- Лилит, почему ты не пеленаешь свое дитя? – спросил Старик.
- Она этого не любит.
- Твое дитя слишком мало, что бы понимать, что такое любовь.
- Она все понимает.
- Я создал этот мир. Я создал это дитя. По моему желанию оно было рождено.
- Желать и родить, не одно и то же.
- Не спорь. Запеленай своего ребенка, Лилит.
- Она будет плакать.
- Поплачет и перестанет. Дети Адама не плачут в пеленках.
- Она тоже дитё Адама.
- Что у тебя за характер!
- Просто ты выбрал не тот материал. Посмотри, какая она счастливая, - сказала Лилит.
- Она не может быть счастлива. Она еще слишком маленькая, что бы понимать, что такое счастье.
«Счастье, - подумала Энира, - это когда тебя не придавливают грудью во сне. Когда не пахнет сигаретным дымом. Когда долго молчат, а потом тихо говорят»
Маленькая Энира лежала на траве и играла с большим пальцем своей ноги. Все наконец перестали обращать на нее внимание.
Старик ушел.
Энира.
Старик предлагал что ни будь простое, однозвучное. Но Лилит настояла на этом имени. Семья Адама не выговаривает его полностью. Зовут, то Энн, то Нира. А те, что отселились к холодной реке, совсем перестали их узнавать. Смотрят на дочь и мать, как на незнакомцев.
«Время летит так быстро» - подумала Лилит:
«Маленькая Энира была зачата в обоюдной любви. Просто не сложилось. Но Адам не виноват. Его ведь никто не воспитывал. Рос, как травинка на ветру, без материнской ласки и заботы. Вот и мечется из стороны в сторону. Проходит рядом, глаза не поднимает»
Лилит взяла Эниру на руки и пошла в сторону сливовой рощи. За горой роща кончалась и начинался Мир. В нем жили люди. Большая семья, с ее бытом и заботами. Там много говорили, часто ругались и кричали. Лилит не любила шума, но ее все равно постоянно тянуло к ним. Ей приятно было ощущать на себе взгляды людей.
Осознание того, что в любой момент она может скрыться в сливовой роще давало ей дополнительный свет в глазах. Ее мир был всегда прост и понятен. Здесь, наверху, деревья росли там, где им хотелось. И трава, рождалась и умирала, под собственный шепот. Только зверей становилось все меньше и меньше. Звери не понимали границ.
В долине начали строить «Гормолзавод №1» Семья росла. Семья хотела есть. В Мире появились новые прилагательные. Глазированный, пастеризованный. Лилит никак не могла научиться выговаривать эти слова.
«Энира подрастет и будет принимать это как должное. Дети такие восприимчивые к новизне» - думала Лилит. «Ей не придется запоминать эти современные выражения. Она будет их слышать с самого детства»
Мир менялся слишком быстро. Стоило Лилит какое то время не спускаться в долину, там уже происходили разительные перемены. Все что-то создавали, сразу разрушали и на старых обломках выстраивали новое. С каждым разом новизна становилась более прямоугольной и простой. На округлости не оставалось времени. Лилит нравилось ходить между новыми домами и полями. Такого в ее родном мире не было.
Старик в Миру стал появляться все реже и реже. Вдвоем с Лилит они часто болтали вечерами, сидя на горе в шезлонгах (будь проклят этот новый язык). Огни города привлекали своей красотой. Но на них было приятно смотреть только со стороны.
Сегодня они ели сыр и пили привезенное из долины виноградное вино. Старик хвалил продукты, сделанные внизу. Энира весь вечер каталась на ноге у старика.
Подул ветер, и по горе покатились пыльные перекаты.
- Надо прибить пыль, - сказала Лилит.
«Хорошо, когда в доме есть хозяйка» - подумал Старик.
На землю упали первые капли теплого летнего дождя.