Они сидели вокруг костра. Около десятка юношей, которым завтра предстояла смерть в войне за свою страну. Бой был смертелен – и никто из них уже не вернётся с этой войны. Жестокой и бессмысленно начатой. Они и сами это знали – кто просто оценил безвыходность, а кто прочитал это в глазах капитана, который на прощанье поклонился им. Поклонился, и по его щеке скользнула одинокая слеза. И это был человек, который пережил немало битв и хладнокровно руководил многими операциями, много раз доказывавший, что безвыходных положений в войне нет…
Но тут он отправлял этих юношей, старшему из которых еле перевалило за двадцать, на смерть. Неизбежную и беспощадную. Война не пощадила никого – среди юношей были и менестрель Аил, и цыган Кунц, и другие люди, не хотевшие войны… Хотя кто её хотел? Лишь жаждущие власти. Остальные же хотели мира. Война измотала обе страны, но короли уже давно забыли обо всём кроме собственной власти и расширения владений. Власть давно уже ослепила их.
По кругу юношей в тишине шёл серебряный кубок, наполненный вином. Когда последний сделал глоток из него, он мягко встал и, приблизясь к костру, осторожно вылил в него оставшееся. Пламя зашипело, и, полыхнув, успокоилось. Оставив кубок, юноша так же тихо вернулся на своё место.
- Я уже участвовал в бою, - наконец подал голос старший из сидевших в кругу, Сарп. – Хотя это совершенно не похоже на то, что нам предстоит утром.
- Утром нам предстоит не бой, - попытался улыбнуться Кунц. – А смерть.
- Ты прав, - медленно кивнул Сарп.
- Но давайте не будем об этом, - попросил Аил, осторожно проводя пальцами по лютне, с которой он никогда не расставался.
- Действительно, - ответил Кунц, заметив слёзы в глазах некоторых из них.
Ведь у всех осталась позади жизнь. Родственники, любимые… Ведь всё это забрала у них война. А теперь отнимает и саму жизнь. Но… это ради страны и оставшихся близких… Хотя это – всего лишь пустые отговорки. Ведь все находящиеся здесь хотят жить. Просто жить, но понимают, что их желание невыполнимо. Ради близких… а ведь им будет очень больно… терять их… Война… Бессмысленная и жестокая…
- Но это собрало нас всех здесь. Общая цель, общее задание… Ведь иначе мы никогда бы не встретились, - попытался найти в ситуации положительные моменты Дик, ещё один из юношей.
- И правда… - задумался Аил, снова проведя пальцами по своему инструменту. Лютня отозвалась тихим звуком. – Меня держал во дворце одного из графов, и тогда я и помыслить не мог о том, что когда-нибудь смогу оказаться вне его стен. Тем более общаться с человеком, который участвовал в бою – ибо граф был трусоват, а замок располагался в глуби страны.
- Сейчас мы все равны, - покачал головой Сарп. – И вино, и кубок, из которого мы все его пригубили, тому доказательства.
- Перед смертью мы все равны, - тихо, чтобы его никто не расслышал, прошептал Кунц.
- Что уж тут сидеть, - встал Сарп и потянулся. – Пойду потренируюсь, что ли. Всё равно до рассвета ещё несколько часов, а заснуть всё равно не удастся.
- Сарп, можешь потренировать немного и меня? – подскочил Аил и умоляюще посмотрел на старшего.
- Нет проблем, - немного приободрился тот и, легко подняв меч, махнул рукой в сторону небольшой поляны недалеко от костра. – Пошли туда!
- Спасибо! – осторожно положив лютню в палатку, он с явным усилием поднял свой меч.
Вдвоём они достигли примеченной Сарпом полянки, и скрестили оружие. Старший управлялся с ним легко, играючи, в то время как Аилу было тяжело даже просто понять меч. Поэтому оружие было мгновенно выбито из его слабых рук.
