Она шла вдоль темной улицы. Воздух был горячим и сухим, от этого шаг делался размеренней и медленней. Город постепенно взбивал подушку, ставил на тумбочку стакан воды и одевал пижаму. Фонари успели обнажиться, люди редели и в основном забивались косяками в бары и кафе, а те, кому не досталось мест, и не было соответствующих купюр в кошельках, расположились на лавочках или отправились на ночную прогулку. Она шла не спеша, пытаясь уловить каждый запах окружавший ее, в руках она сжимала свое терракотовое сердце. Еще совершенно теплое, от сухой волны ветра оно раздувалось будто уголь, немного краснея и становясь еще теплее. Она шла в поисках его, того, кому это сердце она смогла бы подарить. Ее внимание привлек фонарь, который мерцал и вот-вот должен был потухнуть из-за неисправной лампочки, но из последних сил горел. Под фонарем сидел старик, облокотившийся об столб. Его замызганный, с синим отливом костюм был мал, словно после неудачной стирки, а на бороде остались крошки, свидетельствующие о недавнем «ужине», чуть дальше лежала зимняя шапка, совершенно не к месту и не в пору, напичканная монетами. Решительно подойдя ближе к нему, она присела на корточки и увидела его уставшие глаза, которые как фонарь мерцали и вот-вот должны были потухнуть из-за неисправности судьбы.
-Возьмите, пожалуйста – произнесла она, отламывая кусок своего сердца.
Он робко протянул руку, и на его ладони упало что-то теплое, незамедлительно это тепло разлилось по всему телу. Глаза перестали мерцать и обрели естественный, ровный оттенок, уголки рта расшились. Он вспомнил Прованс, бутылку Мерло, вечер на террасе, Софии, их ночной танец и желание - не отпускать ее никогда. Его душа размякла, будто черствое печение, опущенное в молоко. Она отправилась дальше. Глаза жадно блуждали и истомно искали его. Она чувствовала себя псом, потерявшимся в мегаполисе и прислушивающимся к голосу хозяина среди толпы людей. Минуя несколько кварталов, она встретила девушку, сидящую на обочине дороги. Нервно перебрасывая телефон из одной руки в другую, она останавливала на несколько секунд свои действия, чтобы сделать пару глотков «Бюже» и снова возвращалась в прежнее положение. От нее веяло беспокойством и смятением:
- Вот, держи – она отломила еще один кусочек.
Немного помешкав, девушка, сидящая на обочине, разорвала окончательно свой круг действий и протянула руку. Она тут же ощутила спокойствие и уют. Уже утром, следующего дня она окажется в Руане, с чемоданами в руках и будет еще минуты две стоять возле зеленой двери в ожидание ее открытия. И когда дверь отвариться, она растеряется и все, что сумеет выдавить из себя, это только: «Мам, прости меня, пожалуйста»
Доехав на последнем трамвае, до конечной остановки и пройдя еще пару метров, она вышла на самую широкую улицу города и увидела свет в одном из баров, расположенных на противоположной стороне. Ее мучила жажда, к тому же ей хотелось внимательней расслышать мелодию, игравшую чуть слышно. Перейдя на другую сторону улицы и спустившись по лестнице, она оказалась в темно-красном зале, с барной стойкой, высокими стульями, несколькими столиками и музыкальным проигрывателем, из которого играла та самая музыка, которую ей так хотелось послушать. Ее встретил высокорослый мужчина крепкого телосложения с густыми черно-седыми бровями. Выпив стакан воды, и несмотря на теплую погоду, она заказала глинтвейн и попросила пепельницу. Мужчина проверял накладные, счета, несколько раз впадал в задумчивость перед тем, как написать что-то на бумагу. Чувствовалась усталость во всем зале, и даже музыка не могла развеять это состояние. Она отломила еще один кусочек сердца, на этот раз последний и отдала ему, положив на барную стойку рядом с ним. Он не сразу обратил внимание на него, поскольку всецело был поглощен делом, но после ее ухода, уже выходя и вернувшись обратно за ключами его взгляд упал на ее презент. Взяв обеими ладонями, он мигом почувствовал свободу, ту самую, которой был лишен вот как уже несколько лет.
Он вспомнил, как с Дереком в возрасте девяти лет запускал воздушных змеев, как тогда он чувствовал себя по- настоящему свободным.
Рассвет незаметно подступил, тротуары начинали пахнуть мылом. Она больше не могла идти, ноги практически не двигались от усталости и были сбиты в кровь. Она нашла лавку, исписанную незнакомыми именами, признаниями и решила покурить. Немыслимый страх охватил ее. Ведь сейчас она совершенно близка к своей цели, она это чувствует, точно внутри зажегся маяк и светит в полную силу, но ей нечего предложить ему. Ее окликнул голос. Парень спросил сигарету и попросил разрешение присесть с ней рядом. Они проговорили до конца рассвета и начала дня, и перед уходом он достал свое сердце, разломил на две равные доли и одну протянул ей….