Спецоперация, какой бы тяжелой и неприятной она не была, неизбежно подходила к концу и генерал, сидящий в в легковой машине, с каждой минутой заметно оживлялся. Наконец появилась последняя партия приговоренных. Высокий статус каждого из представителей этой группы был причиной того, ради чего генерал вынужден был томиться в автомобиле. Командир, руководивший спецоперацией, был предупрежден: генерал лично будет контролировать, чтобы отношение к приговоренным последней группы соответствовало их статусу.
Пока приговоренных выстраивали у свежевыкопанного рва, генерал вылез из машины. Он был «старой школы», из дворян. Весь его внешний вид показывал, что перед его фамилией не зря стоит частичка «фон»: аристократический профиль, надменное и в то же время интеллигентное лицо, вызывающее чувство доверия у собеседника. Горделивая осанка и важная походка заставляли подчиненных вытягиваться перед ним в струнку.
И не только подчиненных.
Вот и сейчас, он еще только подходил, а стоящие у рва, непроизвольно выпрямлялись, превмозгая, это было видно, боль.
Генерал медленно и, как казалось со стороны - равнодушно, обходил строй, незаметно и зорко осматривая каждого, отыскивая следы свежих побоев. Все было нормально.
Один из приговоренных вдруг начал что-то говорить. Генерал вопросительно посмотрел на переводчика.
- Он хочет обратиться к вам с последней просьбой.
Секунду подумав, генерал согласно кивнул головой. Прозвучало еще несколько фраз.
- Они просят вас разрешить им совершить последнюю молитву. Среди них есть священнослужитель...
Перевочик так и сказал: «священнослужитель»... Генерал был верующим человеком.
- Сколько времени займет их молитва, - спросил он у переводчика
- Примерно пятнадцать минут. – почти сразу последовал ответ.
Генерал задумался. Посмотрел на часы. Наконец заговорил. Переводчик бесстрастно переводил.
- Я не могу выполнить вашу просьбу. Через пять минут я должен уехать, иначе я опоздаю на обед.