Что такое идеология? Всякая идеология отвечает на вопрос – что в этом мире главное? Если мы знаем, что главное, то все остальное выстраивается должным образом.
Древний мир довольно далек от нас, но мы можем понять из источников, что в период Римской республики – главное – это право народа управлять Римом. В период власти императоров – власть императора выше всего, она равна власти Бога. Очень интересен был переход от республики в империю в Древнем Риме. Победитель Цезарь с триумфом входил в Рим, он уже был диктатор, он вынашивал планы империи.
Но как встречает его народ? Как ведут себя его легионеры? Народ уже не очень ходил смотреть на все эти «триумфы», римский народ избаловался, он привык быть главным, но на Цезаря пришли посмотреть, это была птица большого полета. А легионеры Цезаря, вышагивая по Риму, пели частушки про своего полководца, типа того, что мужики берегите своих жен, в Рим входить лысый, похотливый бабник, Цезарь. Цезарь смеялся.
И всего лишь небольшой период времени отделял их всех от того момента, когда в Риме появятся императоры, и они будут обожествляться. И непочтительное слово об императоре будет караться смертью.
Новая идеология мгновенно выстраивает новые отношения в обществе. Вот октябрь 1917 года. Неудавшийся юрист, эмигрант со всеми болезненными проявлениями ума революционера, в мятом старом костюмчике и кепке, пытается оседлать демократическую русскую революцию в своих интересах (он это называет «в интересах мировой революции»). Кто его знает в стране? Кто уважает его? Кому он нужен? Да мало кто его знал до октября 1917 года. И мало он кого интересовал.
В этом момент в русском обществе был даже не страх, а непонимание того, что происходит.
А через ничтожно малый по историческим меркам срок Ленина хоронят, и он Вождь. Его знает весь мир. Его хоронят как фараона в Мавзолее. Он что-то сделал хорошее за эти свои семь лет борьбы и власти? Да ничего хорошего он не сделал, развязал гражданскую войну, поубивал миллионы соотечественников, задушил демократическую революцию, создал репрессивный аппарат невиданного качества.
Так почему же он вождь и фараон? Да потому что родилась новая идеология, эта идеология, опираясь на силу штыков, навязывала обществу новые отношения. И в нормальном, цивилизованном обществе появилась каста «вождей», появился «Орден меченосцев» под названием ВКП (б). И у этого Ордена и у этих вождей должны быть собственные святыни, и Ленин стал главной такой святыней. Ибо он привел Орден к власти.
У большевистской победы были привлекательные стороны для авантюристов всего мира. Оказалось, что в ХХ веке группа интеллектуалов, спекулируя на демократических ожиданиях масс, опираясь на чернь, может придти к власти, установить свою диктатуру и благодаря тотальному насилию делать с народом все, что захочет.
Именно этот момент – момент прихода и удержания власти большевиками – стал основным для множества подражателей (и не только левых, но и фашистов) во всем мире на протяжении всего 20 века.
Политические мыслители называют процент людей, которые больны жаждой власти, этот процент не так мал, каждый десятый в человеческом обществе болезненно хочет власти над другими, и эта власть является источником наслаждения и блаженства для таких людей. И это наслаждение им не заменят ни деньги, ни физические удовольствия разного рода, ни стремление к познанию.
И не нужно умиляться тому, что некоторые диктаторы были равнодушны к богатству, были скромны в быту, демократичны и т.д. Не это им грело душу. В фильме Сокурова «Телец» уже безумный Ленин в Горках спрашивает почти ласково случайного человека: «А хотите, я вас расстреляю?»
Или сподвижник Гитлера Гесс, отсидевший большую часть своей жизни в тюрьме, и там же удавленный. Его спросили незадолго до гибели – отказался бы он от участия в гитлеровском движении, зная, чем все это для него закончится? Он ответил, что нет. Он хотел бы повторить ту остроту ощущений.
Поэтому человек, который пытается рассуждать об идеологии, должен понимать, что есть сама идеология, и есть носители ее, и часть этих носителей, в том числе и лидеров, просто больны желанием власти и насилия в том или ином виде. А идеология служит всего лишь прикрытием их садистских наклонностей.
