Первая глава: http://www.proza.ru/2015/07/19/189
Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/07/19/381
В начале декабря я предъявила Алине ультиматум: «Едем на Этну!» Алина не соглашалась. Я сказала, что поеду одна. Алина согласилась, потому что спорить со мной бесполезно. Против танка не попрёшь, а злой скобарь страшнее танка. Меня так вообще злить нельзя.
Автобус на Николози, по расписанию, должен был отправиться в полдень, но поехал в 12-20. Здесь нам повезло. Нам никто не мог сказать, какой автобус идёт в маленький городок под вершиной горы. Алина курила, я ела апельсин, и тут в салон пустого автобуса, прямо перед нами, вошёл водитель, с которым мы летом весело ехали в Ачиреале.
Водитель развалился на сиденьях и закурил. Я пошла к нему: «Чао!» - «Чао!» - «Помните, мы с Вами ехали в Ачиреале? Мы – русские, не коммунисты, работаем в Сант Мариа» - «Помню! Как дела?» - «Спасибо, хорошо! Мы сегодня хотим поехать в Николози и подняться на Этну. Какой автобус идёт в Николози?» - «Этот не идёт. И сегодня вы на Этну не поднимитесь. Автобус на Этну идёт отсюда раз в неделю, по пятницам, в 8-15 утра» - «У нас выходной в среду, с 9 утра до 8 вечера. В пятницу никак не получается, но на Этну очень хочется. Что нам делать?» - «Возьмите такси. 50 евро с человека. Вас отвезут на Этну и обратно» - «Как дорого! И мы уже купили билеты до Николози (3,20 евро). А в Николози можно найти такси до Этны?» - «Можно. Это будет дешевле» - «Ладно. Спасибо. Странно, что уже первый час, а нашего автобуса нет».
Я вышла. Весёлый водитель тоже вышел, а через минуту окликнул нас. Оказалось, что мы искали автобус не на том конце площади. Наш знакомый выяснил, какой пульман идёт в Николози и остановил его! – потому что тот уже выезжал со станции. Наш водитель объяснил водителю остановленного автобуса, что мы – русские, хотим на Этну и нас надо высадить в центре Николози.
Мы поймали машину, договорились с водителем, что он отвезёт нас на Этну за 50 евро. Мужик обрадовался и лихо погнал машину вверх. Меня замутило. Мужик трещал без умолку, напрашивался на более близкое знакомство, левой рукой рулил, правой лез обниматься и требовал поцелуев. Я сделала неприличный жест – раскатал губы: и денег ему дай, и поцелуй, и свидание назначь! Мужик ничуть не обиделся.
Фуникулёры на Этне не работали. Несколько автомобилей, автобус со школьниками. Все шли к открытому для посещений кратеру Silvestri. Фотографировать было нечего. Мы шли в облаках. Вокруг – белое-белое, не видно ни земли, ни неба. Я была жутко разочарована. Да ещё холодно. Дул сильный ветер, местами лежал снег. Хоть мы и оделись потеплее, я замёрзла. Ну, деваться некуда. Я расчехлила фотоаппарат и стала фотографировать белую муть.
Невидимая Алина аукала с другого края кратера, где-то гомонили детишки. И тут засияло солнце. Ветер разорвал плотную пелену, Этна очистилась от облаков, пейзажи внизу поражали великолепием! Мы сошлись с Алиной и защёлкали камерой во все стороны. Облака то налетали, то рассеивались, через полчаса всё снова окуталось белизной.
Мы зашли в магазин туристического комплекса. Алина заинтересовалась украшениями. Я перебирала открытки и книги. Иллюстрации показывали извержения 1983, 1985, 2001 и 2002 годов: разрушенные дома и дороги, магазины и гостиницы на горе торчат из раскалённой лавы, как свечки из праздничного пирога. Алина испугалась: «Едем отсюда!»
