Хочешь стать небожителем? Летай самолётами Air Astana.
Он привёл в порядок свои волосы, стоя напротив прозрачно начищенного зеркала терминала, улыбаясь самому себе. Положив красную куртку с специально отведённую для этого пластиковую коробку чёрного цвета, густо покрытую пылью, затем вытащив все металлические предметы, как того просят девушки, симпатичностью своей не сильно выделяясь, среди прочего проверяющего персонала, и направился сквозь пластиковые двери металлоискателя.
-Уверяю Вас, Я вытащила всё, что было в карманах и куртке. Возмущалась дама в возрасте с миниатюрной собачкой в руке. Но она всё таки посыпалась от того напряжения, которое окружало её с самого утра, когда она не смогла найти косметичку, потом когда ей не удалось застегнуть лифчик, который и так ей многозначительно намекал, что скоро он застёгиваться вообще перестанет, так как барышне надобно худеть, и чем раньше это произойдёт, тем будет лучше и ему и ей. Она ему часто звонила, она от него хотела детей и постоянно говорила что всё хорошо. Но на этот раз из трубки телефона слышался сплошной мат и оскорбления личного характера, направленные исключительно на сотрудников аэропорта. Но эта история не доставила больших хлопот, когда вышел худощавый мужчина в закруглённых роговых очках, с лёгкой проседью в весках и в строгом сером костюме с галстуком в фиолетовую полоску.
-Пропустите её… Сухо сказал мужчина, поспешно удалившись в неизвестном направлении.
Его мало кто знал в лицо, друзей, как он знал точно, у него не было, и летал короткими рейсами он редко, предпочитая поезда и легковые переезды. Но на этот раз всё было гораздо серьёзнее. Имея несколько тысяч в кармане и несколько лимонов, филигранно упакованных где то в глубине тёмно-коричневого портфеля. Нервная система была невероятно быстро доведена до предела за рекордно короткие сроки. Незначительное и мимолётное знакомство в вагоне утреннего метро для него оказалось одной из самых больших неудач в жизни, которая шла по своей, одной себе известной траектории, заканчиваясь дьявольской спиралью бесконечности.
Влажные губы едва касаются его перевозбуждённого сознания, тихий шёпот проносится вихрем эмоций, который вынуждает отбросить все остальные дела в далёкий ящик. Голова упрямо продолжает следовать правилам её игры. Каждый раз он начинает эту антикризисную программу планируя закончить следующую главу побыстрее, и понимал он прекрасно, что прав был однажды старик с чёрной барсеткой в руке, уныло стоявший на улице, но в тоже время с надеждой вглядываясь в глаза прохожих мимо пешеходов, увидев на первый взгляд хорошую парочку
-Беги мальчик мой! Беги! Плыви! Улетай!
На тот момент для него всё казалось глупостью. Но глупость затягивает и далеко не каждый способен противиться её сладким басням и безмятежным порывам, может быть просто из жалости – а в особенности чрезмерно добрым поступкам. На первый взгляд ты делаешь лучше другим- на самом же деле ты каждый раз делаешь чуточку хуже себе самому. Но это была цена успеха, и он оценив ситуацию со всей присущей себе рассудительностью, сорвал ярко оранжевый парик, с её лица смыл остатки зубной пасты, стиснув крепко зубы выключил свет глаз нажав кнопку на пульте.
Шумевшие турбины и заложившие недавно уши активно говорили ему, что решение уже принято и он теперь далеко. Кучевые облака проплывали под правым крылом и у него было такое ощущение, что до них метров пять, может быть самую чуточку больше. Миловидная стюардесса – кореянка вольным голосом поинтересовалась совершенно неискренне о том, чего же он опять хочет. Понимая напряжение, которое присутствовало в маленьком создании с натянутой из профессиональной вежливости улыбкой, он сказал, что больше ничего не хочет, выпнув очередную бутылку синего абсента из под сиденья, и помутневшие от гула в ушах зрачки очень внимательно следили за движениями ягодиц по салону. Кто-то смотрел ТВ, кто-то читал газету, дышал в кислородной маске, а он слушал песню Андрея Макаревича “Вверх”, так как считался с его точкой зрения и полагал, что это один из последних честных людей в этом самолёте. Другие персонажи не внушали доверия, и дослушав песню о неземных красотах заоблачного пространства до конца, он планировал мягко приземлиться, забыв навсегда о навязчивой идее совершения искренне добрых и бескорыстных поступков.