* * *
Марксизм, который вроде бы лег в основу большевистской идеологии, едва ли был сам по себе, чем-то хуже или лучше большинства идеологий, которые предлагали переделать мир. Маркс, прежде всего, уловил те идеи, которые существовали до него, и попытался трансформировать их в нечто свое при помощи банальной компиляции.
Основная, западная идея того времени - это идея прогресса. По этой идее общество движется от несовершенного мира к миру все более совершенному. И всякий порядочный и современный человек должен поддерживать прогрессивные идеи и содействовать им.
Что же лежит в основе стремления общества к прогрессу, с точки зрения тогдашних мыслителей? В основе лежать потребности человека. Главные потребности – это еда, одежда, жилье. Человеку хорошо тогда, когда он сыт, одет и у него есть крыша над головой. И с этим не поспоришь.
Значит, человек должен развить «производительные силы» до такого уровня, чтобы все люди были сыты, одеты и имели крышу над головой. Но человек живет не сам по себе, он живет в окружении себе подобных. И сильный может отнять у слабого кусок хлеба, заставить работать на себя. Значит, нужно создать такое общество, в котором будет равенство, и слабый будет защищен.
Ничего плохого в этих идеях нет, и именно они определяют во многом развитие мира до сих пор. И надо сказать, что идеи эти древние, оккультные. А в Европе мыслители уже во времена эпохи Возрождения ставили потребности человека и самого человека в центр Вселенной.
Что же нового во все это привнес Карл Маркс? Да ничего особенного. Из теории эволюции Дарвина Маркс сделал вывод, что человек, «это говорящее животное». И материальное для животного, естественно, является главным. Для того чтобы это «говорящее животное» процветало, нужен такой уровень развития экономики, при котором все потребности этого животного удовлетворялись бы.
Маркс положил в основу всего «экономический фактор». Он стал рассматривать историю через призму «роста производительных сил», по его мнению, этот рост определял отношения в общественной жизни. С этой точки зрения он попытался использовать всю накопленную к этому времени историческую базу для доказательства своей теории.
Получилось у него красиво, но действительности не соответствовало. Он разбил человеческую историю на формации: первобытнообщинный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический. Был у него еще «азиатский способ производства», который он не знал, куда засунуть и хотел даже выделить его в особую формацию, но объективно это разрушило бы его внешне логичную конструкцию.
В реальной истории никакого такого прогрессивного роста, когда экономика развивается все время по нарастающей, да еще и уровень жизни зависит от формации, такого в истории не было, конечно.
Всякая цивилизация в моменты своего высшего рассвета дает некоторое изобилие и материальный комфорт. Римская империя в период рассвета, где провинциальный город вроде Помпеи имел театры, бани (сейчас бы их назвали оздоровительно-спортивными центрами и клубами), где имелась масса всяких удобств типа канализации, мощеных дорог. Где люди получали образование, и где многое было очень похоже на нашу жизнь, включая неприличные надписи на стенах домов. Так вот эта Римская империя периода рассвета, почти во всем превосходила ту же более «прогрессивную» по Марксу феодальную Европу чуть ли не до 19 века, а в чем-то и до 20 века.
Что же это за «прогрессивный» такой феодализм, который принес на тысячелетия более низкую культуру и уровень жизнь, нежели был при рабовладельческом строе? И какое-то развитие наметилось в Европе не в связи с эволюцией самого феодализма, а в связи с «географическими открытиями», и последовавшим за этим грабежом всего мира со стороны европейцев. Да и более или менее сносный уровень экономического развития в Европе опять же был связан с тем, что Маркс называет капиталистическими отношениями.
Европейский феодализм в экономическом смысле ни какая не прогрессивная ступень в развитии общества, а просто дикость по сравнению с той же греко-римской средиземноморской цивилизацией.
И мы знаем, что Римская империя пала отнюдь не потому, что у варваров «производительные силы» были более высокие. Более того, в Римской империи в последние годы шел отказ от рабства не только по экономическим причинам, психология общества менялась. В рабах стали видеть не говорящее орудие, а людей.