Поехали назад. Пальцы от холода не гнулись, меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Водитель предлагал встретиться на следующей неделе и снова поехать на Этну, уже в компании с его другом. Мы глухо отмалчивались.
На трассе Алина заметила засыпанный лавой дом – по самую крышу! Мы остановились, я сфотографировала жилище. Звала Алину спуститься, но подруга не шевельнулась. Я спросила: «В чём дело? Представь, какие классные кадры получатся!» Она заявила: «Не пойду! И ни за что и никогда больше на вулкан не поеду! А, вдруг, сейчас извержение начнётся?! Скорее, садись в машину! Уезжаем! Надеюсь, что до Сант Мариа лава не достанет!» Надо же, как впечатлилась!
Дома Андреа и Джузеппе три дня подряд спрашивали, как я добралась до Этны, на чём, где взяла машину и что видела. Я объясняла, что до Николози ехали автобусом, от Николози – автостопом, на Этне не работали подъёмники, поэтому самого вулкана я не видела, что там очень красиво и очень холодно, и что я хочу ещё раз подняться на Этну, но уже на самый верх. Синьоры слушали, смотрели фотографии, качая головами, удивляясь и не веря даже снимкам.
Фильм есть «День Сурка». А у меня три дня подряд был «Вечер Сурка». Супруги входили на кухню, присаживались к столу и поднимали тему моего посещения Этны, задавая одни и те же вопросы. Я терпеливо отвечала. Они смотрели на меня, на снимки, друг на друга, и не берусь описать, что выражали их лица. Я так смотрю на людей, которые рассказывают о своих встречах с инопланетянами.
Андреа – женщина странная. Летом она смотрела мои фотографии и была шокирована тем, что мы с Алиной плавали в море без купальников. Но ведь плавать голышом намного приятнее – это ощущение полной свободы! И, когда ныряешь и открываешь глаза под водой – чувствуешь себя частью природы, таким же творением, как и небо, и море, и рыбы, и водоросли. Оставим в покое купальники – Андреа, живя здесь, ни разу не купалась! Почему? Плавать не умеет! Зачем уметь плавать, если на пляже до глубины идти и идти? Ещё в нашем городке есть пещеры. В справочнике красивые фотографии. Всё это – в ста метрах от нашей казы. Но это я сама выяснила, когда подучила язык и смогла разобраться в тексте и картах. Я спрашивала Андреа, как попасть в пещеры. Синьора делала круглые глаза и твердила: «Pericoloso! Pericoloso!» (Опасно!)
В конце ноября я затащила Алину в природный заповедник над пещерами. Мы лазали по скалам среди кустов и кактусов несколько часов, но входа под землю не нашли. Мы наслаждались ярким солнцем и жарой, прекрасными видами на море и города, отдыхали в развалинах старых домов, напугали дружным визгом ошалевшего от нашего вторжения зайца (а он как нас напугал!) – но пещер не обнаружили.
В другой день, ожидая автобуса, я сказала Алине: «А давай-ка спросим у аборигенов, где вход в пещеры?» Мы подошли к двум мужикам, один откликнулся на вопрос, отвёз нас в заповедник и привёл к подземелью. На зарешёченном входе висел замок. Мужчина сказал, что вниз впускают только летом, когда сухо, в остальное время в пещерах происходят обвалы.
Из пещер несло влажным жаром, как из бани. Алина поразилась: «Почему такой горячий воздух?» Я ответила: «Вся Сицилия – вулкан. Мы же от действующего кратера всего в десяти километрах. А под нами – огонь, только наружу не прорывается».
Алина так сиганула до машины, словно там её ждал золотой значок ГТО. В машине я предложила вернуться к решётке в другой раз, попробовать подобрать ключ к замку или вообще его сломать. Алина отказалась.
