Узел первый. Ведун.
Издревле русичи не тако глагол миру являли, яко подьячии в приказах писахом, кривду выводя на пергамент, подчищая да подправляя самосканные словесы летописцев. Палимпсесты да сказания олонечьи тому порукою. Иначе мысль их витала в Перуновых высотах. Не в дубе и сосне Перун, убо в сердце и в звоне меча-булата воинова. Те времена были таковы, что резали мы руны Перуновы на досках, на носах ладей драконовы головы тесахом, носили рубахи из льняна полотна, лапотки из лыка, луки ладили из черемухи пахучей, стрелы из тальников, бо зело дороги были медь да чекан-железо. Звались мы тогда кривичи, родимичи да вятичи, а опрежь нас живяхо по тем же дебрям, рекам да озерам чудь-чухонь, поклонявшаяся медведю с лосем да варяжья рать набегами опустошавшая наши вежи наведывалась.
Перун ведуна из облаце зрит. Ведун, волхвуя, видит –кому какова судьба выпадает. Ведунья в плошку с зельем веремным смотрит да зрит, как витязь в поле по ветру бунчук простёр. Сварожич прыщет стрелы-лучи на пути перепутья, лада сердоболится о своём донюшке, злату косу заплетая текучей как Пинега- река голубою лентою. Идут варяжьи струги по той реке. Быть сече. Ведает ведунья о том да не обронит вещего слова. Бо Олаф Рыжий давняя зазноба Ирины-Ингрид по прозвищу Ужиная Коровлева. Высится поветями изба Ингрид у края бочажинного болота. В купальскую ночь скинет Ингрид рубище и водит хороводы с русалками, возложив на голову корону из кувшинок. Знает Ингрид силу болотных трав, приворотные заговоры ей ведомы. По прозвищу Ужиной Королевы и наша вежа Ужанихой зовется. Это хоть с посохом по суху, хоть по воде босиком – от Пскова – града день да ночь ходьбы. Намедни ходил я во Псков –град мимо скита пустынника Филофея, заглядывал в его книги зело ученые. В одном только титульном вензеле запутался, как в прибрежном диколесье, кугда, было дело, ходил с маманей да Анютой по ежевику. Дивно и сутемно. Имена Христа и Марии под титлами, как кузня Михайлы под кровлей. В той кузне и сковал Михайло мне меч для сечь.
В Нове городе смута. Посадские князя изгнали.
Спросишь, как я ведуном стал, как спознался с тайнами вещего слова , заветных порошков и ядовитых отваров, которые даруют колдуну способность находиться в провидческом оцепенении между жизнью и смертью, зреть времена , закрытые для обычного ока? А через то, как мальчонкой попал в полон к Олофу Рыжему. Меня да соседскую Лелю захватили свирепые викинги , спалив нашу вежу до тла. Рос я во фьёрде скалистого мыса.
Perunova nodes.
Yuri Gorbachev
Node first. Sage.
Time immemorial Rusichi not tacos peace is a verb, for they pisahom clerks in orders, bringing to falsehood parchment, cleaned up so tinkering samoskannye words of chroniclers. Palimpsest da legends olonechi to bail. Otherwise, their thought was in the Perunova altitudes. Not in oak and pine Perun, UBO in the heart and the jingle of sword-Bulat Voinov. Those times were such that we cut the runes Perunova on the boards, on the noses of the rooks draconian tesahom heads, wore shirts of linen, Lapotko bast, Luke got on a bird cherry fragrant, the arrows of purple willow, bo zelo roads were so copper coin- iron.
Perun Sage of oblatse sees. Sage, volhvuya sees, who is the fate of falls. Sage in a flat dish with a potion veremnym looks so sees as the knight in the field horsetail forth in the wind. Svarozhich pryschet boom-rays on a crossroads, frets about his compassionate donyushke, Zlata braiding her hair flowing like a river Pinega-blue ribbon. Go varyazhi boats on that river. Be cross. Knows the witch that let not dropped a prophetic word. Bo Olaf Redhead old sweetheart, Ingrid Irina nicknamed Dining Korovleva. Loft cottage stands at the edge of Ingrid bochazhinnogo swamp. In Kupala night casts Ingrid rags and leads the dance with mermaids, laying on his head a crown of lilies. Ingrid knows by marsh grass, The Love charms her knowledge. Nicknamed the Queen's Dinner and our tower Uzhanihoy called. This is even with a staff of Sukhumi, although the water barefoot - from Pskov - hail day so the night away. The other day I went to Pskov-deg by hermit hermitage Filofeja, looked into his book zelo scientists. The only one at the front monogram confused, as in the coastal dikolese, kugda was the case, went with Ma da Anyuta of blackberries. Sutemno marvelous. Names of Jesus and Mary under titla as Mihailo smithy under a roof. In the smithy and forged Mihajlo me a sword to flog.
In the city of Nove turmoil.
Asked how I became a witch, as spoznalsya with the mysteries of prophetic words, cherished powders and toxic concoctions, which confers the ability to be a wizard in visionary trance between life and death, time to mature, closed for regular eye? A through how boy fell into captivity to the red-headed Olof. I let the neighbor Lelia captured the fierce Vikings who slept our Vezha to the ground.
© Copyright: Yuri Gorbachev , 2010