Без всяких революций от рабовладельческого строя отказалась и Византийская империя.
Но уж о такой ерунде, как классовая борьба, просто и говорить смешно. В том виде, в котором описывал ее Карл Маркс, ее не было почти нигде. Никогда класс угнетенных не приходил к власти. Ни с рабами это не случилось, ни с крестьянами, ни с пролетариями.
Что касается власти «буржуазии», то власть денег была всегда с самого момента появления денег. И всегда было какое-то производство и торговля. Всегда были богачи, которые с помощью денег занимали, так или иначе, достойное место в иерархии общества. Буржуазно-торговые цивилизации были задолго до того момента, когда по Марксу появился капитализм. И собственно в Европе буржуазия «пришла» к власти отнюдь не в результате революций. Где-то «буржуазией» стали и сами дворяне, как в Англии, в большинстве стран шло постепенное включение буржуазии в элиту этих стран. Буржуа получали дворянство, а дворяне заводили заводы и переводили свое сельское хозяйство на буржуазные рельсы. Так к 1917 году фактически все помещичьи хозяйства в России по своему типу были капиталистическими (т.е. буржуазными).
Политический класс формировался в Европе уже с 15-16 веков не только из дворян, но и из финансистов, заводчиков и фабрикантов.
Да, собственно, купцы всегда были этой элитой. Первые походы Русов на Царьград, какую цель преследовали? Чуть ли не в первую очередь, военные вожди с помощью договоров обеспечивали преференции купцам из Руси.
Власть силы и власть денег всегда соседствовали. И очень примитивно сводить демократические революции в мире к желанию буржуа господствовать, буржуазия и так живет хорошо. Да, буржуазия всегда хочет, чтобы с ней считались. Но это опять же все исторически конкретно проявляется. Интеллектуал Робеспьер менее всего был озабочен защитой интересов буржуазии. В той же России отнюдь не буржуазия была двигателем демократической революции, а интеллигенция, интеллектуалы.
История человеческого общества сложнее тех схем, которые предлагают для ее объяснения те или иные мыслители, включая Маркса.
Обществоведом Карл был совершенно некудышним, какой он был экономист, не знаю, не компетентен в этом. Но сдается, что не напиши он свой «Капитал», как развивалась экономика, так бы она и развивалась. Хоть с «Капиталом», хоть без «Капитала». Единственное, это Маркс советским политэкономам подгадил, те, опираясь на его гениальные открытия, тридцать лет никак не могли написать учебник по политэкономии социализма. Пока Сталин им разрешил писать, не глядя на Маркса.
Но книги и идеи Маркса были действительно популярны в Европе. Ибо европейские «прогрессисты» и социалисты бредили созданием нового общества. Я уже писал о том, что капитализм 19 века их никак не устраивал. А тут промышленная революция, и пролетариат стал создавать профсоюзы, стал бороться за свои права. Маркс при этом настаивал, что это могильщик капитализма растет.
В любом случае идеи Маркса принимались думающим сообществом весьма критично. За исключением некоторых фанатов, к которым относился Ленин. Собственно, со многими идеями Маркса он не очень считался, переделывал их как хотел. Но его захватила идея коренного переустройства всего мира. Ленину не была интересна Россия. Его волновала мировая революция. В этом смысле он был «человек мира».
Но в тоже время, Ленина породила гнилая среда «нечаевщины». Бесы жаждали разрушения. Они бредили тем, что все разрушив, могут подобно Богам создать новое общество.
* * *
Из чего же рождалась советская идеология? Из концепции Маркса. Собственно, Ленин «обогатил» ее только тем, что создал партию нового типа, и тем, что вопреки Марксу совершил революцию в отдельно взятой стране.
Но концепция Маркса никак не предусматривала переход к коммунизму без победы мировой революции. Перед советскими политикам и обществоведами в двадцатые годы стояла просто грандиозная задача, склепать из текстов Маркса и Ленина нечто монолитное и непротиворечивое. И нужно отдать им должное, они справились со своей задачей. Они фактически создали идеологию заново, исходя из текущего момента.
