Он жил за красным бархатом кулис, качаясь в гамаке тяжелых складок…
И мир земной был для него несладок, где каждый день: “Брависсимо! На бис!”
На сцену зрители кричали. В печали он парил над головами Ромео,
Гамлета уж много лет…И эфемерный силуэт с согбенными плечами
Порою, старожилы замечали, и то была единственная роль его…
Другое все запрет…
Да, он был призрак… А театр – дом… Он был энергией игры ведом…
Хотя давно телесной оболочки схиму скинул, но мир земной он не покинул,
Навеки душу повенчав с любимой Мельпоменой, и дух его нетленный
Так ревностно вбирал овации, успех, увы, но не ему дарованный…
В иллюзиях лишь был он титулованный, на поле брани – рыцарь без доспехов...
Король премьер и громких опер, он был, конечно, первый номер
Среди актерской кутерьмы и госпожой – судьбой целованный…
Но все в мечтах, иллюзиях и снах…Его незримый прах уже земли впитало тело,
Душа же чувствовать хотела, покоя прогоняя страх, гореть в реальности мирах…
И вот, когда мятежный дух почти смирился с волей Бога,
И шпал небесная дорога ввысь открывала рельсов путь, вошла Она…
И не вздохнуть, и не желать душа его уже не смела, оторопела…
Когда на сцену вышла та, чьим именем звалась мечта…
Прекрасна, как цветок рассвета, в глазах застыло грустью лето…
На коже щек её алмазами роса горела, а тело… Боже, это тело!
Гибкая лоза, которая давно для ласк неистовых созрела…
И нежность ласкового взора в смятенье призрака ввела…
Но как душа его могла почувствовать желанье тела и трепет флера…
И он решил тогда: коль скоро, покинет этот дивный мир, устроит он
Последний пир, и в теле потеснив актера его родной, никчемный дух,
На время обретет он слух и зрение, и осязанье, и аромат её желанья
Даруют в красках сонмы слуг живой души…Что ж, согрешить?
Чтоб два часа прожить в любви, желании и горении?
Да будет так! И будет завтра, на Премьере…
Пока же он, в её преддверии, страдая, сдерживая пыл, за репетицией следил:
Как медленно, невыносимо…Крупицы времени
Стекают в колбу дня… Мгновенья тают для меня…
То адский труд - смотреть, желания удерживая силой…
Но мыслей спрут обвил мой жалкий сгусток
Призрачного тела… Душа обнять её хотела,
И насладиться негой теплоты…. Мечты…мечты…
Дождусь ли я…О, Боже! как нелепо
Играет роль свою несчастный фавн!
Как будто он руины склепа покинул только что…
И осмеян, освистан его душевный потуг
В любви себя ваять, изображать
Никчемной ревности образчик, голодной страсти…
В его ли власти держать в руках прекрасную из дев?
Я этот мир презрев, давно покинул бы, когда бы не она…
Как чарка крепкого вина, она пьянит и разум забирает…
В ней жизнь поет, играет! Воспламеняя все вокруг!
Быстрей! Ворваться в этот круг! И ощутить восторги бытия!
Чтоб снова жизнь моя струною звонкой зазвучала!
И пусть опять! Пусть всё сначала! Пусть снова на круги своя!
Но только… чтоб Она и Я!
И вот настал он, день премьеры! Проникнув под покровы сферы чужого тела,
Вздохнула призрака душа…А рядом, с трепетом пажа, застыл несчастный
Дух актера – нет в бессловесности позора и нужно силы поберечь,
Коль над Тобой завис дамоклов меч…
И вышел он, и руки распростер, как два крыла, чтобы взлететь над миром…
И сотни глаз, как сотканный ковер из звезд накрыл его,
И зазвучала лира его Души…
Как он играл!!! И плакал, и смеялся, целуя с тонкой жилкою запястье…
Он трепетно любил и пульс сбивался, он задыхался от мгновений счастья!
И зал взрывался от его накала страстей, эмоций и игры таланта…
И канделябры ста свечей сверкали блеском бриллианта в его глазах…
В душе и радость, и тоска от ожидания конца премьеры,
Чувство меры его покинуло давно, он был сейчас как сын химеры,
Как плод чего-то невозможного…Так он играл!!! И так хотелось жить!!!
Вновь ощутить восторг и обожанье, и близость женщины,
Что рядом на полшага…
За это можно душу на закланье…Потом… сейчас же жизни брага пьянила и
Кружила с Музой танца!!!
Как жаль…Торопит время… Расставаться…Кульминация…И мыслей шквал… Финал…
Под занавес прощальные слова…И монологом о любви и смерти закончил он…
Его душа едва освободилась, земные сети растворились,
Как будто неглубокий сон…
И в этот миг, со всех сторон, цветы бросали и слагали оды ему…
Другой же, от нечаянной свободы стоял на сцене с боязнью упасть,
Чужой заслуги постигая сласть, не понимая, что творится в зале…
А в небо ангелы на крыльях поднимали расставшегося с жизни мишурой…
Всех поразивши красоты игрой… Последней роли…До боли…
Что наша жизнь? Песочные часы – пока стекает тоненькая струйка,
Играем мы по правилам судьбы, тому же режиссеру повинуемся…
И сколько было сыграно ролей, премьер, спектаклей, но осталась память…
Ещё необъяснимая потеря чего-то важного, и так хотелось плакать…
Той, которая вкусила чувств истинных блаженство, и в сердце сохранила
Великого Искусства Совершенство, познав его ошеломляющую силу…
Кто знает, может так когда-то было?..
Мой плейкаст