Мария захлопнула двери квартиры и только тогда перевела дух. Так, хватит! Достала билет, порвала и разбросала по воздуху. Подумав, открыла шифоньер, сняла с вешалки отглаженное платье, бросила в ванну и пустила воду. Вот и все, теперь на концерт она не идет. Мария села на диван и уставилась на стену с фотографиями.
- Ты самый лучший,- сказала она.- Я всегда знала: ты такой, рада, что не ошиблась. Дай Бог тебе счастья! В твоих фильмах влюбленные всегда друг друга, а мы с тобой: я – на север, ты - на юг. Вот и езжай, тебя, наверное, ждут. А я буду ждать детей и мужа. Или лягу спать, ночь была бессонной. Между прочим, из-за тебя. Не стыдно? Вижу, что нет. Разве вы до нас снизойдете?- Мария махнула рукой.- Все, разговор окончен. Спасибо, что выслушали…Было очень приятно…
Мария замолчала, замерла и довольно долго сидела без движения. Разве так бывает? Тем более, с ней? Бывает. Сначала печальные воспоминания прошлых жизней, теперь эта странная встреча, которой не должно было быть. Кто-то взял два пути: ее и его и просто пересек их. Игрался, забавлялся и решил почему-то сделать ей, незаметной, совсем обычной, королевский подарок. Просто встреча на миг - и все? Или ей снова идти и попадаться Виктору на глаза? И нужно ли отказываться от пути, по которому ее повели?
Она вышла на улицу. Постояла в раздумье и пошла в противоположную от судьбы сторону – к реке.
Мария уже была здесь. Река незаметно годами меняла русло, а тревогу забили только тогда, когда река вплотную подобралась к огородам. Русло отвели в сторону, а обрыв так и остался у самых изгородей: омытая земля с торчащими корнями уцелевших деревьев.
Мария села прямо на землю, ноги опустила вниз, упершись, как в ступени, в изогнутое высохшее корневище. Река текла медленно, размеренно, едва заметно нарушая плавность течения редкими водоворотиками. Все, как в тот раз, только от первого прихода сюда до сегодняшнего дня прошла целая эпоха в ее чувствах. Тогда она попала к реке от безысходности, от пустоты внутри. Не было любви. Нельзя жить, не любя. Так хочется просыпаться и произносить мысленно единственное имя, улыбаться и жить надеждой: вдруг увижу, попытаюсь несмело поймать взгляд, буду ожидать следующий день и летать мыслями к нему. Даже если он не знает об этом, не подозревает, что является предметом всепоглощающей любви! Марии не за что было зацепиться. Дома все хорошо, на работе – нормально, дети слушаются, муж выпивает не очень часто. Общепринятое мнение – что еще надо? Взрыва! Неожиданностей! Томления сердца и, как правило, боли при несвершении того, о чем мечталось. В прошлый раз Мария сидела и просила, обращаясь к реке, к редкому леску на другом берегу, к летающим птицам: кто-нибудь, пошлите мне любовь! Даже согласна на невзаимную! Разрешите отдать свои чувства, дайте слезы и безумную надежду, подарите бессонницу, заполните пустоту хотя бы страданием!
И вот теперь душа заполнена до отказа настолько, что едва отличима от пустоты. Мария не переставала повторять: что делать? Что? И, сжав кулаки и постукивая по земле, твердила: так не бывает! Скорее бы очнуться, только как не отвергнуть реальность и как понять? И от отчаяния, обращаясь куда-то вверх, Мария крикнула:
- Ну, помогите же кто-нибудь!
- Чего кричишь?- голос был спокойный и очень приветливый.
Мария обернулась. Следы страдания еще не сошли с ее лица, и полными отчаяния глазами она взглянула на стоявшую за изгородью женщину в домашнем халате с граблями в руках. Женщина смотрела понимающе и, подойдя ближе, спросила:
- Совсем плохо?
Мария молчала.
Женщина отложила грабли, отерла руки о фартук и, открыв неприметную калиточку, вышла к Марии.
Мария смутилась.
- Это я сама с собой.
Женщина присела рядом, заговорила.
- Я называю это место местом тихой грусти. Сюда часто приходят. Сидят, молчат. Не убитые горем, не страдающие, а просто печальные. Смотрят на реку, и их печали тихонько уплывают вместе с течением. Людей всегда тянет к воде. Знаешь, почему?
Мария молча замотала головой.
- Вода обладает очищающей силой. Обычно рекомендуют: возвращаешься с улицы – стань под душ. Если кто-то косо посмотрел, позавидовал или бросил вслед недоброе слово - и грязь прилипла к твоему знергетическому телу. А вода смывает весь негатив. И крестят водой не зря. Мы это всегда знали, но забыли, просто идем к воде по инерции: наше второе «я» знает, что это поможет. Смотрим на воду, успокаиваемся, потому что очищаемся. Ты ведь не планировала сюда идти?
- Нет.- Мария попыталась улыбнуться.- Пошла, куда душа повела.
- Душа… Хорошее слово. Наша душа знает о нас много, только закрыта память за грехи. А там,- женщина подняла глаза кверху,- все помнится. Иногда и здесь помогают вспоминать. Бывает так?