Вот эта была манипуляция сознанием такая, что всем манипуляциям манипуляция! В работах Маркса и Ленина практически нет ничего о социализме и коммунизме. Что это за общество и как его строить, они и сами не знали. Маркса это не интересовало, так как заниматься проектированием он не хотел, это была бы очередная утопия, а он был «ученый». Ведь рабовладельческий строй и феодальный никто не проектировал. Подоспел должный уровень «производительных сил» и все само собой сложилось.
Ильич оставил очень «интересный» план строительства социализма. У него особых иллюзий не было. Он призывал усвоить хотя бы те знания, которые были при старом режиме. Так же он предложил крестьянам …. план кооперации. А то без него, понимаешь, они до этого не догадывались, что кооперация это хорошо. До революции Россия в смысле кооперации была впереди планеты всей.
Еще он предложил план индустриализации, в этом, правда, ничего социалистического не было, предполагалось хотя бы сократить разрыв с промышленно-развитыми странами. И еще Ильич предложил «культурную революцию», что помимо всеобщего образования предполагало всеобщую же промывку мозгов.
Ленин был мужик битый, он сгоряча начал строить коммунизм с коммунами прямо слету, пролетарской атакой, но понял, что в результате не коммунизм получается, а что-то совсем другое.
Тема коммунизма занимала советских людей. Был такой анекдот двадцатых годов: Маня спрашивает Ваню, что такое коммунизм? Ваня говорит, что это свобода отношений. Сегодня Ваня с Маней, завтра Верой, а потом и с Таней.
- Ой, - радуется Маня, - это я сегодня с тобой, завтра с Пашкой, а потом с Егором!
Тут Ваня помрачнел и сказал: «Это уже не коммунизм, а ****ство называется».
Вот и у Ленина вместо коммунизма «****ство» получилось, под названием «военный коммунизм».
Зато советские обществоведы не подкачали. Настоящее им было не переделать за короткий срок, и они взялись за прошлое. И всякий советский человек с младых ногтей начинал усваивать «правильный взгляд» на историю человечества.
Сила советской идеологии заключалась в ее цельности и непротиворечивости. В этом смысле она заменила религию. Почему человек стремится именно к религиозному взгляду на мир? Даже если называет это атеизмом? Да потому, что бездумная вера спасает разум от губительного хаоса. Кибернетики, которые исследуют человеческий мозг, говорят, что для мозга наиболее невыносимо именно состояние хаоса.
Я помню, как на первом курсе выяснилось для меня, что человек современного типа появился неизвестно откуда. Не нашли предков современных людей. Нет той обезьяны, которая была бы нашим предком. И этот простой факт мгновенно разрушил все теории. Если мы не знаем, откуда взялся человек, то, что вообще тогда мы знаем?
Или в начале ХХ века физики пришли к выводу, что мир в принципе непознаваем. Это тут же опровергало теорию прогресса. Если мы не можем познать мир, то не можем знать законов, по которым он развивается. И это в равной мере переносится и на человеческое общество.
Наиболее интеллектуальные сторонники Ленина сразу поняли, что не может быть какой-то одной правильной теории, и в этом смысле идеи Маркса это тоже не более чем гипотеза. Ильич забил тревогу, ненавидя философию, сел за написание философского труда, где доказывал, что мир познаваем. А стало быть, учение Маркса верно и всесильно.
На руку Ленину и подобным ему играло то, что средний человек не хочет никакой свободы мысли, он не хочет никаких поисков и сомнений, он желает, чтобы ему дали непротиворечивую картину мира. Чтобы ему сказали – кто он и зачем живет. Чтобы он в это поверил и никогда не мучился с всякими размышлениями на эту тему.
Все это гениально и делала советская идеология. Она «расставляла» основные вехи пути человечества. И все было просто и понятно. И с прошлым, и настоящим и с будущим.
