Здравствуйте! Я хочу рассказать вам один день из своей жизни.
Было лето, солнце заходило поздно, и я еле дождался, когда станет темно. Вчера я наконец выкопал лаз из подземного хода нашего дома и мне очень хотелось им воспользоваться.
Вот солнце село, и мама разрешила мне выйти погулять. Я пополз в старые развалины, куда ходить было очень опасно. Там передвигаясь почти на ощупь, я нашел книгу.
О том, что это книга я догадался сразу. Мой дедушка рассказывал, какие они, и еще о том, что раньше книг было много. Он мне часто рассказывал о далеких временах.
Ели в то, что книги действительно были в каждом доме, я мог поверить, то в рассказы о прекрасном далеком, даже мне ребенку не верилось.
Взяв книгу, и желая удивить дедушку я отправился домой. Продвигаясь по своему лазу, я услышал движение. Притаился, прислушался. Огоньки на браслете мигая, говорили о том, что путь домой безопасен. Положив книгу, я вылез в более широкий тоннель, сделал несколько шагов, и мама обняла меня своими руками.
Перед сном дед зашел ко мне в комнату, чтобы рассказать очередную историю из прошлого. Мать недовольно сказала:
— Опять ребенку забиваешь голову ерундой! Лучше бы научил его ставить ловушки!
Выглядывая из мешка, я попросил, стараясь уговорить маму:
— Мамулечка, я научусь! Пусть дедушка расскажет! Пожалуйста! Так интересно!
— Ну, пусть, — уступчивым тоном сказала мама из темноты, поглядывая на нас мутным пятном с влажными глазами.
— Мама, а ты видела тигра?
— Ну, вот! Папа, ну нельзя ребенку говорить об ЭТОМ!
— Надо, милая, надо, — усаживаясь на стул у моей кровати, говорил дед. — Тебе бабка, мать моя рассказывала, а я внуку расскажу.
— Зачем? — спросило пятно выступая из темноты. — Мир стал другим, — теребя мои волосы, говорила мать.
И слышалась мне в этих словах скорбь, и хотелось прижаться мне сильней к матери, и думал я: «Может и впрямь не нужны эти рассказы?!»
— Нужны дочка, нужны. Ты сама расстраиваешься, и Ильюшу пугаешь, вон глянь, как листочек к яблочку прилип. Ты же знаешь, что такое яблочко? — спросил дед, укрывая меня. Мама поднялась и тихо вышла из комнаты.
— Знаю, ты говорил, что это такое круглое сладкое, как морковка только на дереве растет. А почему мама расстраивается?
— Я знаю сынок, трудно поверить в мои рассказы, но так было! А мама твоя, как и ты не видела той жизни, но очень хороша она была, и наверно жалея о том, что она не знала той жизни, мама грустит.
— Деда, а расскажи, как все изменилось?
— Я же говорил тебе, что сначала люди выбрасывали книги, потом перестали сажать сады, потом появились стагнаты.
— Нет, ты мне расскажи все по порядку, а то я запутался.
— Хорошо. Слушай.
Давным-давно люди жили одной большой семьёй. Хоть и была Земля поделена на страны, люди ездили друг к другу в гости, торговали между собой, устраивали спортивные соревнования.
— А что такое соревнования?
— Например, сосед наш дядя Коля, хорошо стреляет, а я делаю ловушки и где-то есть еще такие же мастера, вот мы собрались и соревнуемся.
— Кто больше людей поймает?
— Раньше, стрелки стреляли по мишеням, ловушки делали для диких зверей.
— Таких как тигры?
— Да, таких как тигры. Но соревновались не только в стрельбе, а еще в беге, в прыжках. Были командные соревнования. Когда я был маленький, люди решили восстановить олимпийские игры. Но это закончилось катастрофой. С тех пор люди не устраивают соревнований между странами. Говорят, в городах есть спортсмены, которые зарабатывают на жизнь, развлекая богатую публику. Но это не спорт, о котором я тебе хотел рассказать. Так, вот, люди жили одной семьей. В реках и океанах было много рыбы.
— Она была ничья?
— В какой стране текла река, тех и рыба. В океанах были и ничейные воды, а около берегов так — же, чей берег тех и рыба. У одной страны были сады с фруктами, у других поля на которых выращивали зерно, хлопок, чай. Были страны, которые мало выращивали еды, но они добывали или делали что-то, что надо было другим странам, и все были довольны. Зверей везде было много. Были дикие звери, были домашние.
— Которых люди ели?
— И ели, и просто держали для красоты.
— Не знаю деда... Зачем кормить зверя, которого не будешь есть?
— Еды было много, и ее не жалели. В городах жили кошки, собаки, рыбки в аквариумах, птички разноцветные в клетках. В деревнях держали разную живность — кур, гусей, поросят, коров.
Машины были всегда, я честно говоря не очень хорошо знаю, когда они появились. Были те на которых люди ездили по дорогам, были которые строили дома, дороги, убирали с полей урожай. Были те на которых люди воевали. Как бывает в семье? Поругаются, помирится. Случались войны между людьми, но люди находили возможности для примирения.
— А почему люди воевали, если у них все было?
