старости. А там Река, Море! Эх, если б я мог до Реки добраться, она бы помогла мне до Моря добежать! Да где мне такие силы найти?
Но, вдруг, - кап! – первая капля дождя шлепнулась в Ручеек, за ней вторая, третья…
- Ура! Дождь!.. Вот кто мне поможет! – радостно вскричал Ручеек и стал ждать. Вскоре дождь усилился, а через несколько минут хлынул настоящий ливень. Он мгновенно затопил лужайку, превратив Ручеек в бурный пенящийся поток. Ручеек поднатужился, собрал все свои силенки и выскочил по другую сторону болота.
- Получилось! Прощай, Полянка, я бегу к Морю! - ликовал Ручеек и во весь дух помчался к опушке Леса. Он очень боялся, что ливень кончится, а он так и не успеет добежать до Реки. Поэтому он бежал, бежал без оглядки, подхлестываемый ветром и ливнем, прямо к Реке. Вот он уже проскочил лес, стремительно пересек поле и вдруг полетел куда-то вниз кувырком, клокоча и пенясь, как маленький водопад. Бац! И тут он увидел Реку!
Река - огромная, темная, гладкая, величаво и неспешно несла свои воды, занимая собой все пространство, насколько хватало глаз. Воды в Реке было так много, что противоположный берег лишь угадывался вдалеке узкой темной полосой. Ей были не страшны ни ветер, ни ливень, она только недовольно морщилась от их наглых наскоков, пенясь у самого берега, продолжая свое неторопливое движение, и казалось - ничто не могло остановить ее.
- Река! Здравствуй! – закричал Ручеек. Но Река шла и шла, даже легким всплеском не ответив на приветствие маленького гостя. Ручеек, разгоряченный бегом, со всего маху влетел в Реку и блаженно растянулся в прибрежных водах.
- Ничего, ты устала за день, утром поболтаем, ты мне про Море расскажешь, - успокоил себя Ручеек, тихо плескаясь у края Реки.
Наступило утро, солнце выглянув из-за туч, прогнало их прочь, и Ручеек, наконец, по-настоящему понял, что такое Река. Она плавно несла большое, сильное тело, таща на себе лодки, катера, даже большие теплоходы. Река легко ворочала бревна, играя с ними, как Ручеек играл с соломинками, случайно залетевшими в его маленький поток. Ручеек даже испугался, увидев большую рыбу, которая неожиданно выпрыгнула перед ним, блеснув белым брюхом.
- Вот это да! Ну и Река! Настоящая Река! – веселился Ручеек.
- Э-ге-ге! – грохотал бурным водопадиком Ручеек, стараясь привлечь внимание Реки, но, увы, его грохот был лишь слабым журчаньем, сливавшимся с таким же журчаньем множества ручейков, сбегавших к Реке.
Их было много; десятки, сотни ручейков стекались к реке, спешили отдать ей свои прозрачные чистые воды.
- Э, да я тут не один! – обрадовался Ручеек, - здорово, братцы, давайте вместе поплывем к Морю! Это будет замечательное путешествие!
Но никто не услышал его за общим шумом бегущих ручейков, никто не обратил на него внимания, все поспешно и деловито неслись к Реке, словно это и было их единственным, самым важным занятием.
Так прошел день, другой, третий, и Ручеек уже стал привыкать к своему новому положению, к новой жизни возле Реки. Как и все, он озабоченно сбегал и сбегал по крохотному руслу, сливаясь с другими прибрежными ручьями в один сплошной огромный поток. В суете он забывал поиграть с солнечным лучиком, да и разноцветных камешков, которые так замечательно переливались и светились бы в его прозрачной воде, у него не было. Птицы пролетали мимо и усаживались на большие прибрежные камни, привлеченные речными бликами и сверканием рыбьих плавников. Никто не приходил к нему на водопой, не плескался и не фыркал от удовольствия.
Ручеек стал забывать о своей прежней жизни, ему казалось, что он всегда был здесь, что ничего другого он и не знал. Только ночью, когда прекращалась прибрежная суета, когда затихали гудки теплоходов, когда рыбы уходили вглубь реки, и только бакены подмигивали издалека, словно хотели ему рассказать о Море, Ручеек почему - то грустил.
