Толпа шумела, требуя зрелищ. Хотя какие зрелища в смерти других? Но толпа серого люда, продолжала толпиться вокруг помоста, даже, несмотря на то, что тяжелые дождевые тучи обещали в скором времени долгий и затяжной ливень.
Кто-то принес с собой еду, если вдруг казнь затянется дольше, чем обычно. Ходили слухи, будто сегодня казнят, какого юродивого, чем-то не угодившему местному царьку, низкого роста, и полному ничтожеству.
Забили барабаны, городская стража, провела к помосту светловолосого паренька, с пшеничными волосами, и глазами цвета неба в ясную погоду. Он был бы, наверное, любимцем девушек, если не жуткие следы побоев. Лицо превратилось в грязную кашу, губы были похожи на кровавые оладьи, руки с выдранными ногтями, на спине следы от плетей. Пока его вели, он то и дело, сплевывал сгустки крови на грязную улицу.
Глашатай, то и дело выкрикивал, все его преступления, и прегрешения. Народу, столпившемуся у помоста, было совершенно все равно, кто он такой был: вор, убийца, или просто смазливый паренек, застуканный в спальне у принцессы. Палач, с черным колпаком на лице, скрывающее все тени чувств, да и какие могут быть чувства у того, кто лишает других жизни.
Его подняли на помост, давая толпе на него посмотреть. "Сучий потрох" - выкрикнул кто-то из толпы, и мгновенно вслед за этими словами в него полетели объедки, помои, и прочая грязь, дети, которые были поменьше, швыряли в него комья земли, и под дружный хохот, если комок все же долетал, продолжали кидать в несчастного.
Глашатай наконец-то умолк, привлекая к себе внимание, поднятием руки, толпа невольно начала затихать.
- Всем известно: - начал глашатай, - Что этот человек преступник, вы все знаете, что от него у нас только несчастья! – Выкрикнул глашатай.
- Отрубить ему голову – послышалось из толпы.
Палач коротко хохотнул, и поудобнее перехватил топор. Все ждали зрелища, наверное, только этот приговоренный, не показывал виду, что он хоть как-то переживает за свою судьбу. Его подвели к плахе, он нее пахло кровью, и смертью…
- У тебя есть последнее слово? – неожиданно спросил Глашатай.
- Да: - донесся тихий голос. -На прощание, я вам кое-что все равно скажу….
Никто этого не ожидал в толпе, первый раз было такое, чтобы толпа засомневалась, в зрелище смерти, но отступать уже было некуда…
Сердобольные мамки некоторым детям прикрывали рукой глаза, вид раздетого по пояс молодого человека, лежащего головой на плахе, они считали дурным тоном, другие специально поднимали детей повыше, чтобы они не пропустили ни единого действия или движения…
И приговоренный заговорил, тихо, едва слышно, но с каждым словом, твердость и уверенность в его голосе нарастали…
«Отпело солнце песнь заката,
Окрасив кровью горизонт,
И темень скрыла следы схваток,
Свалила в сон хмельной народ.
Под сонным лунным покрывалом
Народ геройствует во снах:
Жалит врагов своих кинжалом,
Неверных разбивает в прах.
И будет до тех пор светиться
Кровавой краскою закат,
Пока ночами будут сниться
Зависть, убийства и разврат.»
Он закончил…Прикрыл глаза, и стал медленно и покорно ждать…Один…удар сердца….два….пьяный выкрик из толпы….три….Глашатай коротко кивнул палачу….Четыре…Взмах….Пять….удар…