В качестве лирического отступления могут точно сказать, когда я понял, что СССР придет конец. Году так в 1987 Михаил Сергеевич Горбачев поделился с общественностью тем, что его очень заинтересовала философия. Вот кем не нужно быть политику, так это философом. Пусть политик лучше будет безграмотным, как Карл Великий. Зато знает, где свои, а где чужие, и кого следует взять за горло по имя интересов нации.
Советская идеология, когда она сложилась в основных чертах в 30-е годы, предполагала абсолютную правоту СССР во всем. И только в этом была ее сила.
* * *
И эта идеология очень легко понималась теми, кто мог хоть что-то понимать. Она была очень проста. Все же знают, что в природе весна меняет зиму, на смену весне приходит лето, что это неизбежно. Так же и здесь, рабовладельческий строй меня первобытнообщинный, на смену ему приходил феодальный, потом капитализм и появление коммунизма в этой системе было неизбежным.
Было совершенно понятно, что в этой смене формаций угнетенные классы всегда правы, ибо он несут «прогресс». Но даже с точки зрения морали они были правы, а не только с точки зрения прогресса. Советский народ приучили любить угнетенных всех времен и народов и считать их «своими». Хоть это тебе восстание Спартака, хоть Бабека. Хотя, что нам Бабек?
Но при этом сочувствие носило объективно положительный характер, как сострадание к слабым и угнетенным. И это сочувствие во многом формировало гуманную психологию советского человека.
Но когда СССР превратился при Брежневе в традиционное, по сути, государство, то эти психологические установки начали работать против русских. Мы очень много думали о чужих и мало о своих, о русских. Мальчиком помню, какую бурю вызвал переворот Пиночета и гибель Альенде. Как мы сочувствовали чилийским социалистам и коммунистам!
СССР мог помочь Сальвадору Альенде, кубинские добровольцы, скорее всего, победили бы чилийскую армию, но СССР не желал идти на эти авантюры. Но тогда, спрашивается, зачем этот политический театр? Если вы отказываетесь от мировой революции, то ведь и внутри общества психологические установки, нужно менять? Но в том-то и беда, что поменять было уже не реально.
* * *
Советская идеология была какое-то время политически эффективна, но самая слабая ее сторона заключалась в том, что ее очень трудно было видоизменить и приспособить к новым условиям. В итоге, чтобы начать реальные перемены от нее вообще пришлось отказаться и тем самым разрушить общество и государство.
Самое слабое место этой идеологии заключалось в том, что она строилась на иллюзорных понятиях. Коммунизм – это иллюзия. Нельзя построить то, что не имеет ясных очертаний. Вот, к примеру, главный коммунистический лозунг – от каждого по способностям, каждому по потребностям.
Никто не мог в СССР это объяснить толком. Спрашивали – а если я дворец хочу до небес и наложниц в гареме? Ему отвечали - а ты не должен это хотеть. Мы тебе так воспитаем к этому времени твои потребности, что ты не будешь этого хотеть.
Но ведь уже воспитывали, уже столько людей поубивали, застращали всех, а все равно средний человек хотел дворец и наложниц.
Вторая иллюзия – это братство всех трудящихся на земле. Ну не было этого братства, хотя симпатии угнетенных народов к СССР были, но ровно в той степени, в которой СССР помогал этим угнетенным народам бороться с угнетателями и создавать свои независимые демократические государства.
А дальше начинались проблемы. Оказалось, что «реальный социализм» не спасал от противоречий и даже войн. Китай начал боевые действия против СССР на Даманском. Китай начала войну с социалистическим Вьетнамом. СССР ввел войска в социалистическую Чехословакию, хотя руководство этой страны действовало в рамках социалистической идеологии.
Сербы были готовы схватиться болгарами. У румын и венгров, у ГДР и поляков существовали реальные противоречия, которые не будь СССР привели бы к войнам. И те же поляки считали Западную Украину и Западную Белоруссию своей территорией.
Братство если и получилось, то на уровне обычных политических союзов.
* * *
Но самое главное было даже не в этом, «стройное марксистско-ленинское учение» не выдерживало реальной конкуренции. Хотя внешне это учение чуть ли не до самого конца СССР выглядело убедительно.
