ИНКУНАБУЛА, ИЛИ СВОЕРУЧНЫЕ ЗАПИСКИ БАРОНА ФОН РОЗЕНА
1. НЕВЕРОЯТНАЯ ГИШТОРИЯ ГАРДЕМАРИНА
…Меня угораздило жить в эпоху бурную, как море в шторм, по коему носит корабль со сломанною мачтою. Мне посчастливилось быть лаборантом у Михайлы Ломоносова и медиумом в магических сеансах Якоба Брюса, обучаться в университете Гейдельберга, освоить искусство стрельбы в рядах мушкетёров. Молодым гардемарином мне довелось участвовать в войне с Пруссией, а затем волею судеб попасть матросом на корабль, следующий в Перу, где я прорубался сквозь джунгли в поисках сокровищь, а обрел сокровище куда большее – любовь дочери опального инкского жреца … и рукопись непримиримого борца с язычеством, фраснисканского монаха Святого Павла Перуанского, в миру Хосе Альвареса Гомеса.
По пути из Америки через Испанию забросило меня и в Египет, и в Иерусалим… У … я обучился знахарскому искусству, апокрифические заметки Павла Перуанского дали мне умение входить в контакт с духами и удерживать их в повиновении. Моё возвращение в Россию было подобно чудесному перенесению через моря и континенты во сне. Рок и судьба вели меня: мне улыбнулось познать масонские таинства, достичь высочайшей степени посвящения, быть дважды отправлену в Сибирь со специальными государственными поручениями, более похожими на ссылку, чем на предоставление достойного поприща.
Изведал я и блаженные минуты любовных восторгов, и признание сильных мира сего, и жестокую опалу. Опала и опалила меня и закалила мой дух, который подобно опаловому кристаллу засверкал гранями познания благодаря выпавшим на мою долю невзгодам, клеветам и гонениям. Меня любили, мною восторгались, мне доверяли, меня подозревали во всех смертных грехах, передо мной заискивали, меня боялись и ненавидели…
Эти записки я замыслил не для опубликования на манер гиштории Тацита, Светония или поэм Тредиаковского. По традиции чернокнижников, к гонимому сословию коих я принадлежу, я надумал создать инкунабулу. Послание потомкам, которое будет похоронено вместе со мною…
(В этом месте и без того прерывающаяся из-за потеков и разводов рукопись была испорчена большим пятном плесени. Дальше слова шли полукругом. Но даже из обрывочных фраз был ясен общий смысл.)
Из романа "Инкунабула"