***
Сразу сто взглядов обратилось на меня и это было такое же чудо, как если бы сразу сто муравьев ко мне направилось; или сто машин; или сто дорог, по которым ехали те сто машин, управляемых муравьями...
Я прошел и сразу сто деревьев саморазрубилось на куски, признаваясь в грехах своих. И сто заводов предпочло взорваться, чем продолжать дымить – после взрыва в задымленных цехах срочно стала устраиваться новая жизнь и уже что-то виднеется. И сто людей сделало себе третий глаз подаренным мной пистолетом и озарилось светом...
***
Занялся бегом и стал худ, как секундная стрелка... Вообще, это игривые часы: стрелки сначала смешали все цифры, а потом все-таки указали правильные час и минуту. Правда, уже очень скоро они так заметались, отыскивая замену им или даже наследников, что сбили бегуна с его единственно правильной и размеренной мысли и тогда даже по дивану прошли волны сопереживания и волнения, и призыва отдохнуть...
***
«Человечки, милые человечки, не растите!» Растут, набираются темного веса. Поставил потолок и стал снова кричать «не растите! не растите!» Растут, темнеют на вид. «Вот вам еще игрушки и конфетки! Вот вам песенки и тексты!» Не смотрят, растут. Нет, один смотрит, но исподлобья, а в руке у него куча справок...
***
Грехом являются все дела, исполняемые без восторга и воодушевления…
А вообще, я очень жесток и стремлюсь к абсолютной жестокости. Скорость жестока - не я; цель - отвергающая всё пространство ради избранной точки...