Студент приходил на первый курс, и ему читали курс по истории КПСС, он понимал, что с железной необходимостью эта партия должна была придти к власти, чтобы спасти Россию и дать шанс миру на лучшее будущее. На втором курсе студентам читали курс политической экономии, и студент узнавал, что капиталистическая экономика не имеет перспектив.
Правда, капитализм и не думал загнивать, но ведь не будут же уважаемые люди, академики, профессора заниматься ерундой? По их учебникам и лекциям убедительно выходило, что СССР успешно решал все экономические проблемы, и теперь нам предстояло перейти от экстенсивнова пути к интенсивному. И мы снова будем в мировых лидерах.
На третьем курсе изучали диалектический материализм. Это было серьезно - вся эта куча гениев от Аристотеля, Эпикура до Гегеля и Канта выстраивалась услужливой толпой. И все их учения, даже их заблуждения, доказывали правоту гениального Маркса. Гегель был гений, когда открыл три закона диалектики, но он, дурак, ведь сам их не понял, ибо не смог перенести в сферу развития общества. А Маркс смог.
Заканчивался курс «научным коммунизмом», там возникало много вопросов, но и их советские обществоведы ловко объясняли.
Сама по себе эта система была красива. Она являла собой шедевр человеческой мысли. Точно так же, красиво учение Фрейда. Вот только фанат Фрейда психиатр Юнг встретился с Фрейдом и увидел, что у того масса сильнейших неврозов. И Юнг задумался – почему же Фрейд не может вылечить себя? Или ученики Фрейда не могут вылечить учителя?
А оказалось, что с помощью психоанализа Фрейда вообще никого вылечить нельзя. Психоанализ интересен сам по себе. Занимаясь им можно приятно проводить время, с его помощью легко выкачивать деньги из карманов больных пациентов. Более того, он дает пищу для ума в самом широком спектре проблем. Но лечить с его помощью нельзя.
Вот так и марксизм-ленинизм сам по себе был красивой стройной теорией, но добиться с его помощью чего-то в конце 20 века было уже невозможно.
Хотя обороняться можно было. Советские обществоведы выстроили уникальную систему всяческих опровержений «штампов западной идеологии».
В «перестройку» я работал в МФТИ, большинство профессоров-обществоведов там уже перестроились и читали лекции вполне либерального толка. И вот один студент-разгильдяй не посещал лекции, не записывал их, а новых пособий еще не было. Ему экзамен сдавать, а он ни в зуб ногой. Тогда он засел за советские учебники, как многие физтехи был он талантлив, запомнил не только фактуру, но понял и марксистско-ленинскую логику. И на экзаменах, используя аргументы советской идеологии, он на голову разгромил перестроившуюся профессору.
* * *
Почему на «выходе из коммунизма» в России до сих пор так и не появилось адекватной идеологии? Ведь даже то, что у нас сейчас выстраивается мы можно назвать какой-то эклектической смесью, это некая либерально-советско-православная идеология.
На эту тему имеет смысл поговорить отдельно, но я бы указал на следующий момент, на который почему-то не обращают внимание. Дело в том, что успехи сталинского СССР были достигнуты не только за счет насилия. Они оказались возможными потому, что совершалось все на базе высочайшей цивилизации.
И все эти Ленины, Троцкий, Бухарины – были воспитаны на основе достижений русской цивилизации и культуры, которая входила в пору своего рассвета. И Сталин, Молотов, Маленков были воспитаны в лоне этой же цивилизации. И замечательная плеяда ученых, создававших науку в СССР были частью великой культуры России. И замечательная советская литература вышла все из той же культуры. Речь и об оборотнях вроде Алексея Толстого, и о молодой плеяде литераторов, сформировавшихся в свободные 20-е годы, где царствовал поиск в рамках русской культуры.
Иван Павлов, Тимерязев, Циолковский, Королев, Туполев, Иоффе и Курчатов, Капица и Семенов, Шолохов и Леонов, Станиславский, великий театр и великая опера с балетом, историки Греков и Тарле – и все те тысячи интеллектуалов, которые создавали СССР –сверхдержаву, были порождением великой русской цивилизации.
