В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершенен в любви. (Новый Завет, 1-е Иоанна 4:18).
Внезапно для себя самой Елизавета Алексеевна поморщилась от электрического фонарного освещения, которое так навязчиво пыталось ослепить её на переходе улицы. Даже модные солнцезащитные очки , неуклюже надетые в спешке дома, которые до этого момента использовались исключительно с целью ободка для недавно перекрашенных в светло-каштановый цвет волос по совету старой подруги, не смогли, при всей своей функциональности защитить от назойливого искусственного освещения старую туго думающую на светофорах старушку. Юная, но фанатично дисциплинированная болонка заметила лёгкое замешательство старушки, когда в который раз зелёный свет светофора начал грустно подмигивать ”неуспевшим” перейти дорогу. Который год подряд старушка каждое утро выходит на один и тот же перекрёсток и стоит. Просто и одиноко стоит, осознавая всю парадоксальность жизни, понимая так же, что прожить на одну пенсию просто невозможно, но возможно на две, если очень сильно постараться, не хочется сидеть одной дома и судорожно переключать каналы на старом советском телевизоре. Прошло уже чуть больше двадцати лет с момента её первого столь длительного присутствия на светофоре, и даже грозные парни в милицейской форме не спрашивают у старушки документов. А нужно ли им это? – Я сильно сомневаюсь. Она давно уже стала достопримечательностью этого маленького города, она не лежала в больнице, так как здоровье у неё как у космонавта, а психика в отменном состоянии. Поэтому сомневаться в физической неподготовленности пенсионерки не приходится. Даже пару лет назад, когда она могла отчётливо видеть без очков на расстоянии протянутой руки свою “Комсомолку”, продолжала каждое утро обливаться контрастным душем, и после этого на завтрак разбавлять творожную массу персиковым вареньем причмокивая хрустящим от холода яблоком. А яблоки всегда вымыты, и парочка всегда уютно теплится на солнышке подоконника, где изящно висят прозрачные занавески, украшенные треугольным орнаментом. Другие яблоки, они вымыты тоже, находятся постоянно в холодильнике на средней полке, на той самой полке, где Елизавета Алексеевна хранит солёные огурцы в открытой банке, кетчуп для приправы макорон, сельдерей с петрушкой и всё. Больше в сердцевине холодильника места не хватает для других продуктов.
- Всё… опять не успели,- с грустью в голосе резюмировала старушка, наблюдая за мигающим зелёным человечком, который без предупреждения поменялся местами с красным. Елизавета Алексеевна сказала это нарочно громко, дабы её услышали все, кто стоял рядом на светофоре, но рядом был только молодой человек с кожаной барсеткой в руке, держа папку с файлами в другой. Парень недоверчиво покосился на расплывшегося в улыбке пенсионера, но только ответил многозначительным: Бывает…
Парень был высокого роста, не атлет, но стройная фигура и широкие плечи хитро намекали об увлечениях давно прошедшей юности. Объёмная и в меру длинная причёска светло каштановых волос рассказывала о необычной касте, к которой относился молодой человек, и не совсем заурядных увлечениях повседневной жизни. В правом кармане лежал портсигар с одинокой сигаретой, оставленный на чёрный день, украшенный живописным рисунком, который пару недель назад подарила просто так одна из его многочисленных поклонниц. В левом находился очень старый телефон, клавиши были изрядно потёрты, а батарейка предательски издавала пронзительный писк, подтверждающий последние минуты в режиме он-лайн.
Болонка, внимая увлекательному диалогу уединённых, гулкому шуму машин и ослепительных электофонарей, людей, не заметила, как её с силой тянут куда то вперёд. Сразу осознав, что к чему, собачка короткими шагами догнала парня, который переносил Елизавету Алексеевну на собственных руках, преодолевая метровые лужи грязи и переступая через глубокие по щиколотку реки гудрона. Всё это выглядело очень романтично, по-джентельменски, особенно, когда Е.А. обвила руки вокруг шеи молодого человека. Она это сделала исключительно в целях собственной безопасности, так как, подумала, что во второй раз ломать ключицу ей никак ни хочется. Парень совершенно не ожидал таких действий со стороны пенсионерки, тем более, что она это сделала со всей ей присущей элегантностью леди. Но от этого ему становилось вдвойне приятно совершать социально – полезное действо. Елизавете Алексеевне этот момент подвешенного состояния в воздухе напомнил случай из ушедшей молодости, когда на тот момент самый любимый человек поднял её на руках, так же легко и немногословно, легко как снежинку, которая от жаркого дыхания способна в любой момент превратиться в капельку воды - беззащитную капельку, поднял так неожиданно, что от смены высоты у неё резко закружилась голова, и чтобы не упасть, она элегантно обвилась вокруг его шеи, нежно обнимая и играя в его курчавых волосах. Ей показалось, что время остановилось и утратило всякий смысл. Она смотрела в его глаза и видела продолжение своей души. Это могло бы длиться вечно, как неожиданно, собственно, это иногда и случается на свадьбах, кто-то слегка подвыпившим голосом выкрикивает:
- Горько-о-о!!!
