ПАДЕНИЕ КРЕПОСТЕЙ
Стали привычными слова о доме как крепости, о «крепкой» семье и ее благотворном влиянии на личность, характер, и, даже, продолжительность жизни. Однако, так ли крепки ее стены, какие тайны призваны скрывать, и от чего мы так стремимся обязательно за ними спрятаться? Насколько комфортно современному человеку чувствовать себя обитателем осажденного врагами непреступного феодального замка? Как и почему за последние десятилетия люди все чаще и чаще разрушают их освященные вековыми традициями бастионы, и что получают взамен?
«Дом не может считаться жилищем человека,
пока в нем нет пищи и огня не только для тела,
но и для разума»
М. Фуллер
Удивительное существо – человек! И велик он и мал одновременно. Велик - в лучших и самых смелых делах и помыслах своих, в дерзновенных достижениях духа и полете творческой фантазии, во всепроникающей силе совершающего все новые и новые фантастические открытия разума. Мал – перед лицом необъятной и непознанной, пугающей, непредсказуемой и далеко не всегда дружелюбной, живущей по своим, лишь ей одной ведомым законам, Вселенной. Всего лишь легкое, по масштабам планеты, дуновение ветерка, незаметная рябь на поверхности мирового океана, ничтожное, на доли процента, изменение средней температуры или состава атмосферы, угла наклона Земной оси или яркости Солнца – и вчерашний самозваный и гордый Царь Природы исчезнет без следа со всеми плодами рук своих с лица мирозданья. Да что там силы вселенские – достаточно внезапного колебания экономической конъюнктуры и курса акций, перемен во властных структурах и политической динамике – как, словно подхваченные порывом осеннего ветра упавшие листья, беспорядочно падают, кружатся, сорванные игрой судьбы со своих мест, и рассыпаются бесчисленные карьеры, состояния и судьбы. И, когда помнит человек о своем величии, забывая о малости – силен он и независим, словно возвышающийся над миром древний бог. А, вспомнив, либо столкнувшись, с собственной незначительностью – слаб, напуган, и всей душой своей взывает о защите и прибежище перед лицом внезапно явившихся ему неподвластных могущественных сил.
По сему, для защиты и укрытия тел своих создают люди испокон веку дома и жилища, селения и города, а для защиты души своей – семьи и сообщества. Когда спокоен и доброжелателен внешний мир – покидает, преисполненный радужных надежд и сознания собственной силы, их уютные стены человек, и отправляется на поиски свершений и дел, достойных собственного статуса и величия. Лишь грянет гром пугающих и внезапных перемен, или груз забот вдруг окажется неподъемным и тяжким, оставят силы и друзья, либо просто нахлынут воспоминания и недобрые предчувствия – стремительно спешит он обратно, под защиту надежной, а может, лишь представляющейся ему таковой, крепости родного дома, семьи и близких людей. И горе и ужас ему, если отправляясь на поиски великих дел и новых приключений, самонадеянно, в иллюзии всемогущества и безграничных возможностей, разрушил он, уходя, наскучившее и представившееся ему таким тесным и ненужным более, убежище.
