Так уж получилось, уважаемые, что раз в году, отложив чрезвычайно важные свои дела, выискав в своём плотно забитом графике дыры, превозмогая неизбежную скуку совместного бессмысленного сидения на неудобном полу-разваливающемся диванчике, вы являетесь к назначенному сроку в один сталинский дом, где вас встречает этот необыкновенно словоохотливый тип.
Гости, как известно, навроде грибов, делятся на категории.
Есть боровики, выглядывающие из мха своими глянцевыми головками. Победно поглядывают они на своих менее удачливых сородичей-фунгусов и гордятся немногочисленным, увы, потомством.
Есть сыроежки, переливающиеся всеми цветами радуги, подобно турбулентному небосклону перед переменой погоды.
Есть опята, берущие своей плодовитостью.
Есть, наконец, условно съедобные сморчки. Впрочем, это больше к хозяину дома относится.
Слово предоставляется представителям гостей-грибов.
- Плеснуть тебе Божоле? Да ты что, какой же это фальшак? Свежак, долго не лежит. Машера! Пересядь. А то на тебя свет неправильно падает.
- Ну что, старый, когда ты уже Пруста оценишь? Нехорошо, это же не какой-нибудь...
- Ты Акунина не трожь. Это святое. Лучше пойди лампочку вкрути. Мне как непрофильному он такое не доверяет.
- Ты принёс обещанное? .. Ну что что. Кильку в томате. А то ведь жрать больше нечего. Придётся овсянку да толокно варить.
Дети молча жуют.
- Ну что, у всех нолито? Тогда выпьем за мир во всём мире и персонально за Машеру.
- Мне заварки чуть-чуть, а то я плохо сплю.
- А мне дай сухой, я сам себе заварю.
- А что, Коша, как ты относишься к творчеству раннего Шостаковича?
- Не люблю, Коша.
- Ну я пожалуй подарю билеты, выпью рюмку и сразу засну, от греха подальше...
Наконец, отсидев положенное, гости принялись расходиться по своим грибницам. Причём все сразу. А я поплёлся на кухню мыть посуду.
Вот и еще один год прошёл...