Эта фраза была как призыв юной комсомолки к действию. Она страстно поцеловала его в губы, на что получила ответный заряд любовной энергии в утроенном эквиваленте. Уровень эндорфинов в крови зашкаливал, и она провалилась глубоко в собственное сознание то ли от счастья, то ли от волнения; как утверждал тот самый, уже сильно пьяный голос с лёгким французским акцентом: “Она в обмороке!”. На самом же деле она просто растворилась, исчезнув в безграничности цветов и звуков. Словно оголённый нерв она впитывала всю призму ощущений и эмоций, которые плавно заплывали в её воображение из глубочайшего тумана периферийных созвездий. Сном это знавать было сложно, но и на реальность походило мало.
Вернувшись из воспоминаний молодости, Е.А осознала себя только на середине пути, хотя молодой человек двигался с внушительной скоростью, болонка только и успевала оббегать лужи, будучи привязанной на длинном эластичном поводке.
-Эх…- пронеслось в мыслях у парящей в воздухе от блаженства пенсионерки, пронеслось стремительно быстро, оставляя густой шлейф сожаления и печали, шлейф давно ушедших дней и утерянных возможностей. Эх…
Милая картина- молодой человек под проливным дождём несёт крохотное, маленькое , съёжившиеся от холода создание политических репрессий на своих могучих руках. Издалека всё это напоминало картинку из западной мелодрамы, да оттого всё это выглядело чисто и непорочно, что дверь старого красного гольфа внезапно открылась - оттуда вышел невысокий коренастый мужчина, и с слегка пьяным голосом с явно французским акцентом прокричал:
- Горько-о-о!!!
-Вот он! Призыв к действию! Да! Значит, всё это происходит со мной на самом деле! – пронеслось стремительным вихрем у пожилой комсомолки в мыслях, сметая все барьеры и преграды в сознании, оставляя после себя лишь блаженную пустоту, ту долгожданную пустоту, которой ей так давно не хватало. И уже нет тех надоедливо и безразлично освещающих безлюдные дороги, фонарей. Нет машин. Нет мигающего в пустоте светофора. Нет молчаливой собаки. Есть только молодой парень, одетый в поло от Ralph Lauren и джинсы, и она, нежно прислонившись головой к его плечу, украдко поглядывающая в его зелёные глаза, освещая пустоту между их лицами.
Она не ждёт второго “Горько!”. Она стремительно хватает парня за воротник и страстно целует его в нежные, розовые, слегка мокрые от дождя губы, закрывая при этом глаза то ли от счастья, то ли от волнения. Они останавливаются, не дойдя нескольких метров до конца дороги. Их всецело поддерживают водители машин, которые яростно жмут на гудки своих автомобилей, тем самым ощущая себя частью этого великого момента. Они сливаются в потоке страсти и огненных эмоций. Это уже цельный организм, и каждая клеточка её плоти получает отклик в его мужественном начале. В поцелуе, полный экстаза и наслаждения, они вновь открывают для себя существование этого мира, изменчивость его форм получают резонанс в их симбиозе. И, кажется, что даже дождь прекратил на мгновение свой ночной плач, только для того, чтобы воочию увидеть, что же свело этих двоих с ума. Секунды перерастают в минуты, а минуты в годы. Жизнь замирает, плавно отдавая частичку себя в безграничную и всеобъемлющую пустоту вселенной.
Позже…
Прошло уже много времени после того случая на дороге, но водители и по сей день рассказывают истории друг другу, как стали свидетелями явления “Ночной Бабушки”, когда свет фонарей внезапно погас, а дождь прекратился, и только фары остановившихся машин освещали поцелуй двоих, совершенно незнакомых друг другу ранее людей. Е.А уже давно не гуляет по ночным улицам со своей верной спутницей – болонкой, её давно уже никто не видел, и уже практически никто не помнит. Кроме одного человека, которому уже совсем скоро на пенсию. Он так и не был женат и детей не имеет, но каждый вечер он гуляет по улицам старого города, освещённого электрическими фонарями, которые по-прежнему навязчиво светят прохожим в глаза. Он ищет её. Пытается найти во взгляде прохожего на перекрёстке, в отражении проезжающего мимо красного “гольфа”, в шуме дождя… И когда он после очередной вечерней прогулки возвращается в свою однокомнатную квартиру, поужинав творогом с гранатом и выпив чай с лимоном, он собирается под доносящиеся во сне гитарные переливы “Собора Августина Барриоса”, встретить её ещё раз, в последний раз увидеть в туманности сна ту самую, с ярким оттенком игривой лучезарности во взгляде безразличной пустоты.