Арфа

Элис Кайлер
Он, казалось, был повсюду. Гулко пролетал по пустым коридорам, играл с одинокими розами в саду, трепал большие кисти старых пыльных штор. Он громко кричал в безлюдных комнатах, сам отзывался себе долгим эхом и громко, порой звонко, словно серебряный колокольчик, порой глухо и грозно, словно громовой раскат, смеялся в неприветливых стенах старого замка. Он знал каждый уголок этого места, каждую расщелинку между камнями, каждую травинку в великолепном прежде саду. Его единственными друзьями был непостоянные, глупые солнечные зайчики, которые беззаботно скакали по широким подоконникам, по остроконечным верхушкам крыши, по выцветшим гобеленам в тронном зале. Они переливались в большом зеркале Её покоев, как раньше, и тогда Ему становилось  уютно и тепло, он затихал, притаившись за дубовой дверью и подглядывая за маленькими озорниками. Но стоило Ему, поддавшись порыву, войти, как зайчики сразу же разбегались, дразнили Его из разных углов, словно проверяя Его - сколько ещё несчастный страдалец выдержит это место. Он никогда не мог находиться здесь долго после того, как она исчезла. С громким стоном выбегал Он оттуда и вновь летел по знакомым комнатам, вырывался в распахнутое окно и, громко воя, продолжал свой стремительный путь. По ночам Он, как верный страж, проходил знакомые коридоры, прокрадывался по заросшим мхом тропам в гуще аллей, останавливался возле маленького пруда, в котором плавали белые кувшинки, грустными и тоскливыми глазами, по привычке пересчитывал отражающиеся в пруду звезды, а затем медленно плыл дальше. Утром, ещё до рассвета, когда природа только пробуждается от сна, Он уже свистел любимую Её мелодию - нежную, ласковую и одновременно невероятно печальную. Она так любила просыпаться под нее, так любила расчесывать свои длинные, шелковистые волосы, стоя возле большого окна, когда Он пел для Нее, сидя на широком подоконнике башни, увитой плющом и диким виноградом. Ах, какое это было время. Он грустно улыбался яркому солнцу и, срываясь со своего места, поднимался в небо, навстречу ему. Лучи ослепляли, Он на миг забывал свое горе и взмывал все выше и выше, пока раскаленная звезда не оказывалась совсем близко, пока не обжигала нежные крылья. Он камнем падал вниз, в колючие кусты шиповника и несколько минут лежал, не решаясь открыть глаза - вдруг всё это было сном, вдруг Она здесь, перебирает струны арфы в беседке или летит на Вороном сквозь леса, через долины и чащи, через светлые поляны и густые луга, которые золотятся колосьями и изобилуют полевыми цветами. Он открывал глаза, но слышал лишь насмешливый тихий смех, который ещё долго звучал в его голове. Шли годы. Ничего не менялось. Зимой снега заметали Его и Он не сопротивлялся им, ведь её не было. Однажды, в один из первых дней весны в старом замке вновь кто-то появился. Он, сонный после долгой холодной зимы, думал, что это маленькие зайчики опять насмехаются над ним. Стряхнув с себя серебристый пух снежинок, он медленно шел по знакомому пути. В этом месте вновь появлялась какая-то легкость, прежнее спокойствие, тепло и уют. Долго бродил Он, рассматривал старинные картины, дотрагивался до скрипучей мебели, но так и не смог понять, что произошло. На следующее утро, Он, как и прежде, по обыкновению свистел, а потом взлетел к солнцу. Он долго терпел жар и боль, но силы покидали его и Он, словно раненая птица, упал в терпкие объятия шиповника. Дольше обычного лежал Он в безмолвии, а когда открыл глаза, до него донеслись прелестные, завораживающие звуки арфы. Она пела, звонко и чисто, возвещая начало нового дня. Он не верил себе, но резко взметнулся и, в надежде, направился к беседке. Там, как и прежде, играла Она. Такая же прекрасная, такая же счастливая и любимая. С лучистыми глазами. Он подлетел к Ней и пробежался по струнам. Растрепал волосы. Она улыбнулась. Теперь Он точно знал - Она навсегда с ним. Он был уверен. Арфа все пела и пела, а Он, склонившись пред Ней, преклонив голову ей на колени, слушал и засыпал. Первый раз крепким, спокойным сном.