Тюрьма

Виктор Дущенко
        Тюрьма. Как много этим сказано. Сколько разных эмоций связано с этим словом. Но настоящие эмоции испытал только тот, кто там побывал. Мне как-то пришлось полдня провести в КПЗ – камере предварительного заключения в РОВД. Они что-то там напутали. Неприятно, конечно, но это не то. А вот в настоящей тюрьме, в реальной камере я был всего десять минут. Мне этого достаточно.

Нас пригласили на территорию тюрьмы для осмотра конструкции с тем, чтобы мы могли собрать материалы для составления проекта по дроблению здания методом взрывной технологии. Тюрьма подлежала сносу. Далеко от города, в песках ей уже подготовили замену. Построили новое здание.

Во дворе в большую кучу были сложены матрасы. Состояние их было таково, что можно подумать: их эксплуатировали лет сорок. Грязно-серого цвета: если они когда-то были красные или белые, то родной цвет они все равно уже потеряли. Все в дырах, наполовину наполненные ватой. Ноги о них вытирать было бы гадко. А совсем недавно на них спали люди. Эта тюрьма была местом предварительного заключения перед судом. Здесь человек мог провести месяц, полгода, год. Здесь не все дождались суда: бывали случаи смертельных исходов.

Еще не убрали овчарок, привязанных цепью к длинной через весь двор стальной проволоке. Свободно пройти невозможно. Солдаты удерживали лающих псов, а мы осторожно продвигались вдоль стеночки нога в ногу за офицером. Собаки не понимали, что мы не тот контингент, на который они были призваны бросаться с оголтелой злобой, брызгая слюной, словно хотят нас растерзать.
  - Да, нас тут явно не ждали, –  сказал я сопровождавшему нас офицеру, не отводя глаз от собаки, которая пыталась вырвать цепь из рук упиравшегося в бордюр солдатика. При этом она даже не слушала команды своего наставника.
  - Ну как же? – протестовал капитан.  – Если бы не ждали, так вас бы тут уже разорвали на части.

Мы прошли в здание. Всё темно, всё серо. Коридоры длинные с замысловатыми поворотами. Я сразу же заблудился.  Попросили чертежи здания. Их пока нет. Секретная информация. Сейчас дадут команду, и чертежи принесут, или привезут откуда-то. А пока:
  - Не хотите ли, мы устроим вам небольшую экскурсию? Будет, что вспомнить. – Мы согласились.

  Металлическая дверь с закрытым окошком и глазком. Её открыли. За ней вторая внутренняя решетчатая. Состоит из металлического уголка. Эта дверь открывается примерно на сорок пять градусов. Так, что в помещение можно протиснуться боком. Вошли в камеру. Так вот она какая – камера для преступников! Еще не выветрился запах от матрасов, одежды, людского пота, носков, обуви и еще чего-то. Площадь чуть меньше шестнадцати квадратных метров. Вдоль двух стен слева и справа стоят по две двухъярусные кровати. Значит помещение рассчитано на восемь человек. Сразу оговорюсь, что зачастую камеры переполнены, и спать приходится по очереди. Посередине между рядами кроватей проход. При входе справа от двери раковина. За ней в углу, отгороженный от раковины стеночкой высотой не больше метра, туалет на одно очко. Унитаз устроен на небольшой возвышенности. Выполнен он из бетона в виде воронки, начинающей от уровня пола и уходящей вниз. Мы сразу же обменялись мнениями, как «приятно» сидеть здесь у всех на виду. В стене на уровне выше человеческого роста окно. Если это отверстие можно вообще назвать окном. Амбразура какая-то. При мощной толщине стены маленькое окошечко смотрится именно так. Да еще если учесть, что в нём несколько рядов толстой арматуры и уголка. В квадратики между этими прутами руку не просунешь. Кровати чернели без всяких премудростей. Как мы уже увидели, матрасы с них выбросили на улицу. Вместо сетки жесть, приваренная к металлическим пруткам. Спинки и рейки кроватей были покрыты толстым многолетним налетом от тысячного прикосновения рук.

Мышки еще не знали, что их уже не накормят и всё еще не спеша искали пищу на подоконнике, полу, под стенами. Тараканы бегали по всем углам и удивленно шевелили усами: «Где же кормильцы?». Я постарался представить себе десяток человек на этом пространстве между кроватями. Нет, я не смог представить. Не вмещалось в сознании. Гнетущая обстановка. Дрожь по коже!

 Отсутствие достаточного освещения, серость стен, убогость кроватей, примитивность туалета, маленькое зарешеченное окошко, в которое виден только клочок неба. Мыши, тараканы – постоянные спутники. Наполовину открывающаяся дверь. И если учесть совершенно разношерстный контингент, населяющий камеру, то тут уж не то, что боишься представить себя здесь. Избегаешь одной мысли об этом! Когда я там стоял и на секунду (на большее не хватило мужества) представил себя в этой камере в компании «хороших» ребят, в этом смраде от десятка немытых тел, в постоянном ожидании рассмотрения твоего «дела», то в этот миг возникло ярко выраженное желание всю жизнь ходить по ниточке закона. Ничего не нарушать. Даже на землю не плюнуть. Это давит на психику ежеминутно, ежесекундно, даже находясь в пустой камере с осознанием того факта, что ты через несколько минут выйдешь отсюда.

А если бы тебя туда поместили без твоего согласия на неопределенный срок? Хотелось поскорей выйти и сбросить с себя ту невидимую паутину, которая тебя оплела во время нахождения в камере. «Не приведи, Господь, попасть сюда!» - подумал я.

Правильно в свое время сделал Туркменбаши, Президент Туркменистана. По его инициативе студентам учебных заведений устраивали разовые посещения таких учреждений. Думаю, это многим из них помогло в дальнейшем отказаться от необдуманных поступков. И избежать тяжелых последствий. Хорошо бы эту традицию перенять всем.
 Нам иногда показывают камеры в тюрьмах стран дикого запада. Там и газеты, и телевидение. У нас – другое дело. Удобств намного меньше. И полезной площади тоже.

Уважаемые соотечественники. Будьте благоразумны! Не допускайте в своих действиях необдуманных поступков. Не рискуйте оказаться в подобных местах.

Тогда быть может, тюрьмы получат другое предназначение. Ну, хотя бы под питомники для обученных, но не воспитанных обезьян.

Как-то я прочитал рассказ А. Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Ну до того всё подробно описано, так я всё это прочувствовал, что захотелось один день хотя бы провести в тюрьме. После этого посещения, напрочь отбило охоту.