И вдруг, однажды вечером, Ручеек услышал Соловья. Наверно, это был совсем другой Соловей, но Ручейку показалось, что он услышал голос своего друга. Ручеек изо всех сил забурлил, зажурчал, заклокотал, привлекая к себе внимание Соловья, но тот не услышал его среди плеска множества Ручейков. Соловей пощелкал, попел и затих. Затих и Ручеек, впервые затосковав по своему Лесу, по милым его обитателям. Ему нестерпимо захотелось вдруг вернуться туда, в свое сонное болотце, нырнуть под теплые мохнатые лапы старых елей,выскочить на залитую солнцем Полянку,пропитанную запахом цветов и трав, и услышать гудение шмеля и стрекот кузнечиков. Он вдруг понял, что ему уже давно этого хотелось, что среди множества таких похожих на него ручейков, рядом с могучей, спокойной, но равнодушной к нему Рекой, он чувствовал себя одиноким. Ручейком – больше, ручейком – меньше, какая разница, все равно Река будет нести свои воды к этому непостижимо огромному далекому Морю.
- Как я мог их оставить? Как же они без меня? Бедные медвежата, ходят, наверно, ужасно грязные, чумазые. А Олененок? Он такой робкий, куда водит Олениха его на водопой, неужели они пьют воду из затхлого болота, еще заболеют? – печально думал Ручеек, вспоминая своих друзей.
-Надо возвращаться, - решил Ручеек,- но как? Сюда я добрался, а обратно - это же гораздо трудней!
А между тем кончилось лето, прошла осень, и наступила зима. Река покрылась толстым слоем льда, и ручейки с трудом пробивались к Реке сквозь наледи и сугробы. Наш Ручеек терпеливо ждал весны, и думал о том, как ему вернуться в родной Лес.
И вот, наконец, пришла весна, солнце пригревало все жарче и жарче, лед на Реке не выдержал, треснул и пошел,гулко ворочая льдинами. Зеленые толстые льдины со всего маху налетали друг на друга, вставали дыбом, переворачивались, крушили друг друга. С ужасом и восторгом смотрел Ручеек на это зрелище. Со всех сторон к Реке устремились тысячи весенних ручейков, ручьев и речек. Вода в Реке стремительно прибывала, водопадик Ручейка становился все короче, пока совсем не исчез под талыми водами. Скоро Река затопила всю прибрежную часть и выплеснулась на край поля, заливая и его. Ручеек понял, что наступил тот долгожданный единственный миг, когда можно повернуть назад и вернуться к себе домой, на Лесную Полянку.
- Река, милая Река, помоги мне всего один разок, подтолкни меня, ты же такая сильная, - уговаривал Ручеек свою могучую сестру. И она услышала его – качнула большой волной, подтолкнула упругим, сильным боком, и Ручеек стремительно понесся назад, к Лесу.
- Спасибо, Река! Ты очень большая, ты Моря достигаешь, но прости, меня ждут! - только и успел прокричать Ручеек, захлебываясь в беге. И вот уже опушка Леса, такие знакомые темные ели и, бултых! – Ручеек оказался в объятиях родного полузасохшего болотца.
- Уф! Наконец-то дома! – вскричал Ручеек и выскочил на залитую весенним солнцем Полянку. Полянка встретила его ликующим пением птиц, шелестом стремительно растущих трав. Ручеек озабоченно побежал по своему старому, пересохшему руслу, с заброшенными, никому не нужными тусклыми камешками, добежал до затихшего Родничка и стал терпеливо хлопотать вокруг него. Родничок проснулся, закипел, забурлил, забился хрустальным фонтанчиком, и Ручеек побежал вдоль Полянки, заботливо омывая прозрачной водой камешки. И они опять засверкали на солнце зеленым, красным и золотым цветом. Круглоглазая Белка, качаясь на еловой ветке, с удивлением рассматривала гостя, а потом полетела, распушив пепельно - рыжий хвост, с дерева на дерево, извещая жителей Леса о возвращении Ручейка. Что тут началось! Все обитатели Леса сбежались и слетелись на Полянку, чтобы порадоваться чудесному возвращению Ручейка. Пичуги, весело щебеча, облепили кустарники, пушистые белки, словно маленькие фейерверки, сновали взад-вперед по стволам деревьев. Даже старый седой Заяц, всегда опасливо обходивший Ручеек стороной, и тот вскочил на пенек и изо всех сил забарабанил по нему, всем на удивление. Ежи, сладко спавшие после ночной охоты и разбуженные этим шумом, выбежали из своих норок, тревожно фырча и расправляя иголки.
В этот день Ручеек навестили и Олениха с Олененком, превратившимся в красавца – Оленя, и Медведица со слегка отощавшими за зиму, но подросшими медвежатами. Медвежата тут же устроили запруду, плюхнувшись круглыми задами поперек еще слабого потока воды. Но Ручеек совсем на них не сердился. Он никогда еще не был так счастлив!
- Привет, привет, друзья! – радостно звенел Ручеек, - Как я рад вас всех видеть! Я очень скучал без вас! Теперь я уже всегда буду здесь, с вами!
И обитатели Лесной Полянки радовались его возвращению так, словно он был единственным Ручейком на всем белом свете.