— Тогда люди не понимали, что у них все есть. Были страны, которые хотели больше, чем у них было. А где это взять? Отобрать у другой страны. Были страны, которые хотели доказать, что они сильнее.
— Как олимпиада?
— Да, только на олимпиаде людей не убивали. Мне дедушка говорил, что когда-то, во время олимпиады не воевали.
— И что везде были деревья на которых росли яблоки, поля на которых росла трава, которую можно есть?
— Не трава, а зерно, из него делали хлеб.
— И никто не воровал зерно и яблоки?
— Не зачем было воровать. Люди, которые жили в городе покупали еду у тех кто выращивал еду, животных.
— Но для этого нужны деньги. Деньги были такие как сейчас?
— Нет, деньги были бумажные, на них были нарисованы разные страны, города. Одна бумажная деньга стоила, как сейчас десять злотых.
— Но это же бумага, ты сам говорил, что бумага горит. Почему такие не прочные деньги стоили так дорого?
— Люди договорились, и так было принято.
— А потом сожгли все деньги, как и книги?
— Книги сжигали прогрессисты. Кто-то сделал так, что люди стали думать, что заводы, делающие бумагу, наносят большой вред Земле. Появились прогрессисты, они бесплатно раздавали петиты, в них было много информации, рассказов, в общем не надо было держать дома старые книги, можно было все найти в петите. Потом прогрессисты изобрели еду которую не надо было выращивать. Многие люди в городах и в деревнях потеряли работу. «Прогресс» производил много еды и петитов, а людей там работало мало. Без работы у людей не было денег, без денег люди не могли купить еду. Люди стали уезжать из городов и селиться там, где много диких животных, выращивать настоящую еду для себя.
— А почему сейчас не выращивают?
— Стагнаты не выращивают еду, они ее отбирают. Стагнатов так много, что люди оберегают себя от их нападения тем, что не выращивают ничего. Ничего нет — стагнатам не за чем приходить.
— Деда, зверей выловили и съели, деревья и животных перестали выращивать, чтобы стагнаты не увидели. А рыба куда делась?
— Прогресс может производить много разной еды очень похожей на настоящую. Рыбу из океанов ловили и какое-то время продавали. Прогресс тоже покупал рыбу, а потом она закончилась.
На руке у дедушки сработал браслет, это означало что кто-то приближается к нашему дому. Тень матери быстро выскользнула из темноты, и она быстро заговорила:
— Вставай сынок, быстрей.
Мы с мамой пошли прятаться, а дедушка пошел к отцу. Мы пробирались знакомым тоннелем и прошли уже больше половины, когда наши браслеты подали сигнал возвращения. Мы молча повернули назад. Теперь первым шел я, сзади пригибаясь, шла мама. Она удержала меня за плечо, и мы остановились прислушиваясь. Было тихо. Мама подтолкнула меня, и мы пошли дальше. Так мы останавливались еще два раза. Уже в доме я спрятался в мешок, и мама прикрыла меня старым пластиковым ящиком. Все это мы проделывали не раз совершенно беззвучно.
Через некоторое время я услышал шаги. Сердце мое замерло. Однажды я слышал из укрытия, как в соседний дом, к дяде Коле, ворвались стагнаты. После этого он стал жить один. Раньше с ним жили тетя Катя и Марина. Я слышал, как дядя Коля кричал, ругался. Мама зажимала мне рот рукой, а сама дрожала. У нас долго меняли цвет лампочки на браслетах — давая сигнал к возвращению. Но мама крепко держала меня прижав к себе. Я не знаю сколько мы так просидели. Я боялся пошевелиться и даже дышал не полной грудью, но не потому что в тоннеле было мало воздуха, а потому что мне было страшно. Тогда я еще не понимал, что стагнаты усыпили тетю Катю и Марину, и забрали с собой, чтобы съесть. Сейчас я это стал понимать.
Я боялся того, кто поднимал ящик, но я надеялся, что меня не подвел слух. Движения и шаги были похожи на мамины. Открылся мешок, и я увидел мамино лицо. Она помогла сняло мешок, и мы пошли. По дороге я ухватил мамину руку и прижался головой к её мягкому телу. Она потрепала меня по волосам, и с улыбкой заглянув мне в глаза, поцеловала в лоб. Я понял, что все хорошо, и мы вошли в большую комнату.
За столом сидели мой отец, дедушка и какой-то мужчина.
— Сынок, заходи. Смотри, кто к нам пришел. Это дядя Сережа. Помнишь его?
— Здравствуйте — ответил я.
— Привет! Ты забыл меня? — добрым голосом отозвался дядя Сережа.
Тут же я вспомнил его. Прошлым летом он был у нас. Тогда он подарил мне семп.
— Я вспомнил.
— Ну, иди сюда поближе. Дай посмотреть на тебя племянник.
Я подошел. Его большие руки усадили меня к себе на колени.
— Так ты говоришь, это было весной? — сказал дядя Сережа, обращаясь к моему отцу.
— Да, еще снег не сошел.
— Странно. Местные не могли быть.
— Мне кажется это северные. Дочка принеси нам еще горячего отвара.