- И всё-таки не твоё это парень, - сочувственно произнёс Сарп. В его голосе не было ни издёвки, ни превышения себя над ним. – Не твоё… и что война с людьми делает?.. – он воткнул свой меч в землю и помог Аилу встать.
- А ты? – посмотрел ему в глаза тот.
- Меня с детства учили военному делу – дед воевал, а отец был оружейником. Но ты другой. Твоё место не здесь, в отличие от меня…
- Но я здесь, - покачал головой Аил. – А значит, это моя судьба.
- Это твоё решение, хотя тут уже ничего не сделаешь… - будто себе пробормотал Сарп.
- Как думаешь, мы сможем? Поможет ли наша жертва нашей стране? И сможет ли кто-нибудь из нас выжить? – пристально изучая небо, спросил Аил.
- Ты сам знаешь ответ на последний вопрос, - вздохнул Сарп, прислонившись спиной к дереву. – И, прости, но я не люблю врать, поэтому озвучу правду, известную всем нам – на рассвете за нами всеми придёт смерть. Что может горстка юношей против многотысячной армии? А насчёт первого… Мы даём нашей стране шанс на победу. И если она сможет правильно его использовать, значит, мы погибнем не зря… Нам остаётся только надеяться на командиров.
- Это действительно так… - задумчиво произнёс Аил, но внезапно заметил какой-то силуэт в противоположной от лагеря стороне.
Подхватив свой меч, он рванулся туда. Сарп же, тоже заподозрив неладное, побежал следом. Из кустов раздался вскрик, и он, через секунду оказавшись там, увидел Аила и поваленного им человека. Им оказался один из юношей, которые сидели у костра.
- Я хочу жить… - из его глаз текли слёзы, голос прерывался. – Я хочу жить… Отпустите меня… дайте мне убежать…
- Ты знаешь закон войны. Беглецам и трусам – смерть, - резко произнёс Сарп, приставляя к его горлу меч.
- Нет… пожалуйста… я хочу жить… - рыдал тот.
- Аил, - обратился Сарп, передавая свой меч менестрелю. – Ты его поймал, поэтому это – твоя возможность…
- Да, - кивнул он и, взяв меч, повторно приставил его к шее пойманного.
- Нет… пожалуйста… - он уже только тихо всхлипывал.
Аил глубоко вдохнул, закрыл глаза и… убрав меч и отпустив пойманного, отвернулся:
- Пусть уходит. Уходи, - обратился он к юноше.
- Спа… спасибо, - не веря своему счастью, он мгновенно убежал.
- Я не смог, - убито сказал Аил, возвращая меч Сарпу.
- Я знал, - чуть улыбнулся тот, забирая оружие. – Ты не такой, чтобы убить. Ты не принадлежишь этому миру. Давай уже возвращаться к костру.
- Да, видимо так, - кивнул Аил. – Пошли.
Они вернулись к костру, где юноши уже начинали общаться, чтобы отогнать тёмные мысли о смерти.
Аил мгновенно отложил меч и взял свою лютню.
- Сыграй что-нибудь! – попросил Кунц, заметив, что по прибытию этих двоих разговоры остальных стали сходить на нет.
- Хорошо, - чуть помедлив, ответил Аил и начал перебирать струны.
Все мгновенно замолчали, и Аил тихо начал петь. Его тихий красивый голос тесно переплетался с мелодией, рождая незабываемый звук, проникающий каждому в сердце.
Песня закончилась, и у многих на глазах выступили слёзы. Но они уже были наполнены не страхом, а спокойствием и умиротворённостью.
Наступал рассвет. Рассвет, приносящий им смерть.
- Пора! – встал Сарп.
- Да, - кивнул Аил. Встав, он мечом немного поправил угли в костре, отчего пламя полыхнуло с новой силой. В последний раз нежно проведя рукой по струнам лютни, Аил бережно положил её в костёр. Пламя снова полыхнуло, принимая в свои объятия инструмент. Со слезами улыбнувшись, Аил произнёс:
- Спасибо тебе за всё. И прощай… - и, взяв меч, он отправился вслед за остальными…