Отчего именно так все чаще и чаще поступает большинство, в неуемной тяге к переменам, новым победам, а то и просто от странной, съедающей изнутри день за днем, скуки и неудовлетворенности, разрушая то, что еще недавно сами выстраивали ценой многих трудов и жертв? Отчего человек, еще вчера казавшийся самым прекрасным и желанным в мире, ради которого готовы были отдать все на свете, преодолевать трудности и совершать подвиги, вдруг превращается в наших глазах во врага, жестокого тюремщика и могильщика новых планов и надежд? И ум наш, еще несколько лет, а то и дней, назад, трудившийся над тем, как сделать ему что-то приятное, заботиться и оберегать, теперь занят решением совсем иной, хотя и не менее творческой, задачи – побольней ответить на действительные, или мнимые, удары, избежать всеподавляющего и навязчивого контроля, улизнуть, хоть на время, из внезапно превратившейся в тюрьму надежной крепости. А собственный родной дом, в обустройство которого так много вложили еще вчера – становится пугающей ловушкой и местом невыносимой каждодневной пытки. Сколь многим из нас знакома эта тягостная ситуация, это нежелание идти домой в пятницу вечером, или после встречи со старыми друзьями…. Столь же часты и закономерные последствия ее – когда совместное планирование будущего и построение Дома своей мечты сменяется подсчетом прошлых обид и разделом имущества. И рушится еще одна, столь заботливо возводимая и замышлявшаяся непреступной и вечной, крепость. А когда мир, внезапно утратив кажущуюся доброжелательность, вдруг обращает к нам свое грозное лицо – некуда укрыться, и негде найти ни поддержки, ни утешения. Тогда спешит человек либо восстановить из руин крепость старую, либо выстроить новую – с еще более прочными, надежными, сулящими защиту, стенами, которые уже в недалеком будущем столь же неумолимо превратятся во все те же стены очередной темницы….
Как много разного, мудрого и смешного, спорного и меткого, написано за минувшие столетия, а особенно последние полвека, о причинах подобных странных метаморфоз. От стенаний консерваторов о конце времен, падении нравов, заговоре темных сил и приближающемся апокалипсисе – до оптимистически-бодрых гимнов свободе, прогрессу и новому открытому обществу без границ и запретов. И, пока одни возлагают ответственность на порочную и неисправимую человеческую природу, другие – на происки врагов отечества и чуждой культуры, третьи – на изменение структуры общества и технический прогресс, иные радостно празднуют падение очередного, одного из последних, препятствий на пути – может к свободе, может к вседозволенности, а может, и к другому, пока еще странному и непривычному для нас, миру. Не раз написано уже и о «смерти семьи», и новом ее рождении, о разнообразии форм брака и отношений. Ясно одно: эпоха классического дома-крепости и населяющей его семьи – «ячейки общества» закончилась безвозвратно. Так же, как и эпоха изолированных и враждебных друг другу, обнесенных стенами или рядами колючей проволоки, городов и государств, феодальных вотчин, стран и владений. Первой, вслед за жесткими пирамидами наследственных монархий, рухнула патриархальная семья – с несколькими поколениями под одной крышей, строгой иерархией, подчиненностью и покорностью младших, и самовластным Главой семьи на вершине. Та самая, столь часто обличаемая классиками литературы века девятнадцатого, подавляющая и ведущая к невыносимым страданиям, структура, существует сейчас лишь на страницах их романов и пьес. И вряд ли мир от этого стал хуже. Маловероятно, что кто-нибудь из нынешних поборников старины и обычаев предков, захотел бы всерьез поменяться местами с героями и героинями пьес Островского и романов Толстого. Беспрекословно повиноваться приказаниям старших, дожидаясь времен, когда сможешь сам безнаказанно мучить тех, кто моложе. Терпеть унижения, не смея возразить. Связать жизнь не с тем, кого любишь, а с предначертанным безжалостными повелителями. Существовать под невыносимым гнетом чувства вины, безнадежности, страха. Современный человек свободен от всего этого, и ему трудно даже представить – что это такое. Однако, если дать себе труд вжиться в образы и ситуации людей веков минувших – прочувствовать на себе ужас невозможности выбора: работы, любимого, места и образа жизни, занятий и убеждений, всю гнетущую безнадежность слов «Но я другому Отдана…» - то за избавление от подобной участи не жалко отдать любую цену.