— Да, отец может быть. Та зима была холодной. Ну, а ты как? Растешь! — поворачивая меня к себе, говорил дядя Сережа. — Береги себя, сынок, — приглаживая мои волосы, продолжал он.
— Ильюша у нас молодец, — отозвался отец, — все просится ловушки учиться ставить.
Вошла мама и поставила на стол вареную картошку с грибами.
— Сынок, поешь, и пойдем спать, уже поздно, — сказала она.
— Дочь, он уже взрослый парень, — заговорил дедушка — пусть будет с нами, принеси на что ему сесть. Не годится взрослому парню сидеть на колене пусть и у брата своей матери.
Мама принесла табурет, поставила к столу, а сама вздохнув пошла в дальний угол и села на ворох старья. Внутри у меня все сжалось. Мне было жаль маму, и очень хотелось целовать ее ласковые руки. Может потому, что в этот момент я почувствовал, как обрывается последняя нить детства, связывавшая нас. Может потому, что мама не должна быть с нами за столом. Может потому, что ощутил ответственность за нее. Могу сказать точно, что в этот момент я понял — мама женщина, она слабая, я — мужчина, мне надо ее защищать.
Мы молча ели картошку из общей сканки. На столе светился слабым светом тусклый огонек габарита сотера. Я старался вести себя, как все мужчины за столом. Сначала ложку подносил к сканке дедушка, потом мой отец, потом дядя Сережа, потом я. Я не нарушал этой последовательности, хотя иногда зачерпывал не полную ложку и проглатывал сразу все что, попалось. В сканке еще оставалась еда, когда дедушка положил ложку на стол и сказал:
— Рассказывай, сынок.
Мой отец положил ложку и сложил руки на столе. Дядя Сережа сказал:
— Вкусно. Спасибо. Главное, что могу сказать — будет война.
Мама всхлипнула из угла. Отец сжал сильнее руки. Дедушка сказал:
— Не томи! Говори все!
— Нам нужны люди! Проверенные люди! Я идти не могу! Александр ты пойдешь? — обратился дядя Сережа к моему отцу.
— Какой быстрый! — возмутился дедушка — ничего не объяснил, забираешь защитника своей семьи! А ты подумал о том, что твою оставшуюся семью могут попросту съесть стагнаты? Или ты думаешь, я один смогу защитить твою сестру и племянника?! Тебе мало того, что твои сын и жена съедены из-за твоей — же самоуверенности?
— Не коли меня этим! Я плачу за это каждую минуту своей жизни! Я не звал бы Александра в пустую! Мы взяли важную личность из «Прогресса». Он был так осторожен, что годы оставался одним из управленцев этой компании, а его никто не видел в лицо! Мы бы его упустили, только случай помог! Все проверено, он продолжает управлять «Прогрессом» под нашим контролем. Наше сопротивление набрало такую силу, что теперь мы готовы изменить мир! Отец, люди устали бояться света, жить как крысы под землей! Люди устали растить детей для того, чтобы наехала банда стогнатов и съела их! Через неделю мы начнем массированную информационную пропаганду по всему земному шару. Информационная война будет идти шестнадцать дней. Потом решающие удары по всем ключевым звеньям «Прогресса»...
Потом мужчины долго обсуждали подробности мировой революции. О чем в принципе вы знаете, но, если вам было интересно сегодня, я приду к вам на урок мира и расскажу все более подробно.
Учительница второго класса вышла в центр небольшого зала, оборудованного для занятий спортом и подошла к Илье Александровичу.
— Вот дети вы и познакомились с настоящим героем революции. Вам понравился рассказ Ильи Александровича? Пригласим его на урок мира?
Дети отозвались громким — ДА.
— Приглашаем вас, Илья Александрович, к нам восемнадцатого августа, — сказала учительница. Дети стали подниматься и покидать зал. Учительница взяла под руку Илью Александровича и идя с ним к выходу говорила:
— Спасибо вам, Илья Александрович! Дети — это все-таки чудо природы! Поколения их родственников выросли под землей, а они без оглядки бегают среди бела дня.
— Не скажите Ирина Степеновна, множество людей страдают агорофобиеей.
— Илья Александрович, я это сказала не потому, что не знаю о ситуации в мире, а к тому, что дети созданы быть счастливыми. Даже в таком непростом мире они смеются, радуются. И это хорошо! Но все должны помнить о той страшной трагедии, которую пережили целые поколения! Детям надо рассказывать, все что пережито! Скоро они станут взрослыми, будут строить свой мир, и не дай бог им состарится под землей, как мы с вами росли.
— Да, я с вами согласен, рассказывать надо. Так и мой дедушка говорил, — ответил Илья Александрович прощаясь с учительницей.
Молодая женщина поспешила в сторону полуразрушенных зданий, а герой революции прищурился против света.
Дети с огромными миндалевидными глазами предпочитали находиться в тени, лишь несколько человек перекидывали мяч на замусоренной лужайке.
Илья Александрович поправил уцелевшей рукой семп — одно из важнейших достижений «Прогресса», предназначенный для быстрой ампутации конечностей. Благодаря этому изобретению люди стали есть себя и выжили.