Через несколько недель на остановке к нам подошёл тот же мужчина и спросил, хотим ли мы в гроты. Мы – хотим! В машине запоздало узнали, что его зовут Nello. Нелло отвёз нас в большой подземный грот. От дороги пешком пересекли заповедник, только уже с другой стороны. Поднялись на каменную горочку. Среди дубов и кактусов зияла дыра. Спуск уходил круто вниз. Алина прилипла к засохшему дереву и закурила: «Я туда не полезу! У меня – боязнь замкнутого пространства!» Я обошла подругу и полезла в темноту. Нелло спросил: «Не боишься?» - «Нет. Никогда, ничего и никого!»
Пещера состояла сплошь из камней. Внутри было тепло. С потолка капало. То тут, то там между камнями поднимались туманные испарения. Над головой проносились летучие мыши. Где-то заухала сова.
Ясный солнечный день остался наверху. Тусклый свет позволял разглядеть центр подземелья, ни свода, ни стен видно не было. Фотовспышка выхватывала из тьмы завалы, завалы, завалы и ходы в три стороны. Заманить к себе подругу было несложно. Я закричала: «Какая тут красота! Как интересно! Алина, здесь не страшно, здесь – здорово!» Алина, ругаясь: «И зачем я это делаю?!», стала спускаться ко мне.
Нелло сказал, что в следующий раз отвезёт нас в другие гроты, а потом и на Этну. Алина обрадовалась. Я остудила её: «Чему ты радуешься? Надень очки, подними голову – Этна в снегу!!! У меня нет альпинистского снаряжения, нет даже шубы и валенок – я туда не поеду!»
Заснеженная Этна выглядит великолепно и соблазнительно, но не для меня. Я могу под настроение уехать на край света, но превращаться в ледяную статую среди сияющих снегов огнедышащего вулкана желания не испытываю.
Вечером Андреа спросила, где я была. Я показала фотографии. Андреа покусала губы и сказала: «Я никогда не была в гротах».
В декабре Алина снова собралась уезжать. В воскресенье примчалась, колотит в дверь, вопит с улицы: «Открывай, скорее! У тебя сигареты есть? Дай телефон!» и, схватив трубку, надрывается на весь дом: «Алё! Что? Как?! Почему уволили? Пьёт? А! О, …!!!» (Ну, в переводе на итальянский – mamma mia!)
Агата, в ожидании ужина, коротает время с пачкой сливочного печенья. Шестой час. Темнеет. Мне нравится курить на террасе в сумерках. Я сижу на верхней ступеньке мраморной лестницы, нога на ногу, и, задрав голову, пускаю дым к облакам.
Из кухни пробкой вылетает подруга: «Где у тебя сигареты?» - «Как обычно, на полке над плитой» - «Я возьму пару штук?» - «Возьми».
Алина пристраивается рядом и ругается: «Моего уволили за пьянку. Что делать, а?» - «А что ты можешь сделать? Забей» - «Конечно, легко сказать: забей! А я его люблю!» - «Ну, и люби себе. Только от того, что ты его любишь, он пить не бросил. И не бросит, по всему» - «Что делать-то?» - «Ну, что делать? Лети домой, вытирай ему сопли». Алина аж поперхнулась: «Ты чего?! У меня в России кредиты набраны, пока не расплачусь, из Италии не уеду!» - «Чего тогда психуешь?» - «Люблю его!» - «Так, люби, только не нервничай» - «Легко тебе говорить, ты, вон, спокойна!»
(Я – спокойна???!!!!!.......)
Хорошо, что уже совсем стемнело, и не видно, какие страсти полыхают в моих зелёных глазах. На всякий случай, я прикрываю пламя веками, глубоко вдыхаю дым вместе с запахом вечернего неба и тонко улыбаюсь одним ртом: «Я – спокойна. Но, у тебя другая ситуация. Ты мечтала о белом платье, пятом ребёнке и домике в деревне. А теперь бесишься от того, что твои надежды подыхают одна за другой, как подзаборные псы».
Алина даёт мне тычок под ребро: «Ты – злая!» Я кидаю окурок в садик: «Я – не злая. Я – просто не добрая. Не печалься, девонька, andra tutto bene!»
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/07/19/404