В последний момент – за два дня до закрытия – посетил экспозицию CoBrA & Co в выставочном зале «Арсенал» (Рига). Специального интереса к бельгийским живописцам-абстракционистам и их последователям у меня не было. Зашел, что называется, по дороге.
Не скажу, что абстракционизм как направление мне абсолютно чуждо. С возрастом приходит понимание этого не самого простого для восприятия искусства. В конце концов, живопись вездесуща, настроение передается и ни к какому сходству не обязывающими мазками. Не скажу, что не было в этой гастрольной экспозиции прославленных у себя на родине художников ничего любопытного. Но уже одно то, что я впервые застал себя за рассматриванием прихотливого рисунка плит, которыми выложен пол в «Арсенале», говорит сам за себя.
Оказалось, что их рисунок, автором которого является сама природа, построен на весьма тонких отношения формы и цвета. Однако в прежние мои посещения «Арсенала» я бывал так увлечен выставленными полотнами, что не смотрел себе под ноги. Выходит, бельгийцы – CoBrA & Co – не смогли преодолеть притяжения земли, не сумели приковать к себе сочувственного взгляда, который невольно стремился долу.
Впрочем, сочувствие бельгийцы как раз таки вызывали. Поддерживаемые под руки стендами «Арсенала» полотна и графические листы кричали о неизбывной тоске и душевной пустоте их авторов. Вывешенные там и сям изречения мэтров только усиливали общее впечатление тупика, в который угодила бельгийская школа.
Вот некоторые из них на мой вкус: «Вопрос в том, сможет ли живопись выжить, не исчерпав в перспективе свою сущность» (Рауль Ибак); «Я пишу невозможность написать» (Брам Ван Велде); «Создавая картину, я вспарываю себе живот» (Морис Вейкарт); «Мне нравится власть черного цвета, его гравитация, непреодолимость и радикализм» (Пьер Сулаж). Последняя сентенция принадлежит французскому художнику, который только и знал, что широкими мазками черного выводить на бумаге композиции в духе Саласпилсского мемориала. Одну из них, представленную на выставке – она датирована 1947 годом – венчает что-то вроде незавершенной свастики.
Конечно, этим «пресмыкающимся» не откажешь в стремлении к самопознанию и проницательности. «Тайна картины ничто иное, как то, что есть в нас самих», – признался Луи Ван Линт. «Произведение искусства, которое создано с чувством, эмоциями и спонтанностью, никогда не будет абстрактным – в его центре всегда будет человек», – поддержал его Пьер Алешинский. И не какой-нибудь там абстрактный прохожий или посетитель выставки, а сам живописец, добавим мы.
Художники-абстракционисты (да простят меня те, кого я знаю и кто знает меня) – как дети: в творчестве они только о себе, только о своем и только в себе. Что такое абстракция, как не разглядывание себя и своих переживаний под микроскопом? Это тоже своего рода реализм, когда красочные пятна передают молекулярную структуру тела и потоки или вспышки сознания художника. И тут все зависит от масштаба и направленности его личности. «Картина – это человек перед лицом краха», – говорит, по-видимому, о себе Брам Ван Велде. И говорит, как пишет.
Впрочем, автору приглянулись работы Филиппа Ванденберга, Ива Зустрассена (его не воспроизводимое в репродукции «Перо ангела» надолго останется в памяти) и Мишеля Фрера. Кроме того, сдержанной выразительностью подкупали некоторые графические листы. Но в целом, игра не стоила свеч.
Уже собираясь покинуть сей террариум единомышленников, я услышал лепет малыша и смех державшей его на руках матери. «Надо уходить, – это не машина», – произнес он. Устами младенца…
23 ноября 2010 года