Второй звонок. Мои уже, наверное, заняли свои места, а я, покупая программку, непозволительно задержалась. Со всех ног, насколько позволяет этикет, тороплюсь в зрительный зал, отбивая дробь шпильками по благородному паркету. Успеваю увидеть в большом зеркале фойе, как я хороша сегодня, и, практически уже на взлете, кто-то хватает меня за руку. Вижу мужчину лет сорока: красавец темноволосый с проседью. Слегка перехватывает дыхание.
-Привет, звезда пленительного счастья! – слышу до боли знакомый голос.
-Здравствуйте! – растерянно улыбаюсь я и одновременно наблюдаю процесс, как красавец-мужчина лет сорока, темноволосый с проседью, превращается в мою школьную любовь, плавно переросшую в студенческую дружбу.
- Ну, тебя не узнать,- говорит он, демонстративно любуясь,- все изменились, а ты все в одной поре! Правда!
-Господи! Женька! Не говори никогда комплименты, раз не умеешь. Я тебя искала тут. Куда пропал-то? Там на твои проекты люди облизываются, а я ни да, ни нет, не могу сказать.
- Да я в Москве сейчас…
- И ты туда же… что вы все, как сговорились…
- Да обстоятельства так сложились…
- Мы их, знаешь, сами складываем, обстоятельства-то.
- Ты одна здесь?
- Да ты что, с семьей, конечно. Фестиваль же, а мне их еще и уговаривать пришлось. Последний спектакль такой неудачный был, думала, проклянут и меня, и театр.
И тут со стороны дамских туалетов к нам приблизилась стройная фигурка молоденькой хрупкой девушки, так похожей на мою дочь. Она подошла к Женьке и легонько взяла его за локоть. Я залюбовалась ею и спросила с восхищенной улыбкой:
- Дочка твоя?
- Да нет…. Не дочь…
- Не дочь…
Я все еще умильно улыбалась, а он - нет, и из-за этого ситуация создалась отвратительная. Всех спас третий звонок. Мы раскланялись, и уже вдогонку он крикнул, что позвонит. А я подумала, что вряд ли. Ощущение было такое, как будто меня предали. В голове только и крутилось: «Обстоятельства…. Ах-ха-ха… Не дочь… Конечно, обстоятельства такие…. Да уж…» Эмоции захлестывали, но премьера все-таки взяла верх и я переключилась еще в первом акте. «Дом восходящего солнца», окунул нас с головой в прошлое и превзошел все лучшие ожидания.
В субботу позвонил Женька:
- Давай встретимся, поболтаем. Давно не виделись! Сможешь сегодня часов в шесть?
-Смогу.
-А муж отпустит?
-Не поняла?
-Ну, не приревнует?
-Да нет, хватит глупости говорить.
- Даже как-то обидно…
- Я ему скажу, что у тебя не дочь, если что….
- Ладно, жду в кофейне « У Гоголя»
- Договорились.
Мы встретились у входа, заняли свой столик и началось:
-Ох, Женька, выбрал ты место! А раньше, помнишь, в «Милену» ходили?
-А чем здесь плохое место?
- Последний раз нас с девчонками сюда после новогоднего «корпоратива» пьяный в хлам директор по продажам приглашал. Причем со словами: « Дамы, а пойдемте в кофейню «У Гоголя», я вам почитаю свои ранние стихи» Он тут завсегдатай, а у него, знаешь, все признаки гламурного «тусовщика» на лицо: запонки в манжетах со стразами, широкий пепельно-розовый галстук, в тон с рубашкой и «стайлинг», с головы до кончиков туфель», этакий Есенин на новый лад.
- Ну ладно, не такой я.- Женька весело расхохотался, - А помнишь, как в «Милене» Джон на спор двадцать стаканов молочного коктейля пил?
- Да нет, сока.
- Ну, поспорил-то он на коктейль, но его не было, а был напиток «Свежесть» и мы решили, что пойдет.
- Бедный! - поморщилась я, смеясь - Такого зеленого, я его ни до, ни после этого шоу не видела. А на что он спорил?
- Да ни на что. Так на лекции «зарубились»: он «да я могу…», а мы «слабо», ну и пошло.
- Какие же вы были балбесы …. Да и «Свежесть» - это совсем не молочный коктейль, этого напитка и один стакан с трудом выпьешь.
-Тут уже дело принципа было. А, помнишь, как Лешка на лекции уснул, и ему картинки с глазами в очки вставили?
- Это вы что ли?
Он кивал беззвучно смеясь.
- Вот молодцы-то, а мы все гадали, зачем это он уж так нагло вскочил…? Так это он спал и проснулся? Ясно теперь…. А потом его Горыныч выгнал, и Лешка зачет только с третьего раза получил. Вы это знали?
- Да… Вчера этот спектакль… так всколыхнулось все… и про строй отряд, и про картошку…помнишь?
И так четыре часа: «А помнишь?» со смехом до слез, забавными историями наперебой, пониманием друг друга с полуслова, с целым миром из того времени, образовавшимся вокруг нас двоих на этот вечер, пролетели, как один миг. Я взглянула на часы и заторопилась домой. На ходу рассказывая про людей, заинтересовавшихся его проектами, диктуя телефоны и координаты, вдруг вспомнила:
- Жень, а там, в театре… не дочь… ты ушел от жены?
- Да, - как-то резко погрустнела и опустила широко расправленные плечи моя школьная любовь, плавно переросшая в студенческую дружбу.
- Давно?
- Два года.
- Не вижу огня в глазах?
- Да уж…. - усмехнулся мужчина, лет сорока, темноволосый с проседью,- Сам все никак не мог понять, почему.
- Не мог? А теперь понял?
- Ну да, пожалуй, вчера, сегодня… нет у нас с ней общего прошлого. Это, оказывается, гораздо больше, чем я думал. Они - другие сейчас, они живут сегодня, не оглядываясь в прошлое, не заглядывая в будущее…. А прошлое – это как приз, как трофей …. а раньше я думал, что это груз, который тащишь за собой как чемодан без ручки…
У него зазвонил мобильник, он сбросил звонок.
- Не дочь…? - то ли спросила, то ли констатировала я.
- Да… не дочь….
А потом он еще долго говорил о прошлом, о главном, о своей жене, с которой еще не развелся до сих пор и детях, которые так незаметно стали взрослыми
. Уже возле моего дома он вдруг так по-мальчишески неожиданно и задорно запустил снежок в одиноко прогуливающуюся ворону. Она ловко вспорхнула и вернулась на то же место.
- И не жалко тебе ее, было? – спросила я, глядя в глаза своей школьной любви, плавно переросшей в студенческую дружбу.
- А чего ее жалеть? Ты что?! У нее же кры-ы-ы-лья! – расхохотался Женька.
Мы попрощались возле самых дверей. Мужчина лет сорока, темноволосый с проседью поцеловал мне руку.
Я медленно поднималась по лестнице, и думала о его грустных глазах, о том, как его не дочь похожа на мою дочку и о том, что означает для меня самой общее прошлое.