- Да.- Мария смотрела с удивлением.- А почему вы об этом заговорили?
- Просто интересуюсь таким вопросом. А что еще делать? Живу у реки, занимаюсь хозяйством. И размышляю.
- А в чудеса верите?
- Я это называю судьбой. От нее никуда не денешься, а ты пытаешься убежать.
- Я просто не знаю, почему все это происходит со мной: непонятные воспоминания, странные встречи.
- А ты вспомни Луизу…
- Кого?
- Не знаешь о ней?- Марии показалось, что женщина посмотрела особенно внимательно.
- Не знаю.
- Значит, еще не настала пора, всему свое время.- женщина поднялась.- Ну, размышляй. Мы любим терзаться, лелеем боль внутри себя и почему-то это предпочитаем простой радости жизни. Будет совсем тяжко – вспомни Луизу. Ей когда-то многое объяснили, потому что она ЛЮБИЛА. Любовь – самое главное на Земле. Ты ведь так считаешь?
- Когда ее лишена – да. А если больно, думаешь – зачем?
- Это хорошо, что жизнь идет в поисках ответов на вопросы. Так и докапываемся до истины.- женщина улыбнулась.- Не смотри так. Знаю, советовать легко. Люби.
Мария проводила долгим взглядом неожиданную собеседницу. Подумала, что надо удивиться и вопросам о ее воспоминаниях и настойчивый совет о какой-то Луизе, но места для этого в ее душе пока не было. Там, за спиной, в городе что-то происходит. Там по улицам ходит ее единственный мужчина, не понятно как заброшенный судьбой из другого полушария. К ней?
Мария пожала плечами и, не имея больше душевных сил рассуждать, просто уставилась на реку. Действительно, успокаивает. Или подспудно понимаешь, что брошенный камень лишь на время нарушает покой вод, а потом опять становится тихо, вода спокойно стремится к какой-то своей цели.
Мария улыбнулась. Вспомнился Торн, сидевший у воды с Рэа. У него тоже уходили печали. Торн, который в тяжкую минуту ощутил настоящее счастье, потому что понял, что такое Любовь. Тут же защемило сердце, когда так ясно перед глазами стала картина: Рэа, бегущая сквозь лес. Как она упала на землю, когда не осталось сил и кричала: «Торн! Торн!», впервые в жизни заговорив. И какую бурю чувств пережила она в эту минуту: горечь от разлуки, счастье оттого, что может говорить и тут же – боль, так как ее слова принадлежали только Торну, другим их дарить она не собиралась. Потом Рэа смотрела вверх и просила небеса: « Пошлите мне смерть! Сейчас! Немедленно!», потому что знала, что больше Торна не увидит и никакие знания о будущих жизнях не успокаивали. Но, видимо, не умела она пока выражать словами то, чего хотела, и пришлось вернуться домой. Гедда так и не узнала, что ее девочка умеет говорить. Однажды Рэа обняла ее и пошла ко входу во временной портал, туда, где ее когда-то нашли. Обернулась, подняла на прощание руку – и ушла насовсем. Возможно, навсегда осталась в том дне, когда сидела с Торном у озера. Теперь она могла все сказать словами и дождаться того дня, когда он в конце не скажет «нет».
Мария подумала, что в прошлых жизнях была смелее в любви. Но, скорее всего, постоянные неудачи на протяжении веков подточили ее уверенность. Значит, надо просто успокоиться и дождаться следующего дня: Виктор уедет.
Мария поднялась, постояла минутку и зачем-то помахала реке на прощание. Просто река - удобный слушатель, можно высказать все самое сокровенное, и это унесется вдаль. Мария медленно пошла назад, подумав, что поднятая на прощание рука – это уже традиция в ее жизни. Ведь была та девочка – молодая, красивая, которая вспомнилась задолго до Рэа.
Мария хорошо помнила, как все произошло. Стояли те июньские дни, когда в десять вечера еще светло, что каждый год вызывает удивление. Она возвращалась домой и у детского садика остановилась – изумительно пахла цветущая липа. Ветерка не было, запах не развеивался, а обволакивал округу ароматным облаком. Это был тот день, когда цветение достигает идеальной точки и благоухает по-особенному. Или это для Марии в определенное время запах липы приобретает какой-то смысл? Ей всегда казалось – с этим что-то связано: то ли воспоминание из детства, то ли забытое, но важное событие. Вот и в тот раз чуть замерло сердце, и Мария наслаждалась запахом, как бы пробуя его на вкус и пытаясь уловить ощущение внутри себя, поймать, разгадать. Вот-вот, близко-близко.
Хлопок самодельного взрывного пакета, брошенного детской рукой, прозвучал не очень громко, но Мария вздрогнула. Сердце от страха заколотилось так, что казалось: Мария оглохнет от ударов. Запах липы, взрыв и страх сплелись во времени и пространстве в причудливую нить, и из памяти вырвалась девочка в соломенной шляпке, с опущенными глазами и быстрым озорным взглядом из-под ресниц – Моника.