Наши предки ее заплатили. Имя ей – та самая, старая, завещанная нам поколениями предков, патриархальная семья. Со всем ее домостроем, плеткой и поркой, слезами и тщетными мольбами. С благословляющим все это авторитарным государством, церковью, культурой и моралью. Их больше не существует. Казалось бы – мы свободны и вольны быть счастливы. Однако – нет. Этого мало почуявшему аромат бесконечных пространств духу. Следом растворяется и исчезает, сменяясь гражданским обществом и глобальными сетями, система независимых национальных государств, а вслед за ней – и представлявшаяся нам единственно возможной, классическая «семья из четырех человек» века двадцатого. Похоже, во Всемирной Паутине нет места для четверых. А, возможно, и для двоих. В эпоху мобильной связи, и виртуального общения, с одной стороны, и отсутствия, сколько нибудь серьезных внешних угроз – с другой, крепостные стены и валы, окружающие наше семейное убежище, становятся легко проницаемы и ненужны. Нам не от кого за ними спасаться. На горизонте давно уж не видно ни диких орд кочевников, ни несущих рабство и смерть вражеских армий. На дорогах не подстерегают шайки разбойников, корабли и машины надежны и крепки, и, провожая близкого человека в дальний путь, мы не прощаемся с ним навсегда. В любую минуту с нами его голос, и разделяют нас не сотни дней пути – но лишь пара часов полета. И мы более не дорожим им. Нам не страшно потерять, мы не одни, в безвестности и тревоге – весь мир на ладони, к услугам нашим миллионы собеседников, друзей и поклонников, и мы можем стать кем захотим в этом новом мире, играть любую роль, примерять любые маски. Все чаще чувствует себя человек сильным – самодостаточным и успешным повелителем мира, забывая о незначительности и слабости перед лицом вселенной. Куда реже, и на более короткий срок, нужны крепостные стены. Он не хочет больше смотреть на полный чудес и манящих возможностей мир сквозь их узкие бойницы, не хочет связывать себя обязательствами, обещаниями и долгими планами.
Живи одним днем, наслаждайся, успей все, пока есть возможность и силы – вот его девиз – и позволь дню завтрашнему самому позаботиться о себе. Цена этих красивых и эффектных фраз известна. Одиночество. Отсутствие подлинной близости и доверия. Всего лишь замена одного вида страдания и несвободы другим. Есть ли смысл называть это прогрессом? Существует ли выход, или лишь дурная альтернатива между скукой и ссорами в семье и тоской одиночества в пустом доме? А может ли вообще дом, семья и близкий человек служить Прибежищем? Крепостью, защитой, гарантией счастья? Или мы совершаем здесь основополагающую ошибку, возлагая на людей, вещи и общественные структуры, функции и задачи, им вовсе не свойственные – а то и вовсе не выполнимые? Не замечая при этом всего широчайшего спектра их подлинных возможностей. Избегая осознания реального и настаивая на недостижимом – не этим ли обрекаем себя и близких своих на страдания и скуку, а дом – на разрушение? Да и может ли хоть что нибудь в этом непостоянном, динамичном и вечно переменчивом мире всерьез стать нашей опорой, надеждой и защитой? И кто это решает, кто тот могущественный волшебник, что играючи превращает незнакомых еще недавно людей в любимых и близких, родных – в непримиримых врагов, навеянные минутной страстью обещания – в пожизненные клятвы, а радость общения – в подобие крепостных стен? Кто безжалостно разрушает их и возводит новые, чувствует себя смелым или слабым, нуждающимся в защите или дарующим ее? Страдает и наслаждается, надеется и верит, создает и отвергает объяснения и теории?
Наш Ум – вот кто единственный источник этой игры. Он наблюдает, оценивает и выносит суждения, чувствует себя одиноким, напуганным, и ищет защиты от созданных самим собой кошмаров. Радуется и любит, испытывает надежду и восторг. И, пока не научимся владеть им, а будем снова и снова искать виновных и защитников где-то вовне, он снова и снова будет создавать нам неразрешимые проблемы. Лишь овладев, познав весь творческий потенциал его – сможем обрести в нем единственное прибежище и опору. Тогда другой человек, дом, ребенок, семья, избавленные от навязанных несвойственных и невыполнимых функций: спасать, утешать и защищать нас от самих себя и наших же фантазий, засияют всеми невидимыми доселе красками, а слова их прозвучат неслышимой раньше прекрасной мелодией. И сможем мы быть счастливы в собственном доме – но не как узники в крепости, или обитатели осажденного замка – но как творцы совместной радости, партнеры в развивающей и обучающей нас восхитительной игре жизни.