Поколение пришедшие им на смену и погубившее великую державу, выросло уже на основе марксистско-ленинской идеологии. И даже лучшие представители этого поколения ничего не смогли сделать. В следующих очерках мы поговорим о борьбе «русской партии» с либералами. Но ведь и те, и другие в большинстве своем продолжали оставаться ленинцами! И те, и другие во многом искренне пытались «перетащить» Ленина на свою сторону!
Марксизм-ленинизм был уже заложен в подсознание нового поколения. Очень интересно на эту тему высказался режиссер Марк Захаров. Он рассказал о том, как ему сделали в Германию тяжелую операцию на сердце, как он очнулся после наркоза, как ужас обуял его. Врачи дали ему наркотик, чтобы он уснул, и посоветовали подумать о чем-то прекрасном, жизнеутверждающем.
Режиссер настроился на светлое, стал представлять себе нечто возвышенное, думал, что увидит ангелов и сияние, но, уже засыпая, он услышал песенку: «Мы красные кавалеристы и про нас, былиники речистые ведут рассказ…». Т.е. его подсознание выдало самое оптимистичное и прекрасное, что могло – «Марш буденовцев».
Вот так и наши вожди, за что не берутся в политике, по словам Черномырдина – все равно КПСС получается.
Дело в том, что марксистско-ленинская идеология стала нашей сутью, она стала основой нашей культуры. Но эта идеология принесла с собой проигрыш. Она оказалась слишком узка и примитивна для человеческого общества. Шаг влево, шаг вправо и все рушится.
Практически все незаурядные люди, которые в СССР пытались как-то развивать эту идеологию, тут же попадали в число инакомыслящих, а часто и в число врагов советской власти.
И здесь чрезвычайно любопытна судьба философа Зиновьева. Трудно отказать этому человеку в уме. И вот он, пытаясь найти какие-то пути совершенствования СССР, пришел к отрицанию всего советского. Его книга – «Зияющие высоты» - это вершина интеллектуального издевательства над советским. Но он же, вернувшись в Россию, вернулся и к коммунизму. Он был так сформирован, что уже мог мыслить только в рамках марксистско-ленинских схем.
И совершенно естественно, что он воспринял гибель коммунистической идеологии, как гибель России.
* * *
Для людей, которые были полностью сформированы в СССР, уход от советской идеологии чрезвычайно сложен. Прежде всего, потому, что эта идеология стала тождественна их личности, чего большинство из них просто не понимают.
Не случайно, что сейчас мы переживаем не просто ностальгию, но и возрождение СССР во многих его формах. Жители РФ «несут» СССР в своих головах, чтобы они не делали.
И тут любопытно вот что. Именно через двадцать лет после Великого Октября начался процесс возвращения к Российской империи. И как мы можем сейчас понять, начался он в головах людей, в головах правящего и интеллектуального строя, начался вопреки их воле. Это был подсознательный процесс.
К 1941 году национальная Россия уже во многом торжествовала. А, пройдя через войну, к 1945 году просто победила. Золотые погоны на плечах офицеров и имперский стиль во всем. Великая имперская культура, и великий рывок России в сверхдержавы. Т.е. все то, что должно было случиться к 1930 году, хоть по расчетам Менделеева, хоть по расчетам Столыпина, случилось все-таки, но к 1960 году.
Октябрьская революция отодвинула триумф на тридцать лет.
Но марксистско-ленинская идеология и советская практика все-таки надорвала силы народа, она все-таки вязала свой реванш, завела нас в тупик, когда руководство СССР, состоявшее из типичных советских людей, лишенных кругозора настоящей цивилизации, стало совершать, на первый взгляд, иррациональные поступки, уничтожая собственную страну.
И марксистско-ленинская идеология снова берет нас за горло уже сейчас, когда руководство РФ отказывается от русского содержания, пытается играть в игры с глобализмом.
Сможем ли мы переломить ход событий? Сможем ли пережить надвигающийся синтез либерально-советско-православного? Из которого каждая составляющая по-